Первый Зверь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)"

— Глупая ты.

Прозвучал его низкий, призрачный, но такой сильный голос, отразившись от каждого кирпичика этого места, заставляя задрожать еще сильнее, когда мужчина окинул меня долгим пытливым взглядом, не стараясь пока приблизиться и не пряча жуткого пронзающего насквозь взгляда хищных глаз.

— Разве тебе не было сказано оставаться дома?

Он говорил словно мурлыкая. Лениво. Слегка растягивая слова и звуки, отчего его голос казался обманчиво ласковым и обволакивающим. А я не знала, что могу ответить, только молча кивнула, замечая, как его тонкие жестокие губы усмехнулись и он двинулся по кругу вокруг меня, словно присматривался и что-то решал для себя.

Теперь, проведя столько времени рядом со Зверем, я знала наверняка, что ни один человек не сможет двигаться так.

Эту животную, хищную, совершенно неслышную поступь я ощущала всем телом на уровне инстинктов, которые вопили до хрипоты, что опасность стоить прямо за мной!

Только от таких созданий не сбежать.

Не спрятаться.

Не защититься.

Можно только замереть и ждать, стараясь не делать резких движений.

И молиться…. 

6 Глава

— …вам нельзя оставаться здесь. «Люди могут вернуться в любую секунду», — прошептала я, сжавшись по инерции, когда этот огромный черный мужчина обернулся на меня, смерив своими синими глазами, в которых полыхнуло явное любопытство, и тонкие жестокие губы хмыкнули.

Я просто перестала дышать, когда он встал так, что теперь мы стояли, глядя друг на друга, даже если он был гораздо выше, и ему приходилось склонить голову вниз.

Его аура была совершенно жуткой. Не поддающейся никакому описанию.

В его глазах можно было отчетливо увидеть огромный опыт, он смотрел снисходительно свысока своих лет и прожитой боли, а еще лукавство, если не сказать откровенную хитрость.

Я сравнивала его с монстром и понимала, что несмотря на очевидно единую звериную сущность, он был совсем другой.

В монстре все было обжигающе горячее. Его глаза, его взрывные эмоции. Но в моменты покоя он грел своими словами, не пытаясь солгать или выглядеть в моих глазах лучше. При всей своей дикости и несдержанности, он походил скорее на солнце.

Этот же монстр, что стоял передо мной, был олицетворением холода.

В синий лед его глаз невозможно было проникнуть и понять, о чем же он думает и какие пакости замышляет. Каждая черта его лица была острой, колючей, хищной, а от большого мощного тела шел холод и мрак.

Он был скорее луной.

Той полной опасной луной, которую я видела в его жутких звериных зрачках, что не греет и не оберегает, а лишь освещает путь своим призрачным пугающим светом.

— Еще утром ты ненавидела и презирала его, а теперь готова защищать даже меня? — черная бровь язвительно изогнулась и его глаза всматривались в мои пусть и весело, но достаточно тяжело, чтобы можно было понять, что этот мужчина знает гораздо больше, чем я могу даже предположить, и явно не слишком-то рад тому, что ему пришлось оказаться здесь, среди людей.

— Я до сих пор ненавижу его. Но признаю, что Зверь правдив и откровенен. В отличие от людей.

— Это не ненависть. Уже нет.

Мужчина снова хмыкнул, словно его что-то веселило, возможно, довольный моим видом и страданиями, которые пришлось пережить по собственной глупости, теперь я на собственном горьком опыте убедилась, что Зверь был прав в каждом своем слове.

— Ты истинная дочь своего отца, — продолжил мужчина, и я понимала, что едва ли эти слова были сказаны им как комплимент. Скорее наоборот.

- Упрямая, самовлюбленная, эгоистичная. Впрочем… Он подошел ближе, заглядывая в мои глаза слишком настойчиво, словно мог увидеть то, что было не давно никому, отчего волосы в буквальном смысле вставали дыбом по всему телу, потому что его обжигающе-ледяную силу можно было ощутить собственной кожей, словно прикосновение холодной стали, которая может пронзить плоть насквозь.

— …не все еще потеряно. В том, какой ты выросла, не твоя вина. Окруженная излишней заботой и чрезмерной любовью отца, ты не могла стать другой. Но твоя душа чиста и не запятнана грязными помыслами, а значит, есть еще надежда.

Продолжая смотреть так, что я едва могла дышать, мужчина стал обходить меня кругом, говоря своим завлекающим, обманчиво манящим голосом, когда я вдруг поняла, что в том месте, где он шел рядом, я переставала ощущать холод.

— Мир сломал тебя. Отобрал все, что ты любила. Поставил на колени и раздавил сердце, чтобы ты смогла переродиться и стать другой, Рада. Люди рождаются в крови, боли и муках. И это твое перерождение.

Мужчина закончил круг, снова встав ко мне лицом к лицу, но глядя теперь немного мягче и, наверное, даже снисходительнее, хотя не пытался освободить меня от пут или как-то помочь, а я вздрогнула, едва подавив вскрик, когда вдруг в этом сыром мерзком помещении загорелись разом совершенно все свечи.

Я знала, что это все сделал ОН!

Не человек, но тот, кто обладает неземной силой истинных хищников.

Лишь теперь я поняла, что он имел в виду, когда говорил, что хуже монстра.

Монстр был зверем — сильным, быстрым, в чем-то безжалостным, но прямым и откровенным, словно дитя.

Этот же мужчина был еще и колдуном. Магом.

Это он сделал так, что я перестала ощущать боль во всем теле и холод вокруг, словно теперь под моими ногами была невидимая толстая шкура, на которой я блаженно стояла, хотя продолжала ощущать сырость камней под ступнями.

— …будет лучше, если они убьют меня, — прошептала я, ощущая, как снова из нижней губы потекла тонкой струйкой кровь, но не ощущая боли. — …теперь меня даже за человека не считают…

Это было бы идеальным решением всех бед.

И если этот человек был прав, и я должна была переродиться, то сначала я должна была умереть.

По-настоящему. Ибо внутри меня уже был тот мрак, в который уходят души, простившись со всеми мечтами, надеждами и верой в то, что впереди может ждать хоть что-то, кроме этой тьмы.

— Теперь у тебя есть твой муж. И в страшных муках умрет каждый, кто посмел тронуть жену Зверя. Он придет за тобой, и все встанет на свои места. — холодно и жесткого улыбнулся этот жуткий мужчина, когда я увидела, что у него нет клыков, как у монстра, однако зубы настолько ровные и белые, что улыбка походила на оскал.

— Пусть не приходит, — выдохнула я тяжело, понимая, что от моего истерзанного дыхания не исходит даже легкого пара, словно я сама стала всего лишь тенью или призраком. — Я не хочу жить.

— Лжешь, — довольно резко и мрачно хмыкнул мужчина в ответ, глядя своими синими глазищами, которые, кажется, могли пробраться даже в душу, замораживая ее и сдавливая. — Если бы не хотела, нашла бы возможность убить себя в стенах вашего дома. Всадила бы нож в сердце. Перерезала себе глотку. Можно было просто уйти в лес и замерзнуть на смерть. Но ты выбрала иной путь, ибо хочешь жить и стремишься вернуться в свой привычный мир. Ты пришла сюда и сделала себе только хуже.

Он замолчал, вглядываясь в мои глаза самой смертью, которая разделила жизнь на ДО и ПОСЛЕ, прежде чем продолжил:

— Пойми, Рада, нет больше другого мира. И нет никого, кто вернул бы тебя туда, как бы ты не хотела и не стремилась.

— …уже ничего не хочу, — тихо проронила я совершенно искренне.

— Вас разделяет рассвет, — сухо добавил он, прикоснувшись кончиками пальцев к моему лицу, чтобы наклонить его и рассмотреть рану на шее от рук сына барина, когда он словно специально пытался содрать метку Зверя, увидев теперь, что сам колдун был в тонких черных перчатках.

Хитрец!

Впрочем, едва ли он боялся монстра, как люди, если был ему подобным.

Вот только пока я никак не могла понять — он враг или друг?..

Он ничего не говорил о себе, не спешил представиться или помочь мне бежать, хотя очевидно, что это было ему по силам. Но при этом и не делал мне ничего плохого.

Я рассматривала его так сосредоточенно, что не сразу заметила, как в длинном темном коридоре мелькнула какая-то темная тень, которая ворвалась к нам, зарычав оглушительно и свирепо.