Проклятая для князя (СИ) - Анна Е. Прохорова

этого разворачивались и выходили. В такой же тишине разъехались по домам. Часлава лично потушила свечи во всем доме и отправилась спать к мужу, впервые за много лет они не потерпели посторонних людей в доме. Страх за свои жизни был слишком силен в них обоих. А она вспомнила, как любила когда-то мужа и даже его шрам не напугал ее, молодую и красивую девушку, завидную невесту. Но к сожалению породистость это все что ей осталось, отец давно разорился, а мать она почти и не помнила. Поэтому-то ей и понравился смелый и необычный мужчина, намного старше. Они обожали охоту, азарт, запах страха. К своим восемнадцати она была просто дикаркой, не боявшейся никого и ища приключений. А ему в его возрасте не хватало этой непосредственности и задора, скука приличного общества ему надоела. Он мог часами скакать с ней на лошадях, ночевать в лесу наплевав на условности. Она была его факелом, осветившим темноту жизни. Мстислав любил, когда ее волосы развевались на ветру от быстрого бега, он мог догонять ее хоть всю жизнь. Но запал быстро прогорел, а вот желание не сидеть на месте, а делать свою жизнь все опаснее, все сильнее насыщаться властью так и осталось сними. И возможно это держало их вместе еще крепче, чем любовь.

Елизавета, после прощания с хозяевами, сев на коня, направила его домой, но немного проехав, свернула в лес, дождавшись, когда все гости покинут усадьбу, отправилась к входу в каменоломни, она прекрасно знала, куда ведет колодец, ей нужно было кое-что проверить. Войдя в темное помещение шахты и дотронувшись рукой до стены, она ощутила холод и шероховатость камня, а еще запах сырой земли и крови, чуть помедлив, прошла по коридору несколько раз менявшему направление, без колебаний выбирая нужное и оказалась в большой пещере, пол ее был усеян человеческими костями. Они белели во мраке? Хрустели и рассыпались под ее ногами, здесь пахло не только кровью, но разложением, сладковатый тошнотворный запах, Елизавета прижала платок к носу. Стараясь не тревожить кости стала пробираться дальше, к самому центру. Дойдя до тела девушки, она наклонилась и прикоснулась к ране, намочив пальцы в крови, облизнула их, понюхала, даже покрутила перед глазами, потом удовлетворенно улыбнувшись, прошептала:

— Спасибо, Игорь, твоя жертва была не напрасна, ты вернул мне жизнь! — после этих слов небольшой ветерок коснулся ее лица, как будто муж погладил ее по щеке, она закрыла глаза на секунду представляя, что это и правда он, потом выпрямилась и вытерев руку о платок, направилась к выходу. Не став садиться на коня, взяла его под уздцы и пешком направилась в Воронье гнездо, ведя его за собой. Ее все еще преследовал запах разложившихся тел. Вернулась домой она уже почти на рассвете. Заперлась в спальне и приказала не беспокоить ее. Там упав на кровать, предварительно скинув платье и вымыв руки и лицо она заснула крепким сном. Ей опять снился Игорь, он стоял напротив нее и улыбался ей. Она уже потянулась к нему, но он растаял как мираж. Оставив после себя горечь в душе.

Неждана и Тихомир меж тем в это время пытались разыскать Богдану, но ее нигде не было, нужно было возвращаться. Решив, что сестра уже ушла домой они покинули поляну с догорающим костром. Почти все разошлись по домам. Неждана, так и не отпустила свой венок в реку, а несла его в руках о чем-то задумавшись. Она так старалась сплести его красивым, добавить туда побольше белых и красных цветов. Тихомир еще не распознал беды случившейся с сестрой, но что-то глубоко внутри его беспокоило, ныло и дергало. Дойдя до развилки, он должен был отправиться к дому, а девушка в замок, повернувшись к ней юноша хотел попрощаться, но она его опередила, резким движением надела ему на голову венок, поцеловала, обняла за шею и прижалась к его груди, а потом резко развернувшись убежала прочь. Он еще долго простоял ошарашенный, трогал губы пальцами и не верил в произошедшее. Потом стянул венок с головы и разглядывал его, будто впервые видел, даже понюхал несколько раз, сквозь аромат цветов пробивался сладковатый запах волос девушки. Зайдя в дом положил его на кровать, присел рядом так сидя и уснул, положив руку сверху подарка, совсем забыв про сестру. Через несколько часов его разбудила мать. Вспомнив о Богдане, пошел в ее комнату, кровать все так же была застелена, но он вдруг решил, что девушка проснулась раньше и отправилась в замок. До вечера ее никто не искал. И ей это было на руку.

Мать с отцом уехали в этот день в город, и вернуться должны были поздно, Тихомир один работал на мельнице. Одетый в старую залатанную рубаху и простые штаны, босиком, с белыми от муки руками он передвигался от жернова к жернову или таскал тяжелые мешки складывая их в углу. Работа спорилась, и он даже напевал тихонько песенку, вспоминал Неждану и невольно улыбался, глаза его светились от того, что произошло вчера, хоть он и знал, что не быть им вместе, решил радоваться хотя бы тому, что уже было, что он когда-то встретил ее, ведь многим даже так как ему не повезло, а у него, вот душа и сердце его нашлись в другом человеке. Уже вечером, когда солнце начало отбрасывать огненные блики в окно и сквозь щели двери, кто-то тихонько вошел внутрь.

Это была Неждана. Она замерла на месте, лишь нервно перебирая пальцами ткань на юбке. Сегодня она была в красивом лавандовом платье, лучшем, что у нее было, собрала волосы в высокую прическу. Но лицо ее оставалось бледным, губы были поджаты и немного подрагивали. Почувствовав на себе взгляд Тихомир обернулся. Он не ожидал увидеть девушку. Так они смотрели в глаза друг другу еще некоторое время, а потом глубоко вздохнув она произнесла:

— Тебе не понравился мой подарок? — с нотками приближающейся истерики, девушка заметалась взглядом по помещению, боясь ответа.

Тихомир нахмурился, потом отвел от нее взгляд и произнес:

— Ты подарила мне самое дорогое, что только могла бы, но я не приму этот дар. Неждана ты не замечала, но … знаешь же, что мы не можем быть вместе. Твоя мать не позволит. А я не хочу рисковать тобой, ты слишком дорога для меня, — он с надеждой посмотрел на нее, и она в этот момент посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь понять, что прячется в его душе, но не могла понять,