Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ) - Тигиева Ирина

— Думаете, это — демон?..

Отец Фредерик пожал плечами.

— С одной стороны, то, что он выступает в роли дьявола и охотится за людскими душами, можно отнести к христианским наслоениям — всё языческое считалось дьявольским. Но и в скандинавских, и в кельтских сказаниях, на которые христианство повлияло весьма мало, в роли Дикого Охотника выступает именно божество, а не дух. И взаимоотношения с ним очень похожи на договор, который заключают с потусторонними силами. Например, для Асгардрейи — Охоты, возглавляемой Вотаном[10], оставляли подношения, чтобы его свита не чинила разрушений на своём пути, а наоборот, несла с собой процветание. В странах северной Европы Охотнику приносились и человеческие жертвы…

— Повешенные на ветвях деревьев в священных рощах, — пробормотала я. — Имитация самопожертвования Одина[11]… Но Охотник, которого видела я, был вне всякого сомнения, призраком…

— Скорее всего, "Охотник" — лишь обощающее название существ, разных по своей сути, но имеющих одну общую черту: всем им нужна жертва. Возможно, это — условие их способности перемещаться из одного мира в другой. Не напрасно пребывание потусторонних существ в мире людей всегда вызывало опасение. Особенно во время "сезонных" праздников, отмечающих переход от одного состояния к другому — начало весны, наступление нового года, окончание пастбищного сезона — когда границы между мирами истончаются. Скитальцы с того света бродят по земле и увлекают в свой мир любого, кто имеет неосторожность оказаться на их пути. Отсюда и обычай рядиться в маски, чтобы не быть узнанными потусторонними обитателями. В Ирландии в ночь Самейна запрещалось оборачиваться, чтобы не встретить взгляд мертвеца…

— …который сковывает тело и лишает воли, — беззвучно прошептала я, вспомнив жуткие парализующие глаза Охотника. Но на мне была освящённая земля, он не смог утянуть меня за собой…

— Не переживайте раньше времени, дочь моя, — отец Фредерик мягко тронул моё плечо. — Прошло ведь всего три ночи…

— Трое суток, — поправила я. — Шесть ночей. Никто из нас не может так долго обходиться без крови…

На лице отца Фредерика отразилась озабоченность.

— Вы уверены, что демоны или связанные с ними духи могут причинить вред вам подобным?

Откуда мне это знать? Арент не раз говорил об опасностях, поджидающих в нашем мире. Тогда я считала его предостережения уловкой, но что если в них была доля правды?..

Из Льежа я снова отправилась в дом Доминика, прошлась по пустым комнатам… Ожидание и неизвестность сводили с ума, и я поймала себя на мысли, что за Винсента переживаю, пожалуй, не меньше… Каждый из них бросился вслед за своим дьяволом — ради меня… А я осталась здесь, в безопасности. Нервно крутанувшись в вихре, я оказалась на вершине могильного холма в Оркнее. От бессилия хотелось кричать. Разыгравшееся воображение рисовало их обоих — обезумевших от жажды, с затуманенными глазами, дальше и дальше следующих за демонической кавалькадой, которую они не в силах покинуть… Почти с ненавистью я посмотрела на обхвативший запястье браслет часов. Если б только я могла снять их!.. И вдруг меня осенило… Эдред! Как я сразу о нём не подумала! Он поможет мне вернуться в наш мир! Или хотя бы скажет, насколько действительно опасен Охотник… Теперь намерение обратиться к Эдреду за помощью не вызвало даже колебания. Правда, я понятия не имела, где его искать. Человеком мне довелось побывать в его логове, но с того посещения остались лишь несколько сумбурных образов — единственное, что смог запечатлеть мой метавшийся в панике разум… Неужели во всех моих воспоминаниях нет никакой зацепки?.. Первая встреча с Эдредом в доме Толлака, холодный озноб, в который меня бросило от одного его вида… Если бы Акеми тогда не вмешалась… Ну, конечно! Акеми! Она должна знать, где обитает Эдред! И найти её я смогу. Пару недель назад мы с Домиником проносились по живописной местности к северу от Киото, и Доминик небрежно кивнул на один из похожих на маленькие пагоды домиков:

— Кстати, этот принадлежит Акеми и Лодовико. Ты говорила, что встречалась с ними у Толлака…

Никогда ещё время не тянулось так медленно. Я едва дождалась заката в Стране Восходящего Солнца. Вокруг аккуратного, почти игрушечного домика росли клёны с огненно-красными листьями, под окнами пышно цвели хризантемы. Сад был очень ухоженным, и это внушало надежду, что Акеми наведывается сюда часто. Однако, вдоволь набродившись меж клёнов, я начала сомневаться, что этой ночью её дождусь. Конечно, я буду возвращаться сюда снова и снова, но… Мне вдруг показалось, что за мной наблюдают. На ветру шелестели листьями клёны, тихо пел сверчок… Совсем рядом послышался шорох, будто под ногой хрустнула ветка, и негромкий, немного жеманный голос произнёс:

— Поздноватый час для нежданных гостей.

Я повернулась, бледнеющий свет луны упал на моё лицо.

— Для ожидаемых — тоже. Но я и не называю себя гостьей.

Тёмные глаза Лодовико округлились — он меня узнал.

— Ты?.. Вот уж не ожидал, что снова встречу тебя, bambina[12]!

— Не называй меня так!

Это прозвище напомнило о сестре Франческе, погибшей из-за меня, когда я была человеком.

— Она не любит, когда с ней обращаются как с ребёнком, — словно призрачное видение, рядом с Лодовико возникла тонкая фигурка Акеми.

Меня задел её пренебрежительный тон, как если бы она знала меня с рождения, и я зло бросила:

— И когда, интересно, ты успела это заметить?

Кокетливым жестом Акеми поправила бретельку длинного струящегося платья такого же огненного цвета, как листья клёнов, и легко опустилась на одну из деревянных скамеечек.

— Может, я ошиблась. Прости.

Тут же пристроившись рядом, Лодовико ласково провёл ладонью по её волосам, и лукаво улыбнулся мне.

— На меня ты тоже не должна обижаться, piccolina[13]. И прозвище bambina тебе очень подходит — ты ведь "родилась" совсем недавно.

Моя злость уже прошла. Кроме того, начинать со ссоры визит, цель которого — просьба о помощи, было неразумно. Рассмеявшись, я присела на небольшой валун напротив скамейки.

— С этим действительно не могу спорить. И в принципе понимаю твою радость передать звание "младшего" другому.

Лодовико вопросительно изогнул бровь.

— Разве не ты был последним, кого обратили до меня?

— Женщины, — с шутливым осуждением покачал головой Лодовико. — Когда вы только успеваете выболтать всё секреты? И это, пока одна бегала от буйнопомешанного, а другая ей в этом помогала!

— Мы не говорили о тебе, милый, — вмешалась Акеми, положив голову ему на плечо.

— Это было предположение. Твоя подруга родилась в Эдо, то есть не раньше 17-го столетия, до меня никто не был обращён в течении почти трёх сотен лет… Простая математика.

Лодовико сверкнул зубами в улыбке.

— Браво!

Я решила, что уже достаточно следовала этикету, беседуя на общие темы, и теперь самое время перейти к истинной причине визита:

— Ты только что упомянул Эдреда. Вы знаете, где я могу его найти?

Лодовико перестал перебирать пальцами густые волосы Акеми, та тоже приподнялась на скамейке, оба с удивлением уставились на меня.

— Зачем тебе? Хочешь поджечь его логово?

— Пока нет.

Лодовико с наигранно сокрушённым видом обратился к Акеми:

— По-моему, тебе не следовало вмешиваться прошлый раз, amore. Судя по всему, эти двое достигли взаимопонимания.

— Мне нужен только его адрес. Что ты об этом думаешь, можешь оставить при себе.

— Не пойми меня неправильно, piccolina, ты и при жизни была куколкой — глаз не отвести, но если он увидит тебя сейчас… Надеюсь, у обратившего тебя остался твой портрет или фото — хотя бы какая-то память после того, как этот психопат разорвёт тебя на части.

— Постараюсь убедить его этого не делать.

Акеми поднялась со скамьи и мгновенно материализовалась передо мной.

— Эдред действительно непредсказуем. Но ты, наверное, знаешь, что делаешь.

— Из простого любопытства, — снова подал голос Лодовико. — Зачем ты его ищешь?