Личная ведьма для инквизитора (СИ) - Либрем Альма
Вместо ответа Гертруда медленно подняла руку с браслетом вверх, и я с удивлением увидел, что на её запястье сверкала уже вторая белая бусина. Взглянул даже на свой браслет, пытаясь удостовериться в том, что второе испытание было пройдено, и да, в самом деле, легкая белая бусина вместо каменной черной подтверждала этот факт.
А потом Гера, словно осознав, что я только что сказал, попятилась, отступила на шаг, два, три, потом повернулась ко мне спиной и побежала прочь. И у меня возникло сомнение, что после этой бусины, данной, очевидно, за честность, нас ждет ещё хотя бы одна. Потому что, возможно, моя невеста вообще пожелает отменить свадьбу.
Глава тринадцатая. Гертруда
Фрау Эдвина оказалась довольно молодой на вид ведьмой, не старше тридцати пяти. Я подозревала, что ей в два, а то и в три раза больше на самом деле, но, по крайней мере, не чувствовала себя молоденькой дурочкой на её фоне. Женщина же, кажется, была настроена сделать мне платье, достойное самой королевы, потому что количество привезенных с собой тканей, эскизов, журналов и фурнитуры просто поражало. Сама она была невысокая, пухлая и очень-очень милая на вид, а меня окинула профессиональным взглядом и сразу же с порога вынесла приговор:
— Никаких монашеских штор делать не буду! Такую красоту надо показывать! К тому же, будущая маркграфиня фон Ройсс должна выглядеть просто потрясающе…
— С чего вы взяли, — улыбнулась я, — что я — будущая маркграфиня?
— Ну а кто ты? Прислуга? И обратилась к самой фрау Эдвине? Ни в жизнь не поверю! Как вышла-то на меня? — поинтересовалась женщина, взмахом руки разгоняя по огромному залу все свои коробки.
Надо сказать, что, хоть я и выбрала в качестве примерочной центральный зал, где в хорошие времена проводили разные балы, даже здесь все вещи фрау Эдвины занимали приличную часть пространства. Одно окно напрочь скрылось за бесчисленными тканями разнообразных оттенков, от белого до бордового и темно-фиолетового. Стеллажи с фурнитурой, выскочившие из крохотного на вид чемодана, в который были упакованы, разумеется, с помощью магии, угрожающе кренились набок от тяжести взваленных на них вещей. Я пораженно покачала головой. Зачем же столько всего? Никогда не считала себя придирчивой в плане нарядов и не представляла, как должна буду задействовать всё это… И что со мной будут делать, пока выберут это платье?
— Священнослужитель, герр Антвас Шварц, посоветовал обратиться к вашим услугам, — пожала плечами я.
— А! — хмыкнула Эдвина. — Вот оно что… Вижу, у вас две бусины белые… И всего четырнадцать. Так долго первое испытание не поддавалось или всего четырнадцать взяли?
— Всего четырнадцать, — улыбнулась я.
— А жених где? — спросила женщина. — Придет же? Или мы платье только для платья выбирает? А… Антвас не сказал! Или сказал?
— Сказал, — ответила я, хотя толком не понимала, о чем идет речь. — Он… Он придет, наверное.
Людвига я не видела со вчерашнего дня, когда убежала вместо того, чтобы рассказать ему о том, что и сама считаю его своей истинной парой. И до сих пор корила себя за это. Вот что мешало признаться? Впрочем, я не могла быть уверенной в том, что Людвиг сказал тогда правдой. Может, он придумал всё это про истинную пару, чтобы оказаться ближе ко мне, я б сказала, даже непозволительно близко. И я не просто так убежала, а чтобы себя обезопасить.
Не просто так он мне на глаза не показывается.
— Давайте начнём без него, — приняла решение я, повторяя про себя, что пора давно уже понять, что от Людвига не надо ждать ничего хорошего.
Он — обманщик. Инквизитор. Расчетливая тварь, которая…
Мои размышления и попытки возненавидеть Людвига повторно не сложились, потому как в дверь осторожно постучались. Я дернулась, искренне надеясь на то, что там, снаружи, стоит не какой-нибудь мерзкий Казимир. И что это не Зигфрид или Берта, целый день летающие в саду, решили наведаться ко мне и оказать свою неоценимую помощь по выбору платья.
— Можно? — раздался из-за двери голос, и я поймала себя на том, что невольно расплылась в улыбке.
Людвиг!
Казалось, чего радоваться-то? Но я всё равно не могла сдержаться. Хорошо, что он всё-таки пришел. Неужели действительно говорил правду, когда рассказывал о том, что почувствовал во мне свою истинную пару? Если так, то…
Я застыла, закусив губу, и даже забыла, что забыла ответить. Если у нас в самом деле вот так всё совпало, и мы чувствуем друг в друге истинную пару, то почему б не объединиться, не позволить любить друг друга? Я уже почти не чувствовала себя его несостоявшейся жертвой! Только вот ключевым словом в этом случае было именно это капризное "почти", и каждый раз, когда я задумывалась о том, что будет после, неуловимо вздрагивала.
Вдруг он солгал? Или истинная пара — это просто влечение друг к другу, и ничего больше? Вдруг мы так и не сможем познать счастье, как бы ни старались? И он так и останется для меня чудовищем, а не просто любимым мужем, который когда-то был… Не таким, как мне бы хотелось?
Я решительно тряхнула головой. Прочь эти дурацкие философские размышления! У нас зачем эти четырнадцать испытаний, чтобы мы в потолок плевали и смотрели друг на друга? Вот если пройдем их, наверняка же поймем, кто мы друг для друга!
Стук повторился, напоминая мне о том, что Людвиг всё ещё ждет снаружи, топчется на пороге, и я бросилась открывать дверь, даже мысленно отругала себя за то, что так долго мялась. Так можно и до ссоры довести.
Мужчина стоял на пороге, немного пристыженный.
— Берта сказала мне, фрау Эдвина прибыла. Ты вчера предлагала мне поприсутствовать, помочь с выбором платья. Не передумала?
— Не передумала, — кивнула я, не позволив тишине заполнить вновь затянувшуюся паузу. — Проходи. Мы ещё не начали! Думаю, ты, как жених, просто обязан помочь с решением!
— Хорошо, — кивнул Людвиг, улыбаясь. — Как скажешь.
Я посторонилась, пропуская его в зал, но Людвиг, проходя мимо, всё равно будто случайно задел мою руку своей. Браслеты соприкоснулись и едва слышно звякнули, напоминая о ставшей привычной за эти три дня тяжести. Я не ожидала, что так быстро втянусь, да и вес браслета больше не казался таким ужасающим, как тогда, когда все его бусины были черными. Может быть, роль играло так же беспокойство, что мы не сможем пройти ни единого испытания, тем более, понятия не имея, в чём они на самом деле заключаются?
Должно быть, именно так.
Сейчас думать об этом мне не хотелось совершенно. Вместо того, чтобы смотреть на белые бусины и считать, сколько там осталось ещё испытаний, я повернулась к фрау Эдвине и улыбнулась ей.
— Наверное, можем начинать? — уточнила скорее для проформы, чем потому, что сомневалась в том, что пора б нам уже и взяться за это платье.
— Да, милочка, — улыбнулась женщина. — Приступим, приступим… Идите сюда, снимем мерки, — я послушно подошла поближе, вставая на предложенный ведьмой-швеей невысокий табурет.
Она скептически окинула меня взглядом… А потом вдруг взмахнула рукой, и тонкая сантиметровая лента закрутилась вокруг меня. Казалось, этой женщине даже не надо было уговаривать меня снимать платье, колдовской предмет справлялся со всеми заданиями и так — но в какое-то мгновение я поняла, что пуговицы моего наряда расстегиваются сами по себе.
— Прикладывать-то мы к этому не будем, — пояснила с усмешкой ведьма. — А жених пусть посидит, посмотрит, какая у него красавица невеста! Хорошо, у нас нет дурацких традиций, что жениху нельзя видеть, как его невеста прекрасная выглядит!
— Но…
— И не вздумай протестовать! — велела мне замолчать фрау Эдвина. — Я уж вот сколько невест одела, сколько платьев исшила, сколько раз руки об иглы колола, пока эти заклинания плела, я точно знаю, что я делаю! Жених, которому невеста на себя в сорочке полюбоваться не дает, потом и в постели только с выключенным светом сможет!
Я покраснела, а вот Людвиг, зараза эдакая, громко расхохотался. Мне даже захотелось бросить в него какой-нибудь шпилькой и желательно попасть ею в глаз, но это опять-таки было отнюдь не лучшей идеей. Покалечу ещё, и за кого я потом замуж пойду? И наследство кому достанется? Казику?
