Я (не) ваша Лия! (СИ) - Васина Илана

С огромным трудом он раскрыл глаза. В тот же миг раздался довольный писк рядом с ухом:

— Он ппроснулся! Ирга, ссмотри! Ттвои ччервячки помогли!

Разрази их гром! Все-таки червяки! Ардо поморщился, что не помешало ему наспех осмотреться. Тусклый свет, проходящий сквозь закопченные оконца, весьма символически освещал комнатушку. Печка, лавка, кособокий стол и немеренное количество растений, пучками развешанных по стене. То ли травы для зелий, то ли знахарка так от сквозняков спасается. Тем временем, в изголовье кровати проходил весьма оживленный разговор:

— Шшш… Что шумишь, окаянная? Время ему требуется, чтобы отлежаться. Без суеты да маеты. Тихо-спокойно.

— Дда, да, родненькая Ирга… Мможет, его… — с энтузиазмом стрекотала малая.

— Нет!

— А если ему…

— Нет!

— Нно ведь он…

— Угомонись, неразумная, кому сказано! А то щас отправлю тебя сваво волкодава кашей кормить. Зверь эту кашу жуть, как не любит! Вечно ему свежее мяско подавай!

— Ддавай кашу. Я оттнесу, ммне не ттрудно.

— Шш, елоза, не дерзи! Авось тогда поживешь с мое!

В поле зрения появилась седовласая женщина. За прошедшие годы морщины прилежно избороздили ее лицо, не оставив ни кусочка гладкой кожи. Тяжелые веки открывали водянистые глаза, которые сейчас строго зыркали на Ринку. Одета была чисто и очень просто — в пожелтевшую от времени рубаху да залатанный сарафан. С дряхлой шеи свисали деревянные амулеты, с пояса — пучки то ли волос, то ли шерсти. Или это зыбинский мох, дарующий мудрость и открывающий третий глаз? Ни дать, ни взять — типичная знахарка!

— Где та красавица? — прохрипел он.

— Ты про ту, что тебе дверь отворила, милок? — беззубо ощерившись, уточнила старуха.

— Да.

— Кхе, хе, хе… Я то была, я! В этой избушке отродясь иных красавиц, кроме меня, не водилось.

— Но я же видел…

— Вопервую каждый видит во мне ту, что милее всех его сердцу.

— Привиделось, значит?

— Агась. Привиделось, миленький.

Показалось, наверно, и то, что над ухом раздался тяжкий вздох Ринки. Трудное место, обманчивое. Полное внезапных видений. Поди различи, где морок, а где явь. Словно по болоту идешь — каждый шаг ступаешь с опаской. Не знаешь, что под ногами, пока нога не нащупает твердь или не погрузится слишком глубоко в жижу без дна.

Он с трудом уселся. Оказалось, что его тело до сих пор согревало лишь потрепанное, шерстяное одеяло. Одежда выстиранная и высушенная лежала в изножье кровати. Потянулся за штанами и начал одеваться, краем глаза отметив смущенно отвернувшуюся Ринку. Голова все еще гудела, раны саднили при каждом движении, но сил заметно прибавилось.

— Нам надо идти.

— Куда, милок, засобирался-то? В расставленные силки забиться невтерпеж?

Ардо нахмурился и пытливо уставился старухе в глаза. Что стоит за ее словами? Угроза? Предупреждение? Недобрая шутка? Или причина проста — знахарка боится, что он уйдет, не заплатив?

Он нащупал отощавший кошель под рубахой, достал оттуда пару талов и протянул бабке в оплату ее трудов, но та морщинистыми, сильными пальцами отвела его руку.

— Не нужно мне твоих денег. Ты, милок, лучше такую вещь мне скажи! Знаешь ли ты, что на девке твоей печать заклятья лежит?

— Какого?

— Она всем ближним одно лихо несет. Девка-то добрая, ладная. Но против печати разве попрешь? Ты, горемычная, ведь и сама замечала: куда не примкнешься, людям одни беды с тобой, — обратилась старуха к Ринке и та снова вздохнула. — Но ты не горюй, девка! Я тебя к себе возьму, так и быть! Есть у меня защитный амулет. Печати с тебя не снимет, но меня от него охранит. Будешь мне помощницей на старости лет. Травки тебя научу собирать, врачевать научу. Чую, есть в тебе задатки.

— Кто наложил на нее заклятье? — полюбопытствовал Ардо.

— Ведьма, кто ж еще? — подивилась вопросу знахарка.

— Ведьма наложила, ведьма и снимет.

— Ну, как хошь, миленький. Дело твое… Или можа всетки отдашь? Куда девку с собой-то потащишь? Что тебе до нее? Чай не родная тебе?

Ардо помолчал. Даже не увидел — почувствовал, как в этой нависающей тишине у Ринки уныло поникли узкие плечики и подурнело от грусти лицо. Снова оказаться брошенной да еще в столь сомнительном месте — радости маловато.

— Я за нее отвечаю.

— Ладно. Ну отвечай тогда дале, коли так сильно хошь. Раз уж я такая щедрая сегодня, дам те, миленький, добрый совет. Коли надобно вам через границу перейти, на заставу идти не советую. Село у нас приграничное, мы первее всех новости узнаем. Люди сказывают, что какой-то фрийский душегуб вчерася там толпу народа поубивал. Ищут его теперь. Награду предложили. Уж я-то их кровавыми монетами точно умываться не собираюсь, но других желающих вдоволь!

— И как он их поубивал? — натянуто поинтересовался Ардо, проверяя содержимое ситы. Облегченно выдохнул. Все при нем. Честная знахарка им попалась. Порядочная.

— Магией какой-то всех повзрывал. Все полегли.

Кивнул. Вполне предсказуемо. Не признаваться ведь народу, что левийские солдаты столько своих людей, взбунтовавшихся против решения лордов, положили! Всех нежелательных свидетелей небось уже тайная полиция к руками прибрала. Ну и как им теперь, после этого во Фрию перейти? Знахарка, будто подслушав его мысли, продолжила говорить:

— Есть один путь. Через Тощую Гать. Там забора магического нет — берегут власти энергас. Экономят. Поговаривали раньше, будто на дне Гати несметные сокровища спрятаны. Поначалу люди туда толпами валили, охотились за богатством. Но всякий, кто туда уходил, — больше не возвращается. Место гиблое, опасное. Потому люди туда и не суются. Своя шкура-то подороже всякого злата-серебра будет.

Ардо достал из кошеля три тала и вручил старухе. Сунул в ладонь и настойчиво зажал ей пальцы в кулак.

— Спасибо, мать. Если еще и амулет дашь защитный от печати заклятья, то и вовсе цены твоей помощи не будет!

— Да и не за что, милок, не за что. От моей главной помощи ты отказался. В нашем селе ведьмы-то нет, чтоб печать сняла… Амулет мой старый совсем, давным-давно его энергасом не заправляла. Только бесы знают, подействует ли… Как ты со своей бедовой девкой Тощую Гать переживешь — мне неведомо. Ты хоть кашу поди поешь! С набитым животом поди и помирать веселее… Щас вам хлебца в дорогу соберу и амулет разыщу. Вроде и лук у меня где-то завалялся со стрелами. Лучник у меня один раз лечился да так и не вылечился… Обожди-ка… Ох, кости мои старые!

Женщина прихрамывая отправилась перебирать чугунки на печи, бряцая ими друг об друга и что-то в них выискивая. Время от времени находила искомое, выуживала на свет и складывала в мешочек нечто, похожее на сухари разной степени давности. Ринка уселась на лавку по соседству и, наблюдала, как быстро он уминает безвкусную, еле теплую кашу.

— Она ккрасивая? Ттвоя невеста…

Ардо кивнул.

— Красивая. Очень.

— Почему она нне с тобой?

— Ей нужно время, чтобы решиться.

— На что решиться? Чтобы с тобой быть? Она совсем глупая, если сомневается!

— Не суди ее так сурово, — засмеялся Ардо. — Вот вырастешь когда, начнешь женихов выбирать — тоже сомневаться начнешь. Человека себе на всю жизнь выбрать — это тебе не козу подоить!

Ринка вспыхнула на секунду, потом отвернулась. Вздохнула горестно и попросила:

— Оставь мменя. Я одно ггоре ттебе приношу.

— Если строго рассудить, то почти про всякого можно такое сказать, — утешил ее новоявленный философ.

— Ддаже про ттебя?

— Даже про меня.

— Вврешь ты все! Тты ххороший.

— И ты хорошая. Только невезучая. Тебе со мной жутко не повезло.

— Да как ты такое выдумал?! Ммне?! С тобой?! Ты… Тты так от меня избавиться хочешь? Потому что боишься меня… Со мной остаться боишься!

— Остынь, дитя! — Ардо подождал, пока пылкие девичьи эмоции улягутся, пока худые кулачки перестанут взлетать возмущенно, и продолжил, — Не в том беда, что ты невезучая, а в том, что мне предстоит опасная дорога. Собой рисковать я привык, а детей подставлять под удар — совсем не дело. Наверно, права бабка… Лучше тебе с ней остаться. Здесь тебе будет спокойнее.