Отбор для (не)правильного принца (СИ) - Орланд Лилия
— Просто поверьте мне, леди Итера, всё будет хорошо, — озвучила я и поднялась из кресла. — Идёмте завтракать, а то самое вкусное съедят.
К счастью, мои опасения не оправдались. Мы пришли одними из первых. И я выбрала себе самые зажаристые оладьи и, разумеется, чашку горячего шоколада.
Постепенно на завтрак собирались и остальные невесты. Каждая, входя в столовую, окидывала соперниц изучающим взглядом, словно прикидывая степень готовности к вокальному конкурсу.
Разговаривали девушки очень тихо, почти шёпотом, берегли связки, поэтому над столом стоял негромкий монотонный гул, словно жужжание пчелиного роя.
После завтрака я уговорила леди Итеру вернуться в наши покои и подготовить мне платье для конкурса. А сама направилась вглубь парка. Мне действительно нужно было порепетировать.
Стараясь уйти подальше от людей, я снова пришла к фонтану. Села на бортик и опустила ладонь в прохладную воду.
Русалки здесь не было, но я и не надеялась её встретить в такое время. Поэтому постаралась вспомнить слова Улины, то, что она говорила мне о голосе. Нужно очень захотеть. Очень-очень.
Я представила себя на сцене в нежно-голубом платье. Я пела о любви, и мой голос, сильный, звучный, чарующий, разносился под сводами камерного зала. В лице Трайна я читала восхищение мной, моей песней и особенно голосом.
Стоп, а почему Трайн? Я же должна петь для Корвиля?
Да какая вообще разница! Очарую обоих принцев.
Но я хочу, чтобы мой голос был способен на это. Хочу петь так, чтобы принц влюбился в меня. Очень-очень хочу.
Я сосредоточилась на своём желании и почувствовала, как по горлу вниз спускается приятное тепло, окутывает лёгкие, диафрагму, наполняет всё тело лёгкостью и радостным предвкушением.
Я попробовала пропеть несколько нот. Но, поскольку делать это громко, во весь голос, не решилась, то и понять, получилось или нет, было сложно.
Что ж, даже если я и проиграю сегодня, всегда смогу сказать, что сделала это намеренно, по приказу старшего принца. Но мне почему-то казалось, что всё у меня получится. Ведь я очень-очень этого хочу.
31
Леди Итера выбрала для меня нежно-голубое платье, и я сочла это добрым знаком. Позволила Гилде уложить мне волосы в тугую косу, выпустив из неё несколько завитков, красиво обрамлявших лицо. Невинность и очарование — то, что нужно. Я осталась довольна своим отражением и, поблагодарив служанку, вышла из покоев.
Перед самым входом в зал леди Итера стиснула мои пальцы и тут же отпустила, потому что к нам уже приближалась герцогиня Штанхольм со своей компаньонкой.
— Всё будет хорошо, — ещё раз пообещала я, но теперь волнение настигло и меня тоже, потому что зал был полон.
На первых трёх рядах сидели оба принца и толпа придворных. Справа от Корвиля оставалось одно свободное место, похоже, ждали королеву.
Невестам с их компаньонками достались четвёртый и пятый ряды стульев — самые последние, расположенные у выхода. Похоже, сбежать отсюда будет легче, чем пробраться к сцене, учитывая сколько недружелюбно настроенных соперниц встретится по пути.
Мы с леди Итерой, а за нами и Амелия с компаньонкой заняли последние четыре места в последнем ряду. Герцогиня уселась рядом со мной и, едва устроившись, тут же прошипела мне на ухо:
— Даже и не надейся победить. Королевой буду я!
— Это мы ещё посмотрим, — буркнула в ответ и тут же замолчала, потому что в зал вошла её величество.
Она была в сопровождении только одной фрейлины, остальные уже расселись в зале. Все встали и, когда Сигурда проходила вдоль рядов, женщины приседали в реверансе, мужчины кланялись.
Я обернулась к герцогине Штанхольм, она пристально следила за продвижением королевы. Заметив моё внимание, Амелия скривилась и одарила меня злым взглядом.
Да, наверное, приятно, когда тебя так приветствуют, а ещё ждут и не начинают конкурс, к которому ты имеешь отношение только как зритель. Хотя вся эта толпа придворных наверняка считает, что мы здесь собрались исключительно с целью их развлечь. Вон сколько набралось. Уверена, теперь на каждом испытании будет такой аншлаг. А чем больше зрителей, тем масштабнее позор.
Что-то я не о том думаю.
Или, наоборот, о том? Теперь я уже не была так уверена в своём решении. Что если мои слова окажутся глупыми? Что если я буду выглядеть влюблённой дурочкой? Вдруг вся моя песня окажется полной ерундой?
Ладно, буду надеяться, что тот, о ком я буду петь, не поймёт. И посмотрим, что приготовили мои соперницы.
На сцену поднялся лорд Трескотт. Сначала он поприветствовал королеву, затем принцев, а после всех остальных. Рассказал для придворных, которые были ещё не в курсе, что каждая невеста приготовила песню для принца Корвиля. И сейчас мы будем демонстрировать им свои таланты.
Похоже, последовательность выхода поменялась, потому что первой на сцену позвали меня.
Я судорожно вдохнула, затем выдохнула. Сердце забилось пойманной птицей.
Боги помогите мне!
Леди Итера крепко сжала мою ладонь, и я поднялась со стула.
Штанхольмиха сдвинулась вперёд на сиденье, и теперь её коленки, укрытые молочного цвета платьем, перегораживали мне выход. Я повернулась к ней, но герцогиня усиленно меня не замечала, обсуждая ноты со своей компаньонкой.
Ладно, я с тобой позже разберусь.
Пришлось продвигаться к центральному проходу. Поскольку я сидела с другого края, выбиралась к проходу довольно долго.
— Графиня Делия Ринари! — повторил Трескотт громче. — Вы слышите меня?
— Я вас слышу, лорд Трескотт! — так же громко ответила ему. Во мне начинало закипать раздражение.
Теперь, когда я стояла в проходе, меня было хорошо видно и слышно. Придворные начали оборачиваться на меня и шептаться.
Я выпрямила и без того прямую спину, вздёрнула вверх подбородок и почти твёрдым шагом двинулась к сцене.
— Милая графиня, что ж вы так долго? — мягко, но с издёвкой поинтересовался Трескотт. — Мы устали ждать.
Из зала послышались смешки.
Я вспыхнула. Пальцы сами сжались в кулаки. На меня смотрели сотни глаз, в них не было ни тепла, ни сочувствия, только жажда зрелища. Им было всё равно, рукоплескать мне или улюлюкать. И ко второму они сейчас были намного ближе. Почти на грани.
Я поняла, что если сейчас не начну нападать сама, меня сожрут.
— Первые ряды, откуда удобно выходить на сцену, — я повела рукой, — заняты зрителями, поэтому мне пришлось выбираться с другого конца зала.
Трескотт смутился и бросил быстрый взгляд на королеву и принцев, ведь организация конкурсов — это была его прямая обязанность. А он не предусмотрел места для выступающих.
Краем глаза я заметила, что её величество усмехнулась, но взгляд, которым она смотрела на меня, оставался цепким, внимательным и… ледяным. Похоже, королеве не нравятся острые на язык девицы. Что ж, это мой промах.
— Графиня Ринари, прошу вас помнить, что благородную леди украшает, в первую очередь, скромность и воспитание. А вам этого, похоже, очень не хватает. Каким бы ни было ваше выступление, я, как главный куратор отбора, снимаю с вас один балл.
Что?!
В зале установилась неестественная тишина.
Я забыла о достоинстве и уставилась во все глаза на принца Трайна, который только что при всех унизил меня. Назвал невоспитанной выскочкой.
Я глубоко вдохнула, затем медленно выдохнула. Повторила это ещё раз и ещё. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вернуть себе самообладание. Но я всё же сумела овладеть собой.
Медленно склонила голову, присела в реверансе и ровным голосом произнесла:
— Как будет угодно вашему высочеству.
— Вот теперь другое дело, графиня Ринари.
Наши глаза встретились. Трайн смотрел на меня с усмешкой. Он сделал это специально. Показал, кто он и кто я.
Вот дурочка. Моя песня… Принц же поймёт, что эти слова… они о нём.
Ну уж нет. Никакой глупой романтики, никаких любовных признаний! Слова заменялись другими с космической скоростью. Изменилась сама суть песни, её посыл. Прежней осталась лишь мелодия.
