Игра в Реальность. Всё по закону - Елена Райдос
Всё время, пока брат описывал двух женщин – семян жизни его мира, Сабин так и сидел, глупо улыбаясь своим мыслям, он словно забыл, где находится, и унёсся куда-то в свои мечты. Гном бросил удивлённый взгляд на размечтавшегося Демиурга и покачал головой.
– Эй, Сабин,– он всё-таки не удержался от подколки,– ты никак влюбился. В которую из двух?
Демиург вздрогнул, улыбка тут же сползла с его лица. Глядя на его смущённую физиономию, Вертер издевательски захихикал.
– Неужто в малышку Рэй? – он состроил сочувственную гримасу. – С Ани у тебя вроде что-то там не задалось. Или ты их обоих теперь опекаешь?
– Ничего удивительного,– беспечно прокомментировал реплику друга Антон,– это ведь одно и то же сознание, только в различных вариантах воплощения.
– Да идите вы…,– огрызнулся Сабин и поднялся. – Вставай, Вер, хватит прохлаждаться, пора в очередной раз спасать мир.
***
В приёмной Магистра Ордена было темновато, хотя за окнами во всю свою мощь жарило летнее солнце. Недостаток освещения объяснялся очень просто, все окна были наглухо занавешены плотными тёмно-красными шторами, пропускавшими совсем мало света. Оказавшись в этом помещении впервые, Кайден словно бы погрузился в чан с кровью, поскольку солнечный свет, проникая сквозь кроваво-красные занавеси, окрашивал интерьер приёмной депрессивным багрянцем. Поначалу пристрастие хозяина к красному вызывало у привыкшего к зелёным просторам парня чувство отвращения, и визиты к главе Ордена портили ему настроение на весь день, но постепенно он привык и перестал обращать внимание на подобные странности. В конце концов, о вкусах не спорят.
Если опустить вызывающую цветовую гамму, в остальном приёмная Магистра была вполне себе обыкновенная: добротная дубовая мебель, мягкие кресла, обитые опять же красным плюшем, стол секретаря и стеллажи с папками. Впрочем, была тут ещё одна странность – полное отсутствие электричества, комнату освещали какие-то странные белые шары, вставленные в бронзовые держатели. Шары светились матовым, чуть желтоватым светом и активировались простым контактом с ладонью человека. Такой техники в мире Кайдена не существовало, ну так это и не был его мир, это была альтернативная Реальность, в которой обитал Орден. Вот так, без названия, просто Орден.
Впервые Кайден оказался в этой приёмной примерно восемь лет назад, и привёл его сюда отец. Судя по всему, отец вовсе не планировал знакомить сына с Магистром Ордена, но обстоятельства сложились таким образом, что этого визита стало не избежать. В конце второго курса нерадивого студента с позором отчислили из Университета за неспособность к магии, которая выразилась в том, что Кайден не смог овладеть даже начальным уровнем трансгрессии. Что интересно, остальные предметы шли у него совсем неплохо, и только мгновенное перемещение оставалось для двоечника недостижимой мечтой. Он просто-напросто не видел альтернативных Реальностей.
Отчисление стало для амбициозного юноши настоящей трагедией. Он погрузился в чёрную меланхолию, сидел безвылазно в своей комнате, зализывая раны на своей потрёпанной родовой гордости, спал лишь урывками и почти ничего не ел, зато пристрастился к перебродившему соку ягод церы, а проще говоря, к алкоголю. Через месяц подобного затворничества пышущий здоровьем жизнерадостный юноша превратился в тощее пугало с вечно недовольным выражением на исхудавшей физиономии. Отец поначалу не обращал внимания на фрустрации незрелого ума своего отпрыска, но вскоре начал уже не на шутку тревожиться за его здоровье. И вот в один прекрасный день он без стука вошёл в комнату сына.
– Собирайся,– бросил он вместо приветствия,– я договорился с Магистром, он тебя примет.
Сыночек, только что засосавший в своё нутро бокал выдержанного вина, уставился на папашу с полным недоумением, так как ни о каких знакомых магистрах отец раньше никогда не упоминал. Однако привычка повиноваться родителю, вбитая с раннего детства, причём не только ментально, но и физически, оказалась сильнее желания пострадать в одиночестве, и Кайден бодренько вскочил на ноги.
– Это место находится в альтернативной Реальности,– хмуро пояснил отец, беря сына за руку. – Закрывай глаза, я тебя перенесу.
Кайдена больно резанул презрительный тон, с каким к нему обращался отец, но в глубине души парень был согласен, что бездарность, каковой он теперь себя считал, достойна презрения, поэтому засунул своё неуместное возмущение куда подальше и послушно закрыл глаза. Вот так будущий глава клана Заккари впервые оказался в приёмной Магистра. Их там уже ждали, длинный рыжеволосый мужик, облачённый в бордовую мантию, нацепив на своё лошадиное лицо неискреннюю улыбку, провёл отца с сыном в кабинет. Кайден сразу заценил богатство убранства, особенно солидную библиотеку, состоящую сплошь из старинных фолиантов и занимавшую всю стену напротив письменного стола.
У камина в глубоком кресле сидел пожилой мужчина с чёрными глазами и шикарной чёрной же шевелюрой. На его голове не было заметно ни одного седого волоска, хотя Кайден на вскидку определил его возраст в районе шестидесяти. Как позже выяснилось, оценка эта оказалась ошибочной. В действительности Магистру на тот момент было слегка за сотню. Впрочем, ошибка Кайдена была вполне объяснима, в его мире до столь почтенного возраста люди попросту не доживали.
После положенного по протоколу представления Магистр отослал отца, и они остались наедине. Для начала хозяин кабинета предложил Кайдену рассказать о себе, а потом усадил его в кресло напротив и попросил посидеть молча. Молчание продолжалось минут десять, и парень постепенно начал закипать. Все эти игры в таинственность уже порядком его достали, в мире Кайдена люди привыкли открыто выражать свои мысли и чувства, даже если это грозило серьёзными неприятностями, и уж точно никому бы не пришло в голову вот так нахально рассматривать отпрыска древнего рода с выражением скуки на лице.
– Кому же ты так насолил в прошлой жизни? – внезапно прервал молчание Магистр. От неожиданности Кайден вздрогнул и удивлённо воззрился на странного мужика, вещавшего о прошлых жизнях, как о чём-то обыденном. – Можешь не отвечать,– Магистр повелительным жестом остановил словесный поток, уже готовый сорваться с губ ошарашенного парня,– это был риторический вопрос.
Произнеся эту загадочную речь, он легко поднялся на ноги и прошествовал к библиотеке. Некоторое время Магистр изучал корешки фолиантов, а потом уверенно потащил на себя толстую книгу в потёртом кожаном переплёте. Он перенёс её к столу и, полистав пожелтевшие пергаментные
