Ловец душ и навья невеста (СИ) - Ярошинская Ольга

Когда его губы оторвались от ее рта и накрыли сосок, вбирая его, покусывая, дразня языком, то Карна громко застонала, изогнувшись и подставляя себя под поцелуи.

— Ох, Эдмон, ещё!

Он пробормотал что-то в ответ, а потом приподнял ее под бедра и отнес на кровать. Накрыл своим телом, поцеловал в губы, в шею, снова вернулся к груди. Его руки скользнули вверх по бедрам, задирая юбку, сжали ягодицы. Карна выгибалась на кровати, то выкрикивая его имя, то захлебываясь стонами наслаждения. Она сминала пальцами простыни, царапала ногтями твердые плечи. Это была так горячо, страстно, непристойно, совсем не так, как она себе представляла, но так хорошо… Мужчина отстранился, выпрямился на кровати, быстро расстегивая брюки.

Кровать? В мозгу Карны будто что-то щелкнуло. В библиотеке не было кровати! Откуда?.. И почему так темно? Мужчина склонился к ней, поцеловал снова: его губы были нежными, но щетина уколола кожу. Карна вцепилась пальцами ему в волосы, прямые и жесткие, как конская грива, даже без намека на средство для укладки, и потянула от себя, посмотрела в глаза. А потом взвизгнула, извернулась, оттолкнула ловца и свалилась с кровати.

— Ты!.. Ты!.. — сев, она подтянула вверх бретельки сорочки сползшей до самой талии, пошарила взглядом и увидела халат, валяющийся на полу. Быстро подползла к нему на четвереньках и, схватив, прижала к груди. Рихард встал с кровати, направился к ней.

— Не подходи! Я думала, это Эдмон!

— Карна… Не поступай так со мной.

— Ты воспользовался моим воспоминанием!

— Ты сама мне его показала, а потом обняла и стала целовать, — ответил Рихард. — Карна… пожалуйста…

— Подлый негодяй! Мерзавец!

Он склонился, обхватил ее за плечи и, подняв, прислонил к стене. Выходит, это не Эдмон целовал ее так страстно, это не его руки и губы ласкали ее грудь…

— Я не сделал ничего, что бы тебе не понравилось, — прошептал Рихард, упершись ладонями по обе стороны от ее лица.

— Мне нравилось, потому что я думала, что со мной Эдмон!

— С ним ты не стонала, — он нахально улыбнулся, и Карна толкнула его в грудь и, поднырнув под рукой, отошла в сторону.

— Я ухожу, — заявила она. — Августина еще ответит за это…

— Ты сойдешь с ума в монастыре, — сказал он. — Не с твоим темпераментом туда соваться.

— Да пошел ты, — процедила она, и ловец вдруг побледнел, рванулся из комнаты, стукнула, распахнувшись, дверь, и Карна услышала какие-то сдавленные звуки.

Она надела халат, неуверенно вышла в коридор, щелкнула выключателем. Ловец стоял на коленях перед унитазом.

— Не смотри, — пробормотал он, а потом его снова вырвало. Карна поморщилась, но сделала еще несколько шагов вперед.

Черная густая жидкость вырвалась из его горла, и Рихард часто задышал, потянул за веревку смыва.

— Не смотри! — повторил он снова.

— Тебе плохо?

— Лучше не бывает.

— Рихард, ты вытащил жруна из Фифи?

Он кивнул и снова склонился над унитазом. Тело напряглось в спазме, мышцы выступили на спине. Гладкая кожа покрылась бисеринками пота. Карна сдернула с крючка полотенце, намочила его теплой водой, протерла плечи ловца, стараясь не замечать на них свежих царапин.

— Может, позвать врача? — спросила она.

— Чтобы он вылечил меня серебряной пулей в лоб? Не надо, — отказался Рихард, все так же сидя на полу. Он часто дышал, на виске пульсировала синяя венка. — Карна, не уходи.

Она молча промокнула ему лоб полотенцем.

— Не сейчас, — взмолился он. — Я не виноват, что ты решила показать мне именно это воспоминание. Ты сама его выбрала.

— Я ничего не выбирала, — ответила она. — Мне, наверное, снился Эдмон. Или я увидела его фотографию, поэтому так вышло.

— Ты первая поцеловала меня, — сказал он. — А я, как воспитанный мужчина, не мог не ответить…

— Я смотрю, тебе уже лучше, — язвительно заметила Карна.

Будто специально, чтобы опровергнуть ее слова, ловец застонал и стал заваливаться набок. Ахнув, Карна бросилась к нему и подставила плечо.

— Давай, поднимайся, потихоньку, — бормотала она, помогая ему встать. — Не спешим, идем тихо, шаг за шагом.

Ловец медленно переставлял ноги, опираясь на нее одной рукой и придерживаясь второй за стену. Когда он повернул в ее спальню, Карна не стала возражать — помогла ему лечь в постель, укрыла одеялом. Потрогала лоб — горячий и влажный.

— У тебя жар, — сказала она. — Надо больше пить. Сейчас, принесу чай.

Ловец еле заметно кивнул и тихо застонал, будто в беспамятстве.

Вскоре она вернулась, поставила тяжелый поднос на стол. Налив чай в чашку, поднесла ее Рихарду.

— Давай, маленькими глоточками, — сказала она.

Рихард открыл глаза и посмотрел на нее. Рука его приподнялась слабо, как у умирающего, погладила ее щеку.

— Обещай, что ты не уйдешь, — попросил он тихо.

Карна вздохнула.

— Это было недоразумение, — сказала она. — Я допускаю, что ты мог понять не так… Давай договоримся забыть об этом и не вспоминать никогда.

Рихард прикрыл глаза и устало кивнул. Отпил из чашки, которую она поднесла к его губам.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? Что мне делать?

— Ты и так уже сделала, — ответил Рихард. — Твои воспоминания, и особенно то, что случилось потом, качнули меня на светлую сторону грани.

— Тебя рвало чем-то темным.

— Организм отверг навь, — кивнул он.

— Выходит, что не только воспоминания помогают?

— Конечно, — подтвердил Рихард. — Дай еще чая.

Она промокала ему лоб полотенцем, поила чаем и потом, прикорнув на краю кровати, сама уснула.

Рихард приподнялся на локте, осторожно подтянул подушку, на которой лежала Карна, поближе к себе, так, чтобы она не свалилась на пол, укрыл одеялом. Потом встал и сходил в ванную. Раздевшись, смыл с себя пот, тщательно почистил зубы, стараясь сильно не шуметь, и снова надел штаны. Вернувшись в спальню, юркнул в кровать под одеяло.

Карна подхватилась ото сна, и он ощутил легкое прикосновение пальчиков к своему лбу. Она приподнялась, чтобы встать, и Рихард тихонько застонал:

— Карна… не уходи… не бросай меня…

Кровать рядом с ним снова прогнулась.

— Тихо, тихо, я здесь, все в порядке, — прошептала она.

Он обхватил ее запястье и задышал глубоко и спокойно. Карна поерзала немного рядом, попыталась осторожно высвободить руку, но вскоре снова уснула.

25.

Утром Карна проснулась от настойчивого стука. Она облизала губы, которые саднили и будто бы немного распухли, и повернула голову. Ловец спал рядом.

Карна быстро отвернулась, зажмурила глаза и произнесла про себя молитву святой Присцилле. Какое счастье, что вчера все зашло не слишком далеко. А ведь она хотела… Она отвечала на его поцелуи, а он… Карна мотнула головой, не желая даже вспоминать, что делал он.

Стук повторился, и Рихард, пробормотав что-то, закинул руку на Карну и подгреб ее к себе. Она пискнула, попыталась отодвинуться от горячей груди, а рука Рихарда тем временем по-хозяйски прошлась по всем ее изгибам.

Карна кое-как спихнула с себя тяжелую руку, выкрутилась и сползла на пол. Встав и поправив халат, с подозрением уставилась на ловца. Но тот спал: его ресницы не дрожали, и дыхание даже не сбилось.

В дверь снова постучали, и Карна, опомнившись, выбежала из комнаты.

— Грета, это ты? — выкрикнула она, быстро спускаясь по лестнице.

— Я, кто ж еще, — донеслось снаружи.

Карна распахнула дверь и едва не обомлела. Свет падал из-за спины стоящего, так что она толком не видела его лица, и на какое-то мгновение ей показалось, что перед нею Эдмон: тот же изящный силуэт, рыжие волосы. Она моргнула, глаза привыкли к свету, и наваждение рассеялось.

— Я не одна, — запоздало сообщила Грета, просачиваясь мимо Карны. — Заходи, Зейн, но как дома себя не чувствуй — ни к чему это. Мы все лишь гости в этом мире, и скоро покинем его чертоги.

Карна попятилась, запахнула халат плотнее.