Поцелуй весны (СИ) - Шейн Анна

— Ты делаешь вид, что для тебя нет ничего важнее сестры, — Хозяин поднялся, расправил плечи, демонстрируя, что совершенно не напуган и готов в случае необходимости дать отпор, — но почему-то превращаешь разговор о ее судьбе в шутовское представление. Очень скверное, к слову, представление!

— Ах, я недостаточно серьезен? Прошу прощения… Обещаю, я стану очень серьезным, когда перейду к делу!..

Фейри даже не стал дослушивать. Он оттолкнул Артура, как надоедливого мальчишку, шагнув навстречу к Винсенту.

Сэра Догейна явно задело то, что Хозяин предпочел разговаривать с отцом, а не с ним. Задело до такой степени, что он растерялся и не смог выдавить из себя больше ни слова.

Когда возлюбленный стал напротив отца, сжал нервно пальцы в кулак, нахмурился, собираясь с мыслями, Катрина почувствовала, что должна стоять рядом с ним. Что должна показать родным: она не жертва, она сама приняла решение, она не обесчещена, она… Она любит. Искренне.

Девушка подскочила к фейри и обняла за руку. Сердце трепетало. Ладони вспотели. Она мысленно повторяла, что все решено, что слова отца не имеют значения… Небеса, почему же тогда было так страшно?

— Лорд Догейн, я люблю вашу дочь, — теперь Хозяин говорил уже предельно уверенно, — я прошу у вас ее руку и сердце.

— Просит! — раздался голос Артура из-за спины, — теперь он просит!

Винсент поднялся, окинул сына строгим взглядом и рыкнул:

— Ты. Молчи, — он перевел взор на фейри, — а ты… — Небеса, он не представлял, что ответить! Он сам хотел выдать Катрину замуж. Он сам отправил ее сюда. То, как именно заполучил ее этот Хозяин выводило его из себя. То, что тот позволил себе перейти черту, которую нельзя переходить в отношении незамужних дам, пробуждало в нем искренний отцовский гнев. Но черта пройдена. И Катрина… Стоит рядом с ним. Обнимает… Черта пройдена. Но он готов жениться. И все же… — пошли, — прошептал Винсент Хозяину, подзывая его рукой, — пройдемся.

Он не мог отдать дочь незнакомцу. Да еще и… Да еще и тому, кого все вокруг называли фейри, а не человеком!

Катрина оторопела, невольно вцепилась в Хозяина так крепко, что не позволила ему шелохнуться. Стало так страшно… Как будто отец собирался не говорить с ним, а устроить казнь без суда и разборок.

Хотя леди Догейн знала, что отец не поступает резко и необдуманно… Но он бывает грубым в словах. А Хозяин, особенно в последнее время, легко заводится.

— Все будет хорошо, — вдруг шепнул ей фейри, аккуратно снимая ее ладонь со своей руки, — он меня не съест. Да и я его тоже.

Катрина недовольно стиснула губы, потом сквозь силу улыбнулась.

Она отступила, позволяя Хозяину последовать за отцом. Быть может… Быть может, они оба куда благоразумнее, чем она считает? Быть может, не стоит так отчаянно пытаться контролировать всех вокруг?

Леди Догейн невольно обняла саму себя, скукожилась.

Будут благоразумными… Они?! Кого она обманывала? Пожалуй, в мире нет больших упрямцев, чем Догейны и Хозяин Зимы!

Впрочем, если чему-то суждено случиться — пускай случается. Судьбу не обмануть, но можно ей противостоять.

Отец и возлюбленный уже скрылись за ночной пеленой, и чтобы они не решили… Не имеет значения. Потому что она собирается решить по-своему!

Эта мысль взбодрила Катрину. Помогла сделать вид, будто сердце так быстро колотится не от страха и волнения, а от готовности сражаться.

Она уселась обратно на корни размашистого дерева, где оказалось на удивление удобно. Если им придется ночевать здесь… Она убедится, что Артур не заполучит это место.

Леди Догейн слишком на него злилась и искренне хотела, чтобы тот немного помучался. Пускай и всего лишь на холодной лесной земле. Может, хоть так брат что-то переосмыслит?

Девушка мельком глянула на него. Обиженный и хмурый, он бродил взад-по лагерю и напоминал дикого зверя, посаженного в клетку.

Нет. Никогда он ничего не поймет. Так и будет всю жизнь вредным самонадеянным юнцом!

Катрина раздраженно закусила нижнюю губу и отвернулась.

Стало холоднее, и костер уже не согревал. Она плотнее закуталась в одежду и невольно поежилась. Потом прислушалась. Тихо. Ни звука, ни шороха, ни эхо. Отец и возлюбленный словно бы сквозь землю провалились!

— Их давно нет… — прошептала девушка сама себе.

— Наверное, у твоего женишка возникли сомнения, — буркнул брат.

Леди Догейн оскалилась, вскочила. Гнев ошпарил кипятком. Небеса! Какой же он!..

— Почему тебе обязательно быть такими гадом?! — она не сдержалась. Артур раскрыл рот и вытаращил глаза, изображая крайнюю степень оскорбленности.

Он точно собирался что-то сказать, но Катрина не дала ему возможности, заявив:

— Я иду за ними.

Она уверенно шагнула в сторону темной чащи, но не успела выйти за пределы стоянки, как брат подлетел к ней и вцепился в руку.

— Куда еще ты собралась? В лес? Одна? Ночью?

Катрина дернулась, освобождаясь из его хватки.

— Небеса! Они же не могли уйти далеко от лагеря. Вряд ли меня волки сожрут по дороге! — она уверенно ступила в черный лес, но, прежде чем окончательно уйти, прибавила, — да и быть сожранной волками — куда лучше, чем сидеть тут в твоей компании!

Девушке чудилось, что если она не выплеснет на Артура все свое недовольство — оно разорвет ее на кусочки. В ушах итак уже гудело. Она и звука собственных шагов не различала!

Да еще и вокруг темным-темно! Леди Догейн сощурилась, пытаясь отыскать отца и возлюбленного взглядом.

Небеса! И куда же они запропастились?!

— Проклятье, — шепнула Катрина самой себе. В груди защемило. А вдруг… Нет, ничего не могло случиться.

Но если…

Она нервно поправила волосы, оглянулась.

На сердце стало тяжело. Как будто за ней следили, как будто что-то случилось. Что-то нехорошее.

Надо их найти, позвать!

Катрина вобрала полную грудь воздуха — даже немного выгнулась. И уж закричала во всю силу: «Хозяин! Отец!», — как кто-то налетел на нее сзади, заломил руку, перекрыл рот и повалил на землю.

Она отчаянно завертелась, замычала, забрыкалась. Все перед глазами поплыло, мышцы свело…

В ушах загудело еще сильнее. Чудо, что девушка смогла распознать голос брата, шикнувший:

— Тихо! Это я! Тихо!

Она нахмурилась злобно. Что еще за шутки?! Он совсем сдурел?! Катрина вырвалась, обернулась на него и уже приготовилась отчитать… Но в последний момент осеклась, различив пугающую обеспокоенность на его лице.

— Тихо, — повторил Артур, когда сестра замерла и пристально в него всмотрелась, — мы не одни. Здесь кто-то есть.

— Что? Кто? — девушка непонимающе затрясла головой.

— Тихо. Просто послушай.

Они оба застыли. Замерли. Сначала Катрина различала только собственное тяжелое дыхание и гулкое биение сердца. Но вдруг… Появился новый звук. Чуть слышный. Ужасно тихий. Но непрерывный, переливчатый.

Этот звук походил на пение. Десятки женских голосов смешались в один и словно бы взывали к Небесам или… К темным силам.

Внутри все сжалось.

— Вставай, — указал брат шепотом, — отца и этого твоего… Их действительно нужно найти. Не нравится мне все это.

— Мне тоже, — Катрина кивнула.

Пение было слабым, отдаленным, но… Посреди леса? Ночью? Кто будет петь в таком месте и в такое время? Все это выглядело странно и даже зловеще. А они с братом как никто другие знали: в этих краях происходят самые невероятные вещи. Невероятные и опасные.

— Они вроде бы пошли туда, — Артур кивком указал в нужную сторону и повел сестру за собой.

Сэр Догейн бормотал что-то под нос. Кажется, ругательства. Проклятье. Если даже этот неотесанный задира испугался…

— То есть если я помогу вам с сыном, — вдруги раздался знакомый хриплый голос. Хозяин! Какое счастье! Они целы! Артур успел ее взволновать… Но сейчас на душе стало легче и спокойнее. Катрина ускорила шаг, — вы отдадите мне Катрину?

— Нет, — голос отца звучал категорично, — во имя Небес, это мои дети, а не безделушки! Я не собираюсь их обменивать! Я говорю лишь о том, что если ты нам поможешь… Возможно, я смогу увидеть в тебе члена семьи, а не похитителя моей девочки.