Рабыня драконьей крови. Часть 2 - Сильвия Лайм
Его глаза на миг потемнели, пока он глядел на мои губы, обхватывающие лакомство, но, быстро моргнув, Айден отвел взгляд в сторону, продолжив:
– Сила проклятья зависит от того, насколько силен ребенок, попавший под его действие. То есть в какой-то степени это уникальная божественная задумка: снять проклятие невозможно, разве что лишив магии самого подвергшегося воздействию ребенка. А лишить магии дракона – это равносильно убийству.
– Так кто из твоей семьи носит в себе это проклятье? – уточнила я, решив, что не могла ошибиться. Раз принц решил рассказать мне эту историю, то наверняка она имеет какой-то глубинный смысл.
Оказалось, что это и впрямь так. Глубинный смысл был во всей истории Крылатого племени. И чуть позже я поняла, что проклятие Ясноземного старца связано даже со мной. Вот только пока об этом не знал и сам Айден, спокойно рассказывающий о древних богах.
– Под действием проклятья когда-то давно был мой отец. Император Вайларион Черная Смерть, – ответил принц.
– Император? – ахнула я. – Который исчез?
– Ушел в другие миры, – кивнул Айден.
– Но… и как это отразилось на нем? – спросила я, сгорая от любопытства.
Хотелось надеяться, что раз все в их семье живы и здоровы, то ничего особенно страшного не произошло.
Но я опять ошиблась.
– Отец был рожден человеком, – продолжал Айден, – и при этом его чешуя чисто-черная. Ты, наверно, плохо понимаешь, о чем я говорю, я все время забываю, насколько мало тебе известно о нашем мире.
Он обвел кончиком пальца мое лицо, задержавшись возле уголка губ и не сводя с него же глаз.
Признаться, разговаривать в таком положении становилось все сложнее. Когда Айдену вздумывалось касаться меня, каждый раз между нами будто вспыхивали невидимые искры.
Я с трудом проглотила кусок клубники, стремительно теряя аппетит и приобретая совершенно другие желания, несмотря на то, чем мы с принцем только что занимались.
– Черная чешуя на заре жизни была лишь у одного дракона – у Громтуманного мужа, бога-супруга Яросветной девы. Он был самым первым и самым сильным из всех драконов. С тех пор чем больше вкраплений черного цвета есть в чешуе дракона, тем сильнее в нем мощь нашего божественного Отца. Так вот у Вайлариона чешуя была черной, как самая темная ночь.
– Он был настолько силен? – завороженно спросила я.
– Невообразимо, – кивнул Айден. – И поэтому проклятие Рока, что поселилось в нем, тоже оказалось невероятным и доселе невиданным.
– Что же с ним стало? – в ужасе проговорила я, предчувствуя ужасный исход этой истории.
– С ним – ничего, – мрачно ответил Айден. – Но погибли все, кто был когда-то с ним связан. Все, кого он знал. Все, кто знали… короля драконов.
– Как это возможно?.. – хрипло прошептала я, больше всего на свете не ожидая именно этого ответа.
Айден пожал мощными плечами.
– Это было еще до моего рождения. До рождения всех моих братьев и до становления Новой Райялари. Была другая империя – империя людей – и старая Райялари, полная чистокровными драконами. Напряжение между людьми и Крылатым племенем росло годами, и однажды случилось так, что мой отец просто покинул своих подданных, устав от вечных мелких распрей, от всего того, что происходило вокруг него в то нелегкое время. А когда он вернулся спустя несколько лет… оказалось, что люди вырезали всех драконов. Всех до единого. Он остался последним. Так Рок настиг его.
У меня не было слов, чтобы ответить. Я боялась лишний раз вздохнуть. И все же не могла не спросить:
– Как же вышло, что сейчас драконы снова живы? Помнится, Мельгорион рассказывал о том, что в тела людей начали вселяться драконьи души. То есть это были души погибших драконов?
– Все верно, – кивнул принц. – Именно поэтому нас всех теперь зовут дарками – драконами с человеческой кровью.
Я замерла, нахмурившись, пытаясь поймать ускользающую мысль.
– И у дарков четвертый уровень магии, не так ли? – приподняла бровь я, тут же замечая, каким напряженным и серьезным становится лицо принца.
– Да.
Сердце пропустило удар.
Я обладала четвертым уровнем магии.
У меня в венах текла человеческая кровь.
И мне были доступны способности, которыми прежде владели лишь драконы.
Так что, если?..
– Айден, а вдруг у меня внутри тоже какой-нибудь драконий дух? – с нервным смешком спросила я, отставив дрожащий бокал с вином на стол. – Неспроста же вот это вот все! – Я обвела дрожащими руками окружающее пространство, намекая на все случившееся с нами за прошедшие дни.
И как бы мне хотелось, чтобы Седьмой принц покачал головой и рассмеялся! Чтобы начал говорить, что я сошла с ума.
Но он молчал. И оставался слишком серьезен для того, чтобы я могла расслабиться.
А мне совершенно не хотелось, чтобы внутри меня жила какая-нибудь крылатая девица! А может, вообще мужик! Старый и возмутительно наглый, как и все драконы!
– Я думал об этом, – неторопливо проговорил принц, подтверждая мои самые неприятные догадки. – Вот только откуда бы этому духу взяться? Когда мои родители возрождали Крылатое племя, для слияния человека и драконьего духа требовался сложнейший ритуал. Сейчас ничего подобного больше не проводят, это считается кощунством.
– Кощунством? Почему?
– Потому что тогда, много веков назад, ритуал Слияния был единственным способом возродить наш народ. Способом, который никогда не одобряли боги, но другого выхода просто не было. Сейчас, когда Новая Райялари успешно существует, объединив множество рас и магических существ, создание новых дарков не требуется. Конечно, среди нас есть те, кто открыто выступает за подобное увеличение численности Крылатого племени. Но большинство дарков, включая старейшин, резко против. Ведь на заре Новой Райялари в число тех, кто хотел стать драконом, входили только самые преданные приверженцы моего отца-императора. Это люди, которые шли за ним в бой, проливали свою кровь. Таким образом они заслужили право перерождения.
– А сейчас, получается, достаточно благородных людей для этой цели уже не находится, верно? – приподняла бровь я.
В принципе, то, о чем говорил принц, было вполне логично. Учитывая, что люди в этой империи носили гораздо более низкий статус, чем дарки, стать дарками им бы никто не позволил.
Айден только молча кивнул.
– Да и дело не только в этом, – добавил он вдруг. – Ведь сейчас мы говорим о тебе, а не обо всех остальных. Ты прибыла в
