Неудача в наследство - Светлана Романюк
— Мне коньяк можно и без чая, — устало вздохнул Андрей и потёр ладонями лицо.
— С утра?
Бровь Михаила изогнулась знаком вопросительным.
— Я спать не ложился. Для меня ещё вечер! — ответил Андрей тоном, в котором явственно слышался знак восклицательный.
— Логика в твоих словах есть, хоть и небезупречная, — не стал спорить Михаил. — Случилось что?
— Случилось, — подтвердил Андрей. — Пакость редкостная…
Гость замолчал, уставившись себе под ноги. Михаил решил его не торопить. С Андреем торопи не торопи, а объяснения услышишь не раньше, чем он сам решит их озвучить. Приятели молча дождались Степана с разносолами, в тишине смотрели как неловко сгружает он принесённую снедь на невысокий массивный стол возле кресел, после того как Михаил отослал Степана, не произнеся ни звука приступили к трапезе.
Принимать коньяк в чистом виде Андрей всё же не стал, а вот от чая не отказался.
— Ты вчера рано от Невенской ушёл, — наконец-то заговорил он, крутя в больших ладонях хрупкую чашку.
— Была причина, — подтвердил Михаил.
— Тут видишь, какая оказия… Лакей, что тебя провожал, говорит, будто вид ты имел подозрительный и престранный. Исцарапанный весь. Будто с кошаком диким дрался, — Андрей говорил медленно, взгляд от чашки оторвал лишь единожды, глянул Михаилу на руку и тут же снова глаза спрятал.
Михаил посмотрел на тыльную сторону ладони, на которой красовалось несколько мелких царапин, полученных вчера в кустах. Поморщился. Вспомнился осуждающе-подозрительный взгляд лакея.
— И не поспоришь, вид у меня был наиотвратнейший, — начал Михаил, осторожно подбирая слова. Рассказывать про то, как он с Кречетовой из окна падал да среди мятых цветов лежал, не хотелось. — Я, видишь ли, вина вчера перебрал. На старые дрожжи, как говорится. Плохо мне стало. Прогуляться вышел, проветриться. А у княгини вдоль дорожек какие-то колючие кусты высажены. Стыдно признаться — споткнулся я, да и на куст налетел. Испачкался, костюм порвал, руку вот оцарапал. На люди в таком виде срамно показаться, вот и укатил домой. А какое дело до моих царапин тебе и лакею? Ну, кроме сплетен и любопытства.
Андрей поднял наконец глаза, скривился, как от зубной боли, одним глотком допил всё, что ещё плескалось на дне чашки, и жахнул её на стол. Тонкий фарфор звякнул, задребезжал, но выстоял. Остался цел.
— Лакею-то, может, и нет дела, окромя сплетен и любопытства. А вот у меня служебная, Девятиликого тебе в печень, надобность!
Голубые глаза его потемнели, и без того тяжёлый подбородок и вовсе закаменел, плечи расправились. Таким Михаил видел приятеля впервые. Перед ним сидел заседатель уездного суда, не меньше.
— И какое же это дело может быть у твоей службы до моего общения с кустами? Сколь бы тесным это общение ни было, дело это сугубо моё — личное! — не удержался он от колкости.
Андрей в пузырь лезть не стал. Наоборот, сдулся, размяк и, растекшись по креслу, прикрыл глаза.
— Да общайся ты с кем хочешь, — устало проговорил он. — Хоть с кустами, хоть с травами. Только договорись прежде, чтоб в случае чего они ваше общение подтвердить могли. Иными словами — алиби тебе обеспечили.
— Алиби? Постой! Да что произошло-то?! Ты меня подозреваешь в чём-то? — опешил Михаил.
— Ежели бы подозревал, то чаи бы у тебя не распивал. Остынь. Ситуация гадостная просто. Да и дела-то никакого нет. Так, дружеское участие к неприятностям княгини. Расследование негласное и неофициальное по её же просьбе. Потому как законы в нашем отечестве таковы, что ежели она заявление о происшедшем официально подаст, то убивцу, ежели его поймают, только штраф и грозит. Да и то невеликий.
— У Марии Андреевны неприятности? Штраф убивцу? Убили кого-то? Ничего не понимаю, — медленно произнёс Милованов.
— Я сам ничего не понимаю, — признался гость. — Кому понадобилось? Может, по неосторожности просто? А? Это ведь вообще не моя специализация. Не учили меня этому! Я до утра всех домашних и дворовых в доме княгини опрашивал. Гостям пока ничего не говорили, не тревожили. И вот как работать? Всё узнай, но никого не тревожь! Там же людей была тьма тьмущая. И со слугами все. И лакей этот про тебя всё время талдычит. Ладно мне, так ведь он всем растрепал! Даже Марии Андреевне на ушко шепнул. И быть бы тебе главным подозреваемым в убийстве, ежели бы мы с Марией Андреевной тебя похуже знали…
Милованов с ужасом смотрел на друга, который продолжал бормотать, вываливая кучу слов, но не говоря главного.
— Да кого убили-то?! — не выдержав, крикнул Михаил.
Глава 21. Дела судейские
Андрей поднял на Михаила бесконечно удивлённый взор и переспросил:
— Убили? Я ж сказал. Кажется…
Михаил выразительно кашлянул и сделал такое зверское выражение лица, что любому бы стало понятно: нет. Этими сведениями с ним не поделились, а ежели и сейчас не поделятся, то к погибшему на приёме у Невинской добавится ещё один убиенный. Михаил об этом лично позаботится.
— Да кошака убили, — поспешил признаться Андрей. — Того самого, который на осетра покушался. Помнишь? С ним ещё в начале вечера младшенькая из княжон забавлялась.
Михаил вспомнил пушистого серого проказника и спросил растерянно:
— Кошака? Это кому ж надобность такая случилась?
— Эх! — душераздирающе выдохнул Андрей. — Знать бы! Его в диванной убили. Из столовой туда отнесли. А диванная эта аккурат так расположена, что в неё кто хочешь зайти может, и никто на это внимания особого не обратит. И из парадных комнат легко попасть, и из жилых… Его шваркнули обо что-то, беднягу изломало изрядно. Кровь пастью пошла. На полу капли. На мебели пятнышки. И живодёр этот, видать, руку испачкал и потом об шерсть котейки вытер. Весь бок в разводах. Шваркнул, в корзинку положил, будто спит кошак, и руки вытер. И ты представь, что самое поганое?! Нашла котёнка сама девчушка. Она заснуть не могла, он ведь к ней каждый вечер под бок приходил. Без него и не засыпала. Сбежала из детской, пошла его искать и нашла…
Вспомнился детский плач, что доносился из приоткрытого окна вчера вечером. В голову пришла мысль, что коньяка в чае было маловато. Михаил поморщился.
— А ты, стало быть, сейчас этим делом занимаешься? Убийцу ищешь?
Андрей издал ещё один душераздирающий вздох:
— Да какое дело-то? Закон-то
