Тринадцатая для Демона (СИ) - "Vi Francess"

— Я погубил столько душ… и погублю ещё столько же, даже больше. Остановит ли это тебя? — раздался хриплый, опасный голос.

Я повернулась набок, посмотрела на его профиль. Грубые черты лица освещались пламенем. Он был серьёзен, напряжён, озадачен. У него не получилось скрыть от меня своих эмоций.

— Не остановит… — ответила слабо.

— Я так и думал.

— Не рассчитывай, что я передумаю.

— Мне бы меньше всего этого хотелось. — иронично усмехнулся. — Но моё главное правило остаётся неизменным. Я говорю это, чтобы в дальнейшем, ты поняла мой поступок. Я бескомпромиссен.

Я коснулась его руки, провела кончиками пальцев от сгиба локтя до кисти, накрывая его ладонь своей, сплела наши пальцы в замок. Он крепче сжал руку. Потрескивание огня постепенно усыпляли. Я наблюдала за его каменным прекрасным лицом, чёрные густые ресницы опустились, он закрыл глаза, притянул мою руку ближе, ложа себе на грудь. Я придвинулась ближе, утыкаясь носом в его плечо. Последовала примеру, прикрыла тяжёлые веки. Каждая мышца моего тела постепенно расслаблялась, приятное чувство приходящего сна, и его тепло рядом, его размеренное дыхание, отправили меня мир грёз.

Когда я открыла глаза, сразу же пробежала мысль: "Я в его комнате". Переворачиваясь на другую сторону, подсознательно была готова увидеть пустую подушку.

— Доброе утро, Ева. — положил ладонь на моё плечо, нежно поглаживая большим пальцем.

— Доброе утро. — улыбнулась немного стеснительно, и тут же спросила: — Который час?

— Клавдия решила вопрос, сегодня у тебя отгул. — сказал спокойно.

Я по-детски наивно рассмеялась.

— Клавдия…

— Почему ты смеёшься? — в один миг оказался надо мной.

— Не знаю… рада, что ты рядом…

Он взял меня за запястья, поднимая руки над головой. Улыбнулся, совсем нежной новой улыбкой. Прежде, я и подумать не могла, что он так умеет. Мягко поцеловал в губы. И этого хватило, чтобы снова нарушить правило. Перехватив одной крупной ладонью мои запястья, вновь поцеловал, медленно, чувственно, по-настоящему. Так-как — я уверенна — никого никогда не целовал. Спокойно исследовал тело, словно запоминал каждую впадину и каждый выступавший бугорок. Лишняя одежда стремительно оказалась на полу. Сбивчивое горячее дыхание, глухие стоны, ногти, карябавшие его спину. Капля пота, скатившаяся в ложбинку меж грудей. Он прижимал к себе, зарываясь лицом в мои волосы. Тело — предатель. Слишком быстро сдавалось ему. Волна удовольствия накрыла с головой.

— Ева… — заботливо поцеловал в лоб, всмотрелся в глаза, и тихо-тихо спросил: — Ты ангел?

Я посмотрела в его стеклянные глаза. Закусила нижнею губу, растерялась, всё ещё переводя дыхание.

— Нет…

— Прими душ и спускайся к завтраку. — теперь он избегал моего взгляда.

— Тебя что-то терзает?

— С чего ты это взяла? — он поднялся, накинул рубашку, стоя ко мне спиной.

— Печаль отражается в твоих глазах. — я приподнялась, прикрываясь белым пледом.

— Уверен, тебе показалось. — он обернулся, и всё пропало, вернулись прежние хладнокровность и безразличие. — После завтрака, Виктор проводит тебя в кабинет. Подпишешь договор.

Кусок в горло не лез. Я пустыми глазами смотрела в тарелку, наполненную едой. В голове повторялись слова, будто на повторе: "Сожги договор, Ева! Сожги его! Пока не поздно! Сожги!"

— Дитя, ты не прикоснулась к еде. Что тебя так тревожит?

Молодеющая с каждым днём Клавдия, меня уже так сильно не заботила. Хотя, она уже походила на ту, о которой молвилась Зоя Павловна. Она и правда настоящая соблазнительница. И на шее — я даже не сомневалась — та самая, "Мёртвая цепочка".

— У вас отличный косметолог, Клавдия. — попыталась выдавить улыбку.

— Знаешь, — начала она, серьёзно взглянув на меня. — Когда я была в твоём возрасте, я мыслила совсем иначе.

— А как я мыслю?

— Я не встречала таких… людей, как ты. — села передо мной. — Ты совсем не наивна, возможно, на тебя нельзя воздействовать. Люди часто поддаются влиянию посторонних, и это становится для них проблемой. Тебя не купить никакими земными богатствами.

— Богатство — это не то, что принято им считать.

— На первом месте духовные ценности?

— Я никогда не размышляла по этому поводу. — пожимаю плечами.

— А я размышляла. Меня манили богатства. Я была не в силах остановиться. Собрала целых шесть смертных грехов. — Клавдия ядовито улыбнулась.

— Их же семь?

— Дитя, я следила за фигурой. Чревоугодие — это участь Виктора. Хотя и он не смог собрать все семь. Лень, никогда ему не препятствовала.

— Если бы я почивал на печи, вместо того, чтобы дела великие вершить, где бы я был сейчас? — Виктор скучающе оперся на дверной косяк.

— Тебе бы нашли применение в любом случае. — бросила Клавдия, забирая мою тарелку.

— Она мной восхищается. — уголок рта пополз вверх, показывая острый клык.

Клавдия лишь тяжело вздохнула.

— Виктор, Иштар сказал, что вы проводите меня в кабинет.

— С превеликим удовольствием, прекрасная донна. — он протянул руку, приглашающе указал в глубь дома.

Виктор несколько раз постучал в дверь. После короткого ожидания, улыбнулся и кивнул. Приоткрыл дверь, пропуская меня вперёд. Иштар сидел за столом. Он даже не посмотрел на нас, указал на кресло, стоявшее перед ним. Я не чувствовала ног, стук сердца, эхом раздавался в ушах. Все силы, что были во мне, заставила собраться воедино. Прочь все мысли, прочь! Я опустилась в кресло. Виктор остался стоять рядом со мной.

— Вот договор. — Иштар подвинул ко мне стопочку листов, скреплённых скрепкой. — Начинай читать.

Я пролистала несколько листов, пробежавшись глазами по рукописному тексту. Не всматривалась, даже не пыталась уловить написанное. Дошла до главного листа, где нужно было поставить подпись.

— Чем подписывать? — голос немного дрожал, склонилась над договором, только бы не видеть его глаз.

— Ева Евгеньевна, лучше вам прочитать, хотя бы часть содержимого. — настоятельно порекомендовал Виктор.

— Чем. Мне. Расписываться? — чётко проговорила каждое слово.

Лишь краем глаз, заметила, как Иштар кивнул. Виктор тут же подал мне ручку-перо. Сделала глубокий вздох, руки заметно затряслись. Я знала на что иду. Знала последствия. Знала, что он заберёт мою душу. Лишит чувств и эмоций. Погубит, даже не моргнёт. Пусть лучше он, чем мучительно долгое время. Без него я уже не смогу. Если сейчас уйду, потеряю его навсегда. Несколько движений, и ручка выпала из дрожащих рук, покатилась по столу. Виктор ловко её перехватил. Следом же достал продолговатый железный чехол, украшенный камнями и рисунками. Я даже не сразу поняла, что это, но, когда он взял за рукоять и извлёк предмет. От рукояти уходил металлическое остриё, и ближе к окончанию оно становилось всё тоньше и острее.

— Прекрасная донна, прошу вас, — протянул руку ко мне. — Безымянный пальчик, всего капля крови. — он совсем не улыбался, строго и несколько тревожно смотрел на меня.

Я протянула ему руку, раскрывая вспотевшую от нервов ладонь. Он взял палец, и быстрым уверенным движением коснулся иглой. Было не больно. Как в детстве брали кровь на анализ. Но было и ещё какое-то странное ощущение. Виктор слегка надавил, заставляя проступить алую каплю крови, развернул руку, и приложил палец на бумагу, рядом с моей подписью. Нажал сильнее, затем убрал свою руку, отступая на шаг назад. Я убрала палец, посмотрела на него. Крови больше не было.

— Я же обещал, прекрасная донна, лишь одна капля. — прошептал он.

Я подняла глаза на Иштара. Он смотрел прямо на меня. Пронзительно, остро, твёрдо. В один миг меня пробрал леденящий ветер. Он пронёсся по кабинету, задувая свечи. Я задрожала всем своим существованием. Почувствовала, как холодные цепи медленно обвивают моё тело, поднимаются выше, сковывая движения. Пелена тьмы, словно в кокон окутывала меня. Лишь миг, и всё закончилось. Будто всё происходило не наяву. Свечи вновь горели, температура в комнате восстановилась. На месте где я оставила свою кровь, образовался плохо выраженный силуэт, я пригляделась, дотронулась до кулона, что был спрятан под кофтой. Моя кровь оставила фигуру Бафомета на бумаге.