Шесть опаленных роз - Карисса Бродбент
Сработало ли оно? Знаю ли я точно? Оно подействовало на мышей. Боги, я надеялась, что оно подействует на…
Мне пришлось отмахнуться от лица Мины, потому что от одной мысли о ней я чуть не рассыпалась на части.
— Это сработает, — сказала я. — Охраняй его. Не испорти его. Не позволяй, чтобы с ним что-то случилось.
Фэрроу нахмурил брови.
— Ты уверена?
Иногда эти три слова, произнесенные кем-то другим, были назиданием. От Фэрроу это был настоящий вопрос, заданный с пониманием того, что он примет любой ответ, который я ему дам.
Я не была уверена. И я была ужасной лгуньей. Но я все равно ответила так уверенно, как только могла:
— Да. Я уверена.
На протяжении десятилетий этот город слепо верил в богов, которые не сделали для них ничего, кроме проклятия. Теперь я бы отдала все, чтобы бросить эту веру в эти маленькие стеклянные флаконы.
— Иди, — сказала я Фэрроу. — Быстрее. У тебя мало времени.
— А что с ним?
Вейл лежал на полу. Странно, но ничто из этого — трупы, кровь на руках — не приводило меня в такой ужас, как вид Вейла в таком состоянии.
— Я позабочусь о нем. И о телах.
Я услышала все осуждение в молчании Фэрроу.
— Не спорь, — сказала я, прежде чем он успел возразить.
Но спорил не Фэрроу.
— Иди.
Голос, доносившийся из-за спины, был совсем не похож на тот глубокий, ровный звук, который встретил меня, когда я впервые вошла в эти двери несколько месяцев назад. И все же сердце мое забилось, когда я услышала его.
Глаза Вейла были прищурены, как будто ему приходилось бороться, чтобы держать их открытыми.
— Иди, мышонок, — прохрипел он.
Нет. Слово было произнесено сразу, и означало окончательное решение. Если во мне и оставались какие-то сомнения, то вид Вейла, с трудом пытающегося говорить, уничтожил их. Я бы не оставила его в таком состоянии.
Я заставила себя ухмыльнуться.
— Я задолжала тебе розы, — сказала я. — У нас был уговор.
Сокращение мышц вокруг рта Вейла едва ли можно было назвать улыбкой.
Я повела Фэрроу к двери, прежде чем кто-то из них успел еще что-то возразить. Фэрроу знал, что и ему не удастся переубедить меня в этом. Перед тем как уйти, он протянул руку и взял меня за руку. Сжал ее. Мне пришлось закрыть глаза. От эмоций на его лице мне стало не по себе.
— Спасибо. — Мой голос был сдавленным и прерывающимся.
— Удачи, Лилит, — сказал он тоном, очень похожим на прощание.
Глава
18
Когда Фэрроу ушел, я опустилась на колени рядом с Вейлом.
— Я не знаю, как тебе помочь. У тебя есть лекарства или…
— Сначала сожги их, — прохрипел он.
— Только не сейчас, когда ты в таком состоянии.
— Сожги. Их. — Его взгляд скользнул к распахнутым занавескам, к небу. Сейчас не было никаких признаков божьего гнева, но чем дольше мы ждали, тем больше шансов, что оно наступит.
Я знала, что он имел в виду: у нас нет времени.
Поэтому, нехотя, я выполнила его просьбу. Это заняло больше времени, чем я ожидала. Тела были тяжелыми. Я изо всех сил старалась оттащить их достаточно далеко от дома, чтобы пламя не перекинулось на поместье. Их было много.
К тому времени, как я закончила, красный отблеск пожара окрасил все поместье. Наступили сумерки, небо было розовым, как рубцовая ткань, затянутая дымом. Я бросила работу и поспешила вернуться в библиотеку, как только убедилась, что огонь не унесет с собой дом. Пропитанная сажей рубашка прилипла к коже. Я тяжело дышала. Я работала быстро, очень быстро. Но когда я увидела Вейла, лежащего там, где я его оставила, я подумала: Я совершила ошибку. Я должна была сначала исцелить его.
Тем не менее, я вздохнула с облегчением, когда он с трудом повернул голову, чтобы посмотреть на меня.
Он выглядел немного лучше? Немного?
— Лекарства, — потребовала я. — Где они?
— В кабинете, — сказал он сиплым, скрежещущим голосом. — Третий ящик.
Ящик, конечно, был в полном беспорядке, я едва смогла его открыть из-за всего этого. Я проклинала его за это, пока рылась. Я даже не знала, как выглядят обитрэйские лекарства. Наконец, в самом низу я наткнулась на несколько стеклянных бутылок. В большинстве из них была сине-белая жидкость, которая слабо светилась. Когда я прикоснулась к ним, я слегка вздрогнула, словно магия взывала к какой-то темной части меня самой.
Я не была уверена, есть ли между ними разница, поэтому я набрала их в руки и принесла все обратно, свалив их на журнальный столик рядом с Вейлом.
— Которые?
Вампиры действительно обладали невероятной способностью к исцелению. Теперь Вейл мог немного пошевелиться — по крайней мере, настолько, чтобы выбрать нужную ему бутылку. Он проглотил одну, как крепкий алкоголь, шипя и ругаясь.
— Наверх, — сказал он.
— Ты не должен двигаться…
Он бросил на меня взгляд.
— Наверх. Лестница.
Я закатила глаза, но все же сумела затащить его в спальню, хотя всю дорогу он тяжело опирался на меня. Я помогла ему снять испачканную кровью одежду, чувствуя, как грубая ткань прижимается к сырой коже. Когда мы вошли в комнату, Вейл взмахом руки зажег свечи — пламя было странным, белым и двигалось несколько иначе, чем огонь. Они отливали серебром на его обнаженной плоти, и когда я наблюдала, как он достает очередную стеклянную бутылку и обрабатывает самые серьезные раны, в животе у меня образовался узел.
Я восхищалась формой Вейла — его кровью, его телом. Но теперь кровь, от которой у меня захватывало дух, покрывала причудливыми пятнами плоть, которую я находила столь же потрясающей. Темная, дразнящая имитация всего, что я считала таким прекрасным.
Поначалу он не хотел моей помощи. Это было просто смешно — он даже не мог дотянуться до самых сильных ожогов. Я выхватила у него из рук лекарство, и после нескольких минут ворчания он позволил мне намазать зельем раны на его спине и плечах.
Честно говоря, я была благодарна тому, что у него хватило сил спорить. А может быть, он был благодарен за то, что ему не пришлось много заниматься этим.
Должно быть магия Ниаксии была сильной, потому что исцеление было чудесным. Тем не менее, раны Вейла были глубокими и грубыми. Порезы от мечей были достаточно серьезными, но самые страшные раны были нанесены солнцем. День сегодня выдался яркий. На его коже остались кровоточащие, почерневшие участки. Зелье помогло, закрыв
