Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Антоновна Вонсович

– Вы могли спросить об этом у него и точно убедились бы.

– Вы не боитесь, что я так сделаю при нашей следующей встрече?

– Я боюсь, что меня вернут родственникам, но не уверена, что он стал бы это делать.

Я балансировала где-то на грани, но пока не соврала ни единым словом. И все же мне было ужасно интересно, как отреагирует артефакт, если я скажу неправду. Настолько интересно, что я не выдержала.

– Я собираюсь ехать в Москву, – выпалила я.

И кристалл не разочаровал. Замигал красным, а на магическом фоне пространство расцветилось исходящими от кристалла радужными волнами. Артефакт поймал меня на вранье и сигнализировал хозяйке, которая ойкнула и тут же его отключила, и теперь кристалл казался всего лишь кристаллом. Магия внутри едва теплилась, и нужно было сильно присматриваться, чтобы ее заметить.

– Зачем вы это сделали, Анна? – возмутилась мисс Мэннинг.

– Мне стало интересно, как ваш артефакт отреагирует на ложь, – честно ответила я. – Возможности соврать у меня не выдалось, так хоть так.

– Удовлетворили любопытство? Я вычитаю с вас жалованье за неделю! – припечатала она.

– Но почему?

– Потому что столько стоит зарядка артефакта.

О которой она ничуть не переживала, собираясь меня проверить. Возможно, рассчитывала, что в случае удачи заплатит Волков? И за меня, и за зарядку.

– Но вы же сами его активировали…

– Я была уверена, что вы не станете лгать. А если стали бы, все равно заплатили бы. Подумать только, ей стало интересно! Удовлетворяйте свой интерес не за мой счет, Анна.

Дверь она задвинула с трудом, но достаточно выразительно, намекая, что не желает меня сегодня видеть. Этому я только порадовалась: еще немного – и она задала бы правильный вопрос, на который как ни отвечай – певица все равно догадалась бы, что я Рысьина. А так, даже если у нее остались сомнения, то неявные. Желание удрать стало почти непереносимым, но теперь такой поступок вызовет ненужные подозрения.

За дверью шуршала горничная мисс Мэннинг, готовя хозяйку ко сну. Та же продолжала возмущаться, но уже тихо, так, что я даже не могла сказать, возмущается ли она мной или уже действиями своей горничной. Скорее второе: если она выгадала на моей зарплате, то почему бы и не сделать вычет из жалованья другой подчиненной? Экономия налицо.

Колеса мерно постукивали, убаюкивая. Заниматься больше не хотелось, да и не стоило раскрывать свои занятия магией. Вдруг мисс Мэннинг переводчик-магичка-недоучка покажется слишком опасной сопровождающей? Я прилегла на диванчик, прикрыла глаза и стала повторять недавно выученное, отрабатывая последовательность действий до автоматизма, но не доводя до спуска плетения.

Открыла глаза я только следующим утром. Рука, на которую я во сне навалилась, не иначе как для того, чтобы не позволить вырваться магии из-под контроля, затекла и теперь отходила неприятным покалыванием. За окном было еще темно, но темнота была уже такая, в которую исподволь прокрадывается серый цвет, чтобы смениться красками дня, яркими или не очень – это уж от погоды зависит. Я приводила в порядок себя и свое платье, которое выглядело весьма помятым после сна. Пара плетений сделали из него почти новое и отглаженное, а из меня – почти чистую. Почти – потому что, хоть тело больше не чесалось, принять ванну все равно хотелось.

Поезд замедлял ход перед станцией с совершенно крошечным вокзалом. Хотелось размять ноги, но вряд ли мы долго простоим. Рысь внутри зашебуршилась, намекая, что она засиделась, и требуя, чтобы ее прогуляли хоть ненадолго, но немедленно. Я рисковать не стала, слишком уж подозрительный нюх у Песцова. Обнаружив тот же запах в вагоне, что и в гостинице, он с легкостью поймет, кто источник. Не настолько он увлечен мисс Мэннинг, чтобы ни на что более не обращать внимания.

Поезд остановился, и из него выскочил как раз тот, о ком я думала. Спросив что-то у проводника, Песцов рванул к вокзалу, словно ему перца под хвост сыпанули. Конечно, вещей с ним не было, но я все равно забеспокоилась. Надеюсь, он не бросит нас с мисс Мэннинг, решив, что она предпочла меня ему. Боюсь, что нового антрепренера будет куда сложнее найти, чем новую переводчицу.

Но переживала я напрасно, вскоре Песцов вернулся, сжимая в руке пачку газет. Информация интересовала и меня, поэтому я выскочила навстречу, чтобы он не успел уединиться в своем купе, не поделившись со мной самым ценным.

– Доброе утро, Дмитрий Валерьевич, – пропела я, перегораживая ему дорогу.

– Как только я вас увидел, оно сразу перестало быть добрым, – мрачно ответил он. – Я так надеялся, Анна Дмитриевна, что вы отстанете на каком-нибудь полустанке. Я даже готов оплатить пересылку вашего багажа.

Звучало это предложением, на которое я могла бы согласиться до вчерашней встречи с Волковым и беседы с певицей после нее. Уверена, согласись я сейчас с Песцовым, мисс Мэннинг нашла бы возможность в отместку сообщить о своих подозрениях Волкову. А ему совершенно ни к чему знать, что я могу изменять внешность. Уверена, с такими данными он меня вычислит, спрячься я хоть за мужским обликом. Наверняка в магическом арсенале есть что-то именно на такой случай.

– Замена меня на другого переводчика не даст вам никаких преимуществ в отношении мисс Мэннинг. Она вас динамит, Дмитрий Валерьевич.

– Что, простите? – недоумевающе нахмурился он.

Так, похоже, это выражение из прошлой жизни. И почему оно так не вовремя всплыло?

– Я имею в виду, Дмитрий Валерьевич, что она так и будет вас использовать. Получать с вас материальные блага, кормить обещаниями, а в свою постель не пускать.

Песцов застыл с видом поборника нравственности, которую я нарушила самым ужасным образом. А ведь наверняка нарушила: неприлично женщине говорить с посторонним мужчиной на такие темы, пусть я сейчас и выгляжу старше, чем есть. Можно сказать, гожусь в матери собеседнику, а значит, практически занимаюсь его воспитанием. Потрясенного Песцова я наблюдала недолго, он отмер и сразу решил заняться уже моим воспитанием.

– Анна Дмитриевна, что вы себе позволяете? – шокированно спросил он.

– Разве я позволяю? Где вы были, когда бросили нас с мисс Мэннинг на растерзание Соболевой? Вот туда вас мисс Мэннинг и отправит. Скажет, что после общения с многочисленными жрицами любви вы могли подцепить что-нибудь на память. Что-нибудь такое, что очень долго и неудобно лечится.

– Какими жрицами? – возмутился Песцов. – Да еще и многочисленными? Одна-единственная приличная вдовушка.

– Приличная? – усмехнулась я. – Ну-ну. А вы уверены, что она не принимает еще кого в ваше отсутствие?

Песцов