Так сошлись звезды (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна "taty ana"

– Смотри! – крикнула Даурика и вытянула руку в направлении наискосок от них. Там над лесом поднимался дым.

– Харра! – крикнул Хушш, взлетев на коня, и, ударяя его по бокам пятками, погнал в сторону клубящейся черноты. Даурика едва успела вцепиться в варвара, рискуя в любой момет свалиться под копыта.

Когда понукаемый хозяином черногривый в прыжке перемахнул через обрыв, Даурика ударилась головой о спину Хушша, затянутую в грубую кожу, но в страхе за подругу даже не заметила, что из рассеченной брови течет кровь, заливая ее красивое лицо.

– Харра! Харра! – повторял Хушш, погоняя коня, который, послушный командам, несся, не замечая, что на нем два седока.

Когда они вылетели к реке, увидели на другом берегу мощный столб пламени, рвущийся в небо. Огонь гудел, пожирая высокое дерево, а в нескольких метрах от него в разорванном платье, с кровью на лице и на задранных вверх руках, с развевающимися от огненного ветра волосами парила над землей огненная ведьма.

Ее глаза почернели, а рот был открыт в крике боли и ненависти, но из–за гула и треска огня его невозможно было услышать.

Чем сильнее кричала Яся, тем большую мощь набирало пламя. Уже горело не только дерево, плавилась земля под ним, а по траве в разные стороны расползались огненные змеи.

Вдруг дерево от жара раскололось, выпустив в небо сонм искр, оглушив хлопком Даурику и Хушша, которые закрыли ладонями уши и закричали от страха. Им казалось, земля лопнула, и из нее вырывался огонь, готовый уничтожить все живое.

Поляну объял золотой жар, и его ретивые всполохи лизали оборванные концы платья, а Яся ничего не замечала, погрузившись в огненный транс, мучимая болью воспоминаний.

Она погубила жизни ни в чем неповинных сельчан одним только взглядом. Дети! Сколько детей было в деревне, и все они превратились в пепел! А она, наивная дурочка, верила человеку, который, оказывается, разрушил ее мир. Влекомая страстями, она спала с убийцей ее матери!

– А–а–а! – кричала ведьма, ненавидя себя, лорда Тореша и всю свою жизнь.

– Она выгорит! – Хушш обернулся к Даурике. Та не услышала, поняла по почерневшим от копоти губам. – Надо что–то делать!

Конь трясся и хрипел, огонь отражался в черных глазах, внушая ужас, но хозяин твердой рукой удерживал скакуна на месте.

Даурика, держась за Хушша, сползла с коня и пошла к реке, которая отделяла от них горящую поляну. Скинула туфли, дрожащими от напряжения пальцами расстегнула юбку и переступила через нее, оставшись в одной нижней рубахе. Рукой прошлась по волосам, вытаскивая из них шпильки, и тряхнула головой, чтобы они тяжелой копной упали на плечи.

Когда она медленно вошла в реку, ее немигающий взгляд был устремлен на Ясю.

Хушш из–за гула огня не услышал, но понял, что Даурика выкрикивает на пугающем его языке магические заклинания, которые заставили воду пойти мелкой рябью.

Ведьма развела руки в стороны и взмахнула ими, будто хотела взлететь. Хушш никогда прежде не видел подобного чуда: с поверхности реки снялся слой воды толщиной с палец, поднялся в воздух и навис над горящим деревом послушной тканью. Резкий взмах руки, и вода заледенела, приняв форму купола, который резко опустился вниз.

Лед, казавшийся хрупким и тонким, окрасился сполохами огня, но не растаял. Он пошел морозным узором и вдруг осыпался на землю снежным сугробом, остужая дымящийся ствол.

Даурика поднесла открытую ладонь к губам и дунула. Снег, словно легкий лебяжий пух, разлетелся по поляне, закрывая своей белизной черноту сгоревшей земли и останавливая ползущий по земле огненный жар. Достигнув ног висящей в воздухе ведьмы, снег взметнулся наверх и тлеющие края ясиной юбки покрылись искрящимся инеем.

Мертвая тишина опустилась на поляну, когда огненная ведьма упала на тонкий ледяной наст. Даурика, пошатываясь, вышла из реки, отжала подол нижней рубахи и, дойдя до брошенной юбки, надела ее. Присев на землю, завозилась с застежками туфелек.

Хушш, очнувшись, погнал коня в реку, оказавшуюся такой глубокой, что ее пришлось переплывать. Сил удивляться, как Даурика удержалась на поверхности, не осталось. Варвар спешил к Ясе, сломанной куклой лежавшей на быстро таявшем волшебном снегу.

– Плохо мне, Хушш, – вздохнула ведьма, когда он поднял ее на руки. – Я не знала, что столько жизней невинных загубила. Как мне теперь жить? Как судить ненавистных лорда Тореша и его советниц, если я сама убийца?

– Все мы здесь убийцы, ведьма. Бывшие или будущие. Привыкай.

Две женщины ехали на лошади, а ее хозяин шел рядом, держась за узду, устало меря шагами незнакомый лес. Варвары поджидали своего главаря у оврага, остерегаясь приближаться туда, где столкнулись две магии, а теперь весь лес дрожал от выброшенной в него силы.

Ближайший трактир принял странных постояльцев.

– Погорельцы никак? – засуетилась жена трактирщика. – Прыська, Гануся, грейте воду! Тащите большую лохань!

Щедро одаренная деньгами, она со своими помощницами выкупала измученных женщин, смазала раны резко пахнущей мазью, что дал ей уставший воин, помогла облачиться в чистое и уложила по кроватям. Взяв испорченную одежду, служанки спешно покинули комнаты, пугаясь чернозубых варваров, тут же вставших охраной у дверей.

А этажом ниже Хушш, даже не умыв лица, наливался местной бражкой и молился своим варварским духам, чтобы «невесты» к утру оклемались. Он ругал себя на все лады за то, что поддался на расспросы Яси. Он думал, ведьма уже зачерствела душой. А она вон жива, оказывается, душа–то.

Глава 5. Столичный особняк лорда Тореша

Трактиры, похожие друг на друга как пальцы на одной руке, давали временное уединение. Яся закрывалась в своей комнате и выходила только утром. Ей не хотелось никого видеть.

Ведьма чувствовала опустошение после случившегося срыва, когда чуть не сожгла лес и себя. Словно от той, прежней Яси, осталась лишь телесная оболочка.

Верная Даурика пыталась поговорить с ней, но, встретившись с безразличным взглядом, быстро отстала. Она обиделась, и теперь, когда Яся сидела в карете, не отрывала глаз от книги и делала вид, что увлеченно читает. Иногда Даурика опускала книгу на колени и смотрела на скучный пейзаж за окном. Леса, леса, деревеньки с трактиром или без и опять леса.

Ближе к столице поселения стали встречаться чаще, трактиры у дороги предлагали более вкусную еду и чистые комнаты, но и звонких монет стало уходить гораздо больше. Ни лорд Тореш, ни Радмир не появлялись, видимо, их присутствие в столице было нужнее.

Яся знала, что сначала они остановятся в городском доме лорда. Туда же прибудут их новые и красивые вещи, заказанные лордом Торешем у лучших портных Шезгарта.

Чтобы не создавать толчею и сделать прибытие невест в Темный замок торжественным, устроителями выбора было решено отправить наряды невест заранее, чтобы платья, ленты и туфельки ждали своих хозяек в отведенных им покоях.

Ворота в крепостной стене Темного замка медленно ползли вверх, скрежеща и подрагивая. Шесть сильных стражников крутили огромное подъемное колесо, напрягая мышцы, кривя от напряжения потные лица. Второй раз за последние дни приходилось им висеть на колесе. До решения наместника жениться Центральные ворота редко открывались. Везущие молоко, сыры, овощи и прочие дары щедрой земли Корр–У крестьяне пропускались через малые Западные ворота, открытие которых не причиняло столько хлопот.

На территорию Темного замка въезжала цепь богато украшенных карет, в которых сидели волнующиеся невесты регента.

Совсем недавно прибыли обозы с нарядами, которые тоже пришлось пропустить через главные ворота. Через Западные высоко груженые телеги и повозки просто не проходили. Некоторые претендентки, особенно живущие в родовых замках на окраинах Корр–У, уверенные в своей неотразимости и связях папеньки, сразу захватили с собой все приданое. Втайне знатные семейства надеялись, что регент оценит их родительскую щедрость и поставит дополнительный плюсик к достоинствам любимых дочерей.