Мой мур-ррр-чащий господин - Ольга Вешнева
Я стала играть смелее, с каждым новым звуком музыки все глубже погружаясь в написанный талантливым композитором яркий сказочный мир. В нем было так легко, воздушно и радостно, что не хотелось возвращаться в серую реальность, где моими лучшими друзьями стали щетки и метелки, где каждый день приходилось выслушивать хамство кухарки, а с недавнего времени еще и пока потихоньку, не до серьезной бессонницы, страдать по поводу того, что красивый, умный, состоятельный мужчина ко мне, по сути, равнодушен. Может, он и хочет перевоспитать иномирную злодейку, но точно не видит в ней объект своей страсти. Видимо, напрасно я соблазнилась его якобы ревностью меня к соседу. А ведь в интимном плане настоящие стервы для мужиков куда интереснее скромных Золушек, если судить об их знаниях, умениях, степени раскованности и готовности к экспериментам. Нет… Наверное, у хозяина поместья толпа тайных любовниц в городе, а со мной, как с гостьей из чужого непонятного мира, он просто не хочет связываться. Боится меня, и так можно сказать.
Глава 17. Леди Эмма
Увлеченная звуками музыки, которым сама помогала рождаться на свет, я начала тихо напевать тот самый романс, который увлек меня своей мелодией. Птичка герцога мне стала подпевать, насвистывая. Так вместе мы исполнили еще раз эту прекрасную композицию. Пианино замолчало, и я оглянулась скорее по-привычке, чем на самом деле ожидая кого-то увидеть в дверях. Но, как назло, там кто-то был. На особенно лютое зло, за порогом стоял, облокотившись на дверной косяк, сам хозяин поместья.
Я даже заглянула в зеркало трюмо, чтобы проверить степень покраснения лица, узнать, насколько позорно выгляжу. А впрочем, по здешним порядкам, я не просто сейчас оконфузилась, а еще и нарушила кучу запретов. “Негоже прислуге хозяйничать в господском доме” – вспомнилось одно из важных правил. А я не просто тут похозяйничала, но еще и вряд ли играла как виртуоз в филармонии, да и пела далеко не как оперная дива. А в этом мире люди привыкли ценить высокое искусство. В отличие от жителей моей родной планеты, они не назовут хитом невнятный рэп-речитатив абсолютно безголосой звезды шоу-бизнеса.
– Простите меня за недопустимую вольность, господин Маурисио, – вскочив со стула, я залепетала скромным голоском, приседая в поклоне.
– Тебе ровным счетом не за что извиняться, Мира, – герцог небрежно махнул рукой, переступив порог, и снова замер будто все еще находясь в сильном потрясении. – Твоя чудесная игра и пение словно вновь оживили этот дом. Не думал, что здесь когда-либо снова будет звучать эта прекрасная мелодия. Но еще больше я удивлен тому, что мне стало так легко на сердце, когда я ее услышал. А не наоборот… Извини, если напугал и смутил тебя. Не надо было так подкрадываться. Но я просто хотел, чтобы музыка не умолкала… Длилась столько, сколько возможно. Несмотря на все печальные воспоминания, которые она пробуждает в моей памяти, вместе с ней приходит утешение, умиротворение. Как будто возвращаются счастливые дни.
– Господин Маурисио. Я, конечно, рада, что вам понравилось мое дилетантское творчество. Все же обычная детская музыкальная школа, в которой я училась, это не консерватория. Уровень, сами понимаете, какой, – я все еще старалась оправдаться, то ли следуя правилам этикета, то ли стыдясь перед самой собой за неловкую ситуацию.
– Невероятно, что ты смогла сюда войти, – Маурисио погладил указательным пальцем свой гладко выбритый подбородок.
– Не знаю, что на меня нашло. Я просто последовала за вашей птицей, – сказала честно, как все было. – Печальные воспоминания, говорите? Не могу сдержать свое злодейское любопытство, потому рискну спросить – что-то случилось здесь, в комнате? По этой причине сюда никто не заходил долгое время.
– Комната принадлежала моей покойной супруге, – мужчина в накатившем на него расстройстве опустил взгляд. – Эмма скончалась чуть больше полугода назад от мучительной тяжелой болезни. Ты только что исполнила ее любимый романс. Дверь комнаты была зачарована, чтобы никто не мог сюда войти. Но, как вижу, твой уникальный дар отталкивать магические потоки сработал и на этот раз.
– Примите мои соболезнования, – только и смогла выговорить я.
Вот, оказывается, в чем дело. Хозяин поместья – безутешный вдовец. По упавшему тону голоса и скорбному выражению лица мужчины было заметно, как сильно он любил свою жену. И это сразу же добавило ему в моих глазах сто, нет, пожалуй, не меньше тысячи очков.
– Здесь должна быть открытка с ее портретом, – сделав над собой усилие, Маурисио прошел вглубь комнаты.
Он быстро порылся в ящичках трюмо и показал мне цветное изображение круглолицей блондинки. Да, я все точно поняла и угадала насчет неброского макияжа и скромного характера. Прямо-таки на лице у этой женщины было написано: “святая простота”. Но, надо признать, застенчивая улыбка и открытый миру наивный взгляд голубых глаз придавали ее довольно симпатичному лицу то подкупающее обаяние, которое привлекает серьезно настроенных мужчин, ищущих надежную спутницу жизни, хранительницу домашнего очага, а не страстную любовницу на пару месяцев. При том, что сама была ей полной противоположностью, я могла понять, что именно нашел в ней герцог. И он точно не разочаровался в выборе, иначе бы так не страдал после потери жены, а мог легко о ней забыть.
– Удивительно, что Трикси привела тебя в комнату своей хозяйки, – положив открытку обратно в ящичек, герцог посадил птицу себе на руку и грустно улыбнулся. – Можно сказать, певчая птаха досталась мне по наследству. Однажды мы с Эммой ехали на королевский бал. Жена заметила на обочине дороги птенца со сломанным крылом. Она подобрала его и смогла вылечить. Жаль, что ей самой не смог помочь ни один врач, ни один магический лекарь. Мы потратили целое состояние на прославленных светил магии и медицины, но все без толку. Три месяца Эмма промучилась, ей становилось то хуже, то лучше. Мы не теряли надежду на ее выздоровление, но в одну из ночей она скончалась во сне.
– Мы все очень любили нашу милую, добрую леди Эмму, – на пороге комнаты возникла Неридла, загородив своей необъятной тушей почти весь дверной проем. Вздохнув, кухарка утерла слезу и продолжила, глядя на меня с укоризной. – Наша дорогая барыня была настоящим ангелом небесным, не то что ты, злыдня. Как только магия тебя впустила в это святое место ее
