Его прекрасное чудовище (СИ) - Теона Рэй
— Айрик? — раздался удивленный голос короля.
Кимберли приоткрыла полог, прислушиваясь.
— Отряд посланный на стену не вернется, — Айрик громыхнул крышкой сундука, вытащив из него запылившуюся темную бутылку. Откупорил, глотнул из горла и даже не поморщился.
— До утра эта новость подождать не могла?
— Пять твоих воинов погибли, сорвавшись со стены, Иммаил!
Лорд хмыкнул, обращаясь к Ким:
— Он посылал воинов на стену?
Девушка пожала плечами. Отец когда-то планировал выбрать из солдат тех, кто мог бы пересечь скалы, и отправить их вырубать в стене ступени, но до дела его план так и не дошел. Никто бы не смог забраться на стену, слишком она была высокой.
— Подготовьте погребальный костер, — рыкнул король, вновь возвращаясь к чтению письма. — Наутро пусть отправляются следующие пять.
— Армия теряет солдат… — начал было советник, но был остановлен грозным взглядом Иммаила.
— Моя дочь у этого урода, я должен ее вызволить любой ценой!
— Папа… — вырвалось у Ким, и равнодушное выражение ее лица сменилось страдальческим.
Ревердан поддался порыву и обнял девушку, а та не отстранилась.
— Иммаил, — Айрик присел на крышку сундука. — Друг… Кимберли давно мертва, и чем скорее ты это осознаешь, тем проще тебе будет. Темный лорд не допустил бы появления баньши на своих землях и, поймав ее… А он ее наверняка поймал…
— Она жива, — отрезал король. — Я чувствую.
— Ну, вообще-то нет…
— Я не о том. Ты меня понял, не к чему объяснять.
— Ты ведь сам отправил ее на ту сторону. Что, совесть проснулась?
Кимберли напряглась. Вот сейчас, сейчас ее отец скажет, что жалеет о том дне!
Король хохотнул, своим смехом вдребезги разбив надежду дочери.
— Она нужна королевству. Кимберли мой единственный ребенок, и если она не займет трон, то корона перейдет Дайерису. А он, как ты знаешь, против того, чтобы Север вновь присоединился к Брекенсу.
— Может, оно и к лучшему?
Иммаил отбросил письмо, сложил руки на коленях.
— Мне иногда кажется, Айрик, что ты не подходишь на роль моего советника. И почему я терплю тебя столько лет?
— Потому что обязан, — хмыкнул советник. — Если ты забыл, то напомню — весь мой род служит Авентонам, и ни ты, никто другой не в силах это исправить.
— Будь моя воля…
— Убил бы?
— Сбросил со скалы.
— О чем он? — Кимберли бросила короткий взгляд на лорда. — Я не понимаю. Айрик и папа всю жизнь были лучшими друзьями, отец лично проводил посвящение Айрика в советники…
— Много лет назад род Авентонов поклялся, что род Неймбелиров будет служить им, а те в свою очередь принесли клятву верности Авентонам. Скучная история, ни к чему тебе ее знать.
— Уйдем отсюда.
Кимберли развернулась и быстро зашагала на выход из лагеря. Лорд поспешил за ней — заклинание морока распространялось в радиусе всего нескольких метров, и пугать лагерь появлением в нем баньши не следовало.
— Мне достаточно того, что я услышала. Я нужна королевству, не отцу. Нам с ним не о чем говорить. А корона и правда пусть лучше перейдет Дайерису, мой дядя человек честных правил и очень добрый. С ним Брекенс расцветет, а Север оставят в покое.
Кимберли говорила это скорее для того, чтобы убедить саму себя. Лорд не стал вмешиваться в ее рассуждения, молча шагал следом. Девушка же торопилась, словно хотела как можно скорее выйти за границы лагеря и навсегда оставить его позади, где-то там, куда она больше никогда не вернется. Впереди Ким ждал новый дом — Рейевик. Темный лорд не гонит ее? Ну и отлично. Север большой, им обоим хватит места в нем.
Она ни разу не обернулась, и остановилась только когда Ревердан подхватил ее под руку и открыл портал прямиком в замок.
Вихрь вынес их в малой гостиной, где Шиай занимался растопкой камина. На резном деревянном столике стоял поднос с закусками и чаем, в воздухе витал аромат сырных лепешек.
Кимберли поморщилась, почуяв еду. Шиай замер с поленом в руках, ожидая распоряжения хозяина, и лорд взглядом указал на поднос. Слуга тут же поспешно вынес его из гостиной, поняв Ревердана без слов.
— Спасибо. — Девушка опустилась на диван, прижала к животу маленькую подушку и уставилась на огонь.
— Хочешь поговорить о том, что слышала?
— Нет, точно нет, — истерично хохотнула баньши. — Я останусь жить в Рейевике, решено.
— Так у тебя и не было выбора, — нахмурился Ревердан.
— То решил ты, а теперь это и мое решение тоже. Я не вернусь в Брекенс, мне там не место. Давай свои семена базилика, покажи мне дома пустые, я поселюсь в одном из них…
— Ты останешься в замке, — строгим голосом сказал Ревердан.
— В замке тоже неплохо, — пожала плечами девушка. — Но мне нужно чем-то заниматься ближайшие сто, а то и тысячу лет… Каково это, жить вечно?
— Иногда вечная жизнь радует, — спустя минутную паузу ответил лорд, присаживаясь на диван рядом с Ким. — Когда ты живешь так долго, то знаешь столько всего, что ни у одного человека в голове не уложится. Ты способна прочитать практически все существующие книги, заниматься чем угодно, развивая все новые и новые навыки, а время не заканчивается. В самом начале вечной жизни ты еще не осознаешь, что торопиться некуда, а уже лет через двести можешь позволить себе лежать в купальне дольше обычного и ни о чем не думать, потому что знаешь — все успеешь, на все хватит времени.
— А что потом?
— А потом тебе становится скучно. Твои безграничные знания не к чему применить, да и валяться в горячей воде надоест, а новые книги все пишутся, но читать тебе их уже не хочется. Навыки, которые ты развиваешь десятилетиями, устаревают и становятся ненужными… Вот, например, когда-то я потратил два года на то, чтобы научиться изготавливать деревянную посуду, а спустя еще пять — люди научились делать фарфор. То есть, мое умение вырезать тарелочки из куска дерева стало ненужным.
— Я слышала о северном фарфоре, — вспомнила Ким. — Посуду из него очень любят в Брекенсе.
— Да, я знаю, — усмехнулся Ревердан. — Когда-то я отправлял в другие королевства огромные партии фарфоровых сервизов, тогда, когда это было возможным.
— Это так необычно, — прошептала Ким. — Наблюдать за тем, как меняется мир.
— Мир меняется довольно медленно, но для тебя и для меня это происходит быстро. Люди рождаются, живут и умирают, сменяют друг друга, привносят в мир что-то новое. На моих глазах вырастали целые поколения,
