Старшая сестра его величества. Власть - Алёна Цветкова
— Ваша светлость? — попытался отвлечь меня управляющий. Но я только махнула рукой, заставляя его замолчать. Но он меня проигнорировал, — я тут подумал... может быть мы в этом году закупим шерсть в Аддийском султанате?
— Тогда можно не мучиться и купить шерсть в Грилории, — возразила я. — В Аддии нет такого количества тонкорунных овец, чтобы обеспечить нас нужным количеством пряжи...
— Но у них есть тонкорунные верблюды...
Я споткнулась... Медленно повернулась к управляющему, который смотрел на меня вопросительно.
Тонкорунные верблюды... Слава и гордость Аддийского султаната... Их верблюжьи одеяла, были известны по всему миру. Мягкие, теплые, легкие, несмотря на приличную толщину войлока.
— Но шерсть аддийских верблюдов используют для валяния... Никто и никогда не прял из нее нити...
— Она почти ничем не отличается от шерсти абрегоринаских овец. Просто в Аддии традиционно шерстяную одежду шьют из войлока. У них даже ткачество из шерсти не особенно развито, все больше хлопок и шелк. Но мы можем закупить там шерсть-сырец. И изготовить пряжу уже здесь, в Грилории.
При всей своей абсурдности, идея заменить шерсть тонкорунных овец на шерсть тонкорунных верблюдов, показалась мне стоящей. Из прошлого в другом мире я знала, что верблюжья шерсть гораздо теплее овечьей, хотя она, если верить моей памяти, не такая пушистая. И колючая. Не знаю, есть ли там, где я жила раньше, тонкорунные верблюды, но, возможно, здесь аддийцам удалось избавить верблюжью шерсть от этого недостатка.
Это был риск. Но сейчас я готова была рисковать. В крайнем случае убытки будут не на много больше, чем при покупке абрегоринской шерсти втридорога.
— Хорошо, — кивнула я управляющему, — давайте рискнем. Отправляйте купцов в Аддию за верблюжьей шерстью. И набирайте прядильщиц. Нам нужно обеспечить фабрику пряжей.
Глава 17
Я не собиралась так быстро доставать из рукава свой козырь — основание гильдии промышленников. Я планировала оставить его на то время, когда смогу говорить с главами гильдий на равных, как самый настоящий промышленник. Пока же у меня в активе была только одна крошечная фабрика. Мы производили, конечно же, больше, чем самая крупная семейная мастерская ваязальщиц, но все равно недостаточно, чтобы о нас узнали за пределами Яснограда. Чтобы увеличить охват раньше мне не хватало средств, а сейчас времени.
Но сейчас мне пришлось задуматься, как превратить верблюжью шерсть в пряжу, и по всему выходило, что лучший способ — открыть прядильную фабрику. Раздать сырую шерсть мастерам-прядильщикам, а потом собрать с их готовую пряжу было бы идеально, но по нескольким причинам невозможно.
Во-первых, нужно было уговорить мастеров взяться за совершенно новое и непривычное сырье в ущерб своей основной работе: овечьей шерсти в Грилории меньше не стало. К тому же гильдия не регулировала цену за переработку верблюжьей шерсти, значит хорошие мастера запросили бы неимоверно дорого, и при этом не дали бы никаких гарантий, что качество пряжи будет достойным. Гильдия же не требовала.
Во-вторых, даже самая большая семейная мастерская не смогла бы обеспечить фабрику нужным количеством и качеством сырья. Мастера в большинстве своем работали вручную, значит погрешности в толщине и равномерности нити были неизбежны. А это привело бы к увеличению брака уже у меня.
Мы уже знали, даже при полумеханизированном способе вязания на моей фабрике, качество пряжи играет первостепенную роль. Из плохой пряжи не связать хороший носок. Все мои сотрудницы вязали не глядя, механически. Это давало очень высокую скорость работы, но снижало внимание.
И в-третьих, реши открыть свою мастерскую под крылом существующих гильдий, патента мастера-прядильщика мне не видать, как собственных ушей. Гильдии прядильщиков и ткачей были самыми крупными, сильными и закрытыми сообществами мастеров в Грилории. И пробиться туда чужаку было бы сложнее, чем в гильдию вязальщиц, куда меня тоже не взяли.
Поэтому нам с господином Элдием пришлось в срочном порядке запускать гильдию промышленников. Общались мы только письмами, но бывший секретарь гильдий был страшно доволен тем, что в самом ближайшем будущем нам придется схлестнуться сразу прядильщиками-ткачами, не размениваясь на более слабых вязальщиц. Каждое послание господина Элдия было наполнено торжеством и предвкушением.
Одновременно я велела купцам, которые прямо сейчас были в Абрегорианской империи, закупить вместо пряжи станки для прядильной фабрики. Я не видела смысла заново изобретать велосипед и вспоминать строение прялки из другого мира. Тем более сейчас я могла позволить себе такие крупные расходы. Благодаря мирному договору с бароном Пирром, я получила доступ к денежным средствам герцогского рода Форентов, которыми до моей свадьбы формально распоряжался он, как мой опекун.
Сам герцог Форент, проживающий сейчас в Среднем городе в доме Алиса, так же был не против одолжить немного денег беглой принцессе. Его впечатлила моя деловая хватка.
Решать серьезные вопросы путем тайной переписки было совсем не удобно. Но больше всего мне не хватало общения с сыном. Мы с ним обменивались записочками каждый день, но все это было не то. Я страшно скучала по Лушке, да еще Анни стала каждый день терзать меня по поводу встречи с братом.
Но сама я не могла отправиться в Средний город, а о том, чтобы привезти сюда Лушку не могло быть и речи. Это слишком опасно. Поэтому я даже не подходила к барону Пирру с просьбой привезти сюда сына, хотя, думаю, он не отказал бы мне в такой мелочи.
До свадьбы осталось всего несколько дней. Я почти не спала. Мне нужно было решить очень много вопросов, до того, как я уеду из посольства.
После того памятного вечера в королевском замке я уже не была уверена, что Третий советник на самом деле позволит мне работать, как обещал, несмотря на подписанные договора. И мне даже некуда будет пойти за защитой своих прав.
Барон Пирр был прав, что бы я не говорила, подспудно я все равно верила в незыблемость подписанных документов. Мой отец, король Эдоард Семнадцатый, всегда учил меня, что словам верить нельзя, но вот подписанный двумя сторонами документ — это гарантия исполнения обязательств. И хотя жизнь давно доказала мне, что бумага — это всего лишь бумага, трепетное отношение к подписанным договорам, отложилось где-то на подкорке. В этом была моя ошибка. И повторять ее я не собиралась.
После отъезда из посольства все мои установленные связи порвутся. Барон Пирр уже
