Наследница (СИ) - Екатерина Белова
Хрисанф, как ни клялся в любви, ни разу не пригласил ее на танец. Фло, пройдя мимо, хмыкнула. Человеческая река огибала ее, как если бы она была камнем, выпавшим из основной запруды.
Она шла, ведомая сном, по темным плетениям коридоров, входила в тёмные залы, гулко жалующиеся на ее шаги, и сердце ее пело от злой радости. Она знала, что он идёт за ней. Смотрит. Как она распускает пояс платья, позволяя ткани течь наземь, как поворачивается в свете лунного круга, падающего на центр залы. В темноте не видно ни зги, но Ясмин знает, что Абаль наблюдает из темноты, слышит его дыхание. Стеснение умерло, и она откидывается бёдрами на стол, опираясь на руки и позволяя лунному молоку литься по груди. После переворачивается, едва не ложась грудью на стол и словно предлагая взять себя сзади.
— Ты омерзительна… — шепчет Абаль.
Но Ясмин слышит. У неё прекрасный слух. Смеётся.
— Тогда отвернись.
Он не отворачивается. Она знает. Она снова меняет позу, почти опрокидываясь в ложе ближайшего кресла и чуть раздвигает ноги. Едва заметно, но достаточно, чтобы услышать, как Абаль рвёт ворот тесного платья и почти выбегает из залы.
Ясмин проснулась и несколько секунд тупо пялилась в темноту комнаты. Без покрывала она замёрзла, а сердце грохотало, как цыганская арба по каменной тропе. Она заползла под одеяло и снова закрыла глаза, словно пытаясь забыть бесстыдный и страшный сон, в котором ее отвергли.
На этот раз сон был чёрным и пустым, как экран сломанного ноутбука. Ни звука жизни не билось в его чёрной глухой пустоте. Когда Ясмин проснулась, то чувствовала себя такой же выключенной и пустой. Цветок, лишенный корней. В голове то выло, то журчало, то сладко нашептывало. Она не сразу сообразила, что с ней общается эхолор — прелестного вида дерево, заменяющее жителям телефон. На него не позвонишь и он стационарный, а вот оставить два десятка гневных сообщений — самое милое дело. Мол, мастер Белого цветка, а как же дети? А ваш поединок, который вы затеяли среди учеников? Как же ваша совесть, мастер Белого цветка?
Съела, подумала Ясмин. Нормальные люди совесть пропивают, а я съела. Променяла на поместье, гражданство и прочие несущественные для моего комфорта вещи. Впрочем, ещё не вечер. Может, она и пить скоро начнёт. После таких-то снов.
— Проснулась?
Айрис стояла у двери, изящно оперевшись плечом о боковину входа. Ясмин промолчала. Даже у очень качественных психотерапевтов есть недостатки. Вряд ли Айрис понравиться место, куда ее посылают в подробностях в течение полчаса. Ясмин вдруг вспомнила, что однажды сорвалась так на маму, а та ее простила. Хуже, даже не рассердилась, словно бы поняла, что даже у очень качественных профессионалов бывает больно.
— Я завтрак сделала.
— Бутерброды? — с обидной улыбкой предположила Ясмин. Айрис скривилась, как от боли, но промолчала. — Ладно, давай.
К ее удивлению, сестрица ушла, а после вернулась с малоприятного вида бутербродами и горячим чаем. Устроила поднос на стул, а сама села на пол.
— Ешь. Ты два дня валялась, твоя Низа мне чуть дверь не выбила. От ее воплей эхолор вянет, да и мне немного трудно. Она полюбила орать в два ночи, а я в это время, к сожалению, сплю.
— А… Ясно.
Ясмин съела один бутерброд, а следом другой. Она не чувствовала ни голода, ни насыщения, но если бы Айрис принесла ещё один, то съела бы и его. Зачем она вернулась в этот мир?
Ах да, тело. Тело было только одно.
— Медведь твой приходил и Верн. Верн, если хочешь мое мнение, выглядит ещё хуже тебя. Его что, пытали? Ты спроси там, мне любопытно, что даёт такой эффект на живом человеке, — Айрис поймала ее взгляд и неохотно добавила: — А твой двуличный высокопоставленный любовник не приходил. Наверное решил, что ты сама к нему придёшь, как оклемаешься. Так что не зевай и беги к своему сокровищу, пока он не начал тебе изменять.
Ясмин допила чай и осторожно встала.
— Помоги одеться, — попросила она Айрис, и та послушно потрусила к деревянному, во всю стену шкафу, который куда больше походил на законсервированную грядку.
Внутри колосилась очищающая трава, стоял дезинфектор и переплетались толстые стебли аронума, синтезированного для бытовых нужд. Как они тут живут-то господи, в таком огороде. Хорошо дезинфектор берет большинство растений, а то давно умерли бы от мушек и жучков.
Она оделась в полном молчании под лепет Айрис про «брось этого мерзавца». Имей гордость. Верн симпатичнее. Ну или хотя бы вернее. Он же пришёл? Пришёл. Хоть что-то.
На выходе Ясмин обернулась, как это делала ее тезка десять лет жизни до неё, и увидела, что вместо злорадства или хотя бы приятного удовлетворения в глазах Айрис стоит тревога.
— Пока-пока, — сказала она Айрис и улыбнулась.
* * *
В ведомстве стоял шум, от которого тут же противно заныло в голове. И вроде бы закололо в боку. На первый взгляд связано это не было, но Ясмин связала и, поднимаясь в лодке, ползущей по травяным стеблям, мысленно крыла ведомство матом с первого по шестой этаж.
В комнатах, отведённых под ее класс, стояла тишина. В коридоре шум, говор, жадные взгляды,
