Почетное гражданство (СИ) - Гусина Дарья

— Брось меч! — приказал я, стараясь звучать уверенно. — Сам знаешь, какие у меня способности, иначе не притащил бы сюда.

Олем помедлил и отшвырнул оружие, не сводя глаз с белого хлыста.

— Ты вернешь нас назад. Меня и Альда. И сдашься на милость Ву. Одно неверное движение, и я превращу тебя в кучку пепла.

— Белый артефакт, — зачарованно пробормотал мелизанд. — Прежде чем пропасть, он убил четверых наследников рода Ардээнтов. А до этого двоих из моего рода. Как он признал тебя? Как ты его убедила?

— Уговорами и лаской, — устало сообщила я. — Доброе слово и кошке приятно.

— Надеюсь, Белая Змея передумает и перейдет в другие руки.

— Это вряд ли. Мы с ней уже сроднились.

Порыв ветра чуть не сбил меня с ног. Воздух разорвал громкий вой.

— Нечисть, — пробормотал Олем. — Почувствовала искры.

— Это мои друзья, — храбро соврала я. — Слышал, что я с ней в хороших отношениях? У меня даже среди букканов приятели имеются.

Олем подумал, сбросил сапоги и прыгнул в море прямо с обрыва. Я успела лишь разглядеть мелькнувшие в воздухе два хвоста с острыми плавниками, торчащие из штанин. Проклиная коварство реталийцев, я подбежала к обрыву, а убедившись, что мелизанд не собирается возвращаться, принялась осматриваться. Всходило солнце. В его лучах была видна ровная береговая линия, тянущаяся влево и вправо, куда только достигал взгляд. Мы явно были не на Грозовом. Шагах в тридцати от края обрыва виднелась полоска леса. Вдоль нее тянулась плохо утоптанная дорога без единой травинки между колеями. Тракт? Неужели старый? Где мы? Меня постепенно охватывало беспокойство. Я позволила Серпенте уползти в рукав, намотав свободную часть хлыста на запястье. Лес притягивал мое внимание. Оттуда явственно веяло опасностью.

— Похоже на старый тракт, — подал голос Альд, подтвердив мои опасения.

— Похоже. Что будем делать?

— Мы или южнее, или севернее мраморного моста, — эльф приподнялся, опираясь на руки и встал, покачиваясь. — Как только солнце поднимется повыше, думаю, смогу определить наше примерное местонахождение. Меня этом учили.

— Здесь много золотых искр. Но меньше, чем на том участке пути, где напал на нас некромант.

— Что ж, возможно, нас забросило немного на север, ближе к Обре. Там более обжитые места и от Первых мало чего осталось.

— Будем надеяться. Тогда здесь должны быть поселения.

— В любом случае, оставаться на месте нельзя. Если это действительно старый тракт, лесные твари нападут. Давай двигаться вон туда. Предполагаю, там юг.

— Как же ты пойдешь? — вздохнула я.

— Как-нибудь.

Было холодно, очень холодно. О благословенном теплом климате Грозового оставалось только мечтать. То, что я приняла за белую траву, оказалось инеем. Мы с Альдом поделили его куртку, прижавшись друг к другу, благо мне все равно приходилось поддерживать избитого эльфа. Солнце поднималось, не добавляя ни капли тепла, но хорошо освещая тракт (по которому мы ковыляли, как нам казалось, бодро, а на самом деле еле-еле), но не проникая вглубь зарослей вдоль дороги. Все настойчивее шевелилась Серпента, устроившаяся на моих плечах.

—Нечисть,— пробормотала я, поглядывая на лес. — И ночью бродишь, и днем покоя не даешь. Когда ж ты спишь, проклятая?

Я вспомнила, что творил Букашка при свете солнца, нарушая все мои представления о том, как должны вести себя порождения тьмы, и невольно содрогнулась. Эх, Баольбин, как нам тебя сейчас не хватает! Ты сейчас, должно быть, со своей досточтимой хозяйкой-магиней. Я бы и с ней охотно поболтала.

— Далеко? Близко? — напрягся Альд.

— Думаю, где-то совсем рядом. Жаль, на тебе другая куртка. В ту я положила пакетик со специями.

— У меня даже меча нет, — пожаловался эльф. — И понесло меня за тобой безоружного.

На этой куртке ремешки были вплетены в крошечные металлические кольца. Альд вытянул один и принялся производить какие-то странные манипуляции. Вот он подобрал комочек засохшей земли, обмотал его ремешком и затянул пару узлов – получился неопрятный клубок. Затем он долго держал клубок на ладони и наблюдал за слабым движением белых искр – мне они тоже были видны.

— Мы к северу от Грозового, — наконец выдал эльф.

Я с облегчением выдохнула: все-таки с рассвета мы прошли немалый путь на юг, и было бы жалко сил и времени. Альд признлся, что впервые в жизни чувствует себя совершенно беспомощным.

— Кажется, я вот-вот свалюсь.

— Хочу кое-что попробовать, — сказала я. — Но имей в виду, понятия не имею, к чему это приведет. Кстати, принцип позаимствован у Мальи. Это она пыталась вылечить меня от истощения золотыми искрами, когда я не могла проснуться.

— Значит, будешь пользовать меня по-свински? — грустно пошутил эльф, присаживаясь у обочины.

— Угу, — признала я, сосредотачиваясь.

Я собирала золотые искры Первых из окружающего пространства, держа в ладони кончик Серпенты, и вливала их в руку Альда. С лица эльфа медленно сходила болезненная бледность. На щеках проступал слабый румянец. Вскоре он уже бодро шагал рядом со мной. Мы оба понимали, что очень рискуем: как действуют на человека (или эльфа) золотые искры? Чем будет расплачиваться организм за использование чужой магии? Обезболивая и придавая сил, не разрушают ли искры энергетику внутренних искр?

— Там что-то есть, вон, слева от дороги, — вдруг произнес Альд, вглядываясь в немного отступившую от моря кромку леса.

Его зоркий взгляд, как всегда, очень нам пригодился. Не заметь эльф старой телеги, брошенной у самых зарослей, мы бы прошли мимо.

Телега явно стояла здесь не одну зиму: кожаный полог сгнил, одна единственная перегородка рухнула в траву. Самоцветов тоже не было, ни на боках, ни в коробе под днищем. Зато дерево корпуса и колес прекрасно сохранилось, лишь потемнело от сырости, а Плетение на бортике был дорогим – крепким пеньковым. И… ура! – внутри, под остатками упавшего полога, обнаружилась поржавевшая, но еще почти целая жаровня. Я старалась не думать о пассажирах повозки и их участи. Вряд ли они бросили свое средство передвижения добровольно. И чего ради понесло их на юг по старому тракту? Уф, кажется, я только что разглядела борозды от когтей и зубов на тележном бортике.

Мы с Альдом дружно чесали в затылках, стоя над находкой. Я крутила на пальце кольцо. Жалко бабушкин подарок, но свою жизнь жальче. Альд вытянул из деревянных петель пеньковую веревку, я надела кольцо на Плетение. Эльф тщательно, замысловатым образом, вернул веревку в отверстия вдоль бортов, повторив все необходимые узлы и петли. Хорошо, что этому его когда-то научила мама, супруга Властителя, часто путешествовавшая по округе в сопровождении сыновей в целях благотворительности: здесь недавно построенную школу осмотреть, там сплести узел на колодец, а еще отвезти травы приболевшему старому магу. Без знаний младшего из близнецов, даже с агатовым кольцом и Серпентой, я оказалась бы совершенно беспомощной. Но заставить повозку двигаться Альд не смог бы, его магических способностей на это не хватало.

На Ондигане считается, что люди искусства могут направлять свои искры лишь на благо муз. Я вдруг вспомнила, что ни разу не слышала творений Альда. Спектакль печально закончившей свои гастроли эльфийской труппы не в счёт – их вирши здесь поэзией не считаются. Вот выберемся отсюда, заставлю Альда каждый вечер ублажать меня высоким искусством. Лим рассказывала, поэты здесь пишут маленькие, но красивые восьми- и пятистишия, подобные японским танка, а любимые их темы – природа и путешествие души из жизни в жизнь. Любовные переживания, выраженные в поэзии, изысканно минималистичны, выражение крайних эмоций не приветствуется. Пятистишия и восьмистишия не рифмованы, в атче вообще с рифмами проблема: многие слова оканчиваются на похожие слоги «та», «да», «на», «ма», в зависимости от части речи, – получается не рифмовка, а монотонное бубнение (да, это я тоже успела заметить на спектакле). Вот Ондиганские поэты и изгаляются, как могут, играя в белом стихе паузами, интонацией и тоном. Любой стих вслух декламируется только под музыкальное сопровождение, и больше всего ценятся бархатные мужские голоса, способные и в речитативе, и в замедленном темпе вводить слушателя в подобие гипнотического транса. Говорят, наш Альд великолепен и в сочинении, и в декламации. А в паре с Эгендом им нет равных на всем Ондигане. Я горжусь своими друзьями.