Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения

Таша не отвечала, колеблясь.

— У нас есть и другая причина скорее прибыть в Броселиан. Помимо визита к мастеру, — добавил Алексас, заговорщицки щурясь. — Уверен, она привлечёт тебя даже больше.

— Что за причина?

— Если ты никогда не бывала в гостях у фей, тебе представится отличная возможность их навестить.

Таша невольно улыбнулась:

— Можно подумать, у тебя в Броселиане есть знакомые феи.

— Не совсем знакомые и не совсем в Броселиане, но есть, — серьёзно произнёс Алексас. — И нам очень пригодится магический источник, присутствующий во всех обиталищах уважающих себя фей.

— Зачем?

— Секрет. Для пользы дела, уверяю. Съездим?

Таша смотрела в синие глаза с золотыми разводами. Такие уверенные, такие взрослые…

Она не сможет даже заснуть этой ночью, если останется просто сидеть здесь без дела. Так и будет лежать, глядя в потолок, сходя с ума от осознания собственного бессилия и ощущения, что весь мир против неё.

А поскольку Арон действительно может найти её, где угодно…

— Съездим, — нерешительно кивнула она.

— Чудно. — Алексас встал, широко улыбаясь. Церемонно поклонившись, подал ей руку. — Что ж… великие деяния ждут нас, моя королева.

Таша, улыбнувшись в ответ, вложили свои пальцы в его:

— Как всегда.

В конце концов, не она ли так рвалась в открытый бой? Вот и представилась прекрасная возможность. А если вдруг…

Хотя нет. Не будет никаких «если вдруг».

Ведь они — добро.

А добро всегда побеждает.

Таша взяла с собой лишь маленькую кожаную сумочку, куда кинула кошель, чашу и пару важных мелочей. Одежду собирать не стала: зачем, если едут всего на день? Платье и тулуп, к слову, Алексас посоветовал выбрать поскромнее. Совсем не обязательно кричать на каждом углу, кто она есть; а если придётся заявлять о себе, всегда можно предъявить перстень Морли.

— Но зерконторы уже закрыты, — уже в лифте вспомнила Таша. — А ехать верхом…

— У нас есть карета.

— И нет кучера.

— Есть.

— Но вся челядь герцога…

— Посмотри налево.

Таша честно взглянула на долговязую фигуру слева от себя.

— Хочешь сказать, что проведёшь морозную ночь на облучке?

— Всё для вас, моя королева.

— Нет уж, не надо! Давай либо утра дождёмся, либо поговорим с хозяином гостини…

— Какой же ты ещё ребёнок, — вздохнул Алексас, заставив её изумлённо смолкнуть. — Таша, у нас в некотором роде секретная миссия, если ты забыла. Чем меньше людей будет знать, куда мы отправились, тем лучше. Потому и в зерконтору лучше не обращаться.

— И куда мы уезжаем… для людей?

— Просто уезжаем, и всё. Те, кто работает в гостиницах, учатся атрофировать любопытство.

Разговор прошёл без осложнений. Им даже разрешили увезти с собой ключ: апартаменты ведь резервировали на полторы шестидневки. Доказывая серьёзность своих намерений, Таша доплатила ещё за три дня, и в итоге хозяин и отбывающие постояльцы расстались весьма довольные друг другом.

Когда карету запрягли, Алексас любезно распахнул перед Ташей дверцу:

— Прошу.

В тулупе, мохнатой меховой шапке и шарфе, натянутом по нос, любой бы смотрелся весьма забавно. Сама Таша, хоть и не видела себя в зеркале, наверняка не была исключением.

Однако её рыцарь даже тут умудрялся выглядеть изящно.

Таша поднялась по ступенькам — и, прежде чем сесть, обернулась:

— Алексас…

— Да?

— Спасибо.

Скрытую шарфом улыбку она угадала в его глазах.

— Не стоит, моя королева.

С поклоном захлопнув дверцу, он одним махом вскочив на козлы и исчез из виду.

Таша расстегнула тулупчик и стянула шапку. В карете было тепло: волшебный огонёк, подвешенный в стальной оправе под потолком, не только светил, но и грел. А быть богатой и знатной, оказывается, не так уж и плохо… во всяком случае, можешь позволить себе карету со своими удобствами.

Какое-то время Таша смотрела, как проплывают мимо высокие дома тёмного камня. Потом задёрнула шторку и сняла сапоги, чтобы свернуться калачиком на сидении.

Опять дорога. Все неприятности в её жизни начинаются с того, что Таше приходится срываться с места и мчаться куда-то через полкоролевства. Что сейчас, что летом… но если тогда она в одиночку бежала в неизвестность, теперь рядом с ней друг.

И они прекрасно знают, куда едут и что их там ждёт.

Всё познаётся в сравнении. Кому-то нынешняя ситуация показалась бы хуже некуда, но Таша знала: хуже есть куда. И запас этого «куда» очень большой.

Она поудобнее устроилась на подушке. Прислушалась к весёлому мотивчику, который высвистывал Алексас, доносившемуся сквозь цокот копыт и грохот колёс по мостовой.

Похоже, её рыцарю не так плохо, как она могла бы подумать…

Ещё какое-то время Таша слушала звонкий, возмутительно чистый свист. Подавила приступ неконтролируемой благодарной нежности, призывавший её прямо сейчас вылезти из кареты и взъерошить каштановые кудри своего кучера.

А потом — как всегда, не заметив, — уснула.

— Я столько не съем!

— Милая, тебе надо много кушать, — возвестила госпожа Лиден, щедро накладывая девочке побольше каши. — Иначе никогда не вырастешь.

— И буду такой же тощей, как Таша?

— Придумаешь тоже! Никакая Таша не тощая. Тебе какое варенье?

— Вишнёвое. — Лив широко зевнула, глядя в окно, которое золотило раннее зимнее солнце. — А Таша красивая, правда?.. Эй, варенья тогда тоже побольше!

— Красивая-красивая. А много сладкого есть вредно.

Лив возвела к небу большие глаза:

— Почему жизнь так несправедлива? Почему нельзя было сделать вредной кашу, а не наоборот?

— Такова вот она, жизнь. Ещё сама узнаешь, милая.

Лив уныло поковыряла ложкой в тарелке.