Кендари Блэйк - Девушка из кошмаров
- Ритуал довольно прост, - сообщает он, - и в то же время действенный. Нам не следует приступать к нему, находясь в таком хорошем расположении духа, - он очищает атаме от грязи, протирая его спиртом, и я уже знаю, что он возьмет на себя весь труд. Он оказался прав, когда упоминал, что нам понадобится кровь, и намерен воспользоваться своим атаме, чтобы взять ее у меня.
- Поскольку вы такие любопытные, знайте, у Морфана есть подозрения, что этот бубен сделан из человеческой кожи.
Кармел ловит ртом воздух.
- Это не жертва убийства или что-то в этом роде, - продолжает он. – Но, скорее всего, она принадлежала последнему шаману племени. Конечно, Морфан не знает наверняка, но считает, что самые лучшие бубны изготавливали именно из человеческой кожи, даже Рикка не связывалась с второсортным продуктом. Возможно, эта традиция передавалась в ее семье поколениями.
Он встревожено рассказывает, не замечая, как Кармел часто глотает и не перестает смотреть на бубен. Я знаю, о чем она думает. В ее глазах теперь он выглядит совершенно иначе, чем несколько секунд назад. Его могли сделать из человеческой грудной клетки, которая сейчас высушенной лежит перед нами.
- Что именно произойдет, если мы приступим к задуманному? – интересуется Кармел.
- Не знаю, - отвечает Томас. – Если нам повезет, мы сможем услышать ее голос. Несколько расплывчатых слов могут вызвать туман или дым. Также появится ветер. Я знаю наверняка, что все начнется тогда, когда я уйду в транс. Что произойдет дальше, без понятия, и, если что-то пойдет не так, я не в силах буду это остановить.
Даже в рассеянном свете фонаря я вижу, как на щеках Кармел сходит краска.
- Ну, просто чудесно. И что же прикажешь нам делать, если что-то пойдет не так?
- Только без паники, - нервно улыбается Томас.
Он бросает ей одну блестящую вещицу. Когда она разжимает кулак, то видит перед собой зажигалку Зиппо.
- Это сложно объяснить. Бубен – как инструмент, к которому нужно найти верный подход. Морфан говорит, что нужно только задать точный ритм, это как настроить по радио правильную чистоту. Как только мне это удастся, я кровью проложу канал к вратам. Кровью, принадлежащей охотнику. Кровью Каса. Ты должна пролить ее этим атаме, который мы поместим в центр круга.
- Что значит «я должна»? – спрашивает Кармел.
- Ну, он не может сделать это самостоятельно, а я буду в трансе, - отвечает Томас, словно сообщая очевидные факты.
- Ты справишься, - обращаюсь я к Кармел. – Просто думай о том, как в ту встречу я поставил тебя в неловкое положение. Ты ведь умрешь, если не нанесешь мне ответный удар.
Она не выглядит удовлетворенной ответом, но, когда Томас протягивает ей свой нож, принимает его.
- Когда? – спрашивает она.
Томас криво усмехается.
– Я скорее надеюсь, что ты сама это поймешь.
Он немного улыбается мне. Это первый признак узнавания «нашего» Томаса, который мы видим, с тех пор как сюда попали. Обычно, когда с заклинанием покончено, на этом его работа заканчивается, но сейчас мне приходит в голову, что он понятия не имеет, на что, собственно, подписывается.
- Это опасно? Для тебя, я имею в виду? – спрашиваю его.
Он пожимает плечами и машет рукой.
– Не волнуйся об этом. Нам нужно обо всем узнать, разве нет? Прежде чем тебя настигнет поползень. Так что давайте приступим. Кармел, - говорит он, смотря на нее, - если что-то не получится, тебе следует сжечь кровь Каса, которая будет капать по атаме. Просто возьмешь его и обожжешь лезвие. Хорошо?
- Почему это должна делать я? А не Кас?
- По той же причине, почему ты должна его порезать, потому что технически ты не участвуешь в ритуале. Когда все начнется, я понятия не имею, что произойдет со мной и Касом.
Кармел дрожит, несмотря на то, что на улице не холодно. На ее языке вертятся слова сомнения, поэтому прежде, чем что-либо ответить, я достаю атаме с заднего кармана, вытаскиваю из ножен и опускаю на землю.
- Это радиомаяк, как и сказала Рикка, - объясняет Томас. – Надеюсь, Анна выйдет на его сигнал.
Он тянется к своей сумке и достает небольшую горстку ароматических палочек, которые затем протягивает Кармел, чтобы та их зажгла, а после этого тушит их, прежде чем поместить в землю и придавить рыхленной землей. Я насчитал всего семь штук. Ароматный дым сворачивается в светло-серые спирали. Он переводит дыхание.
- Еще одно, - заявляет он, подхватывая куриную ножку. – Не выходите из круга, пока все не закончится.
На его лице появляется выражение типа «вряд ли что-то получится», поэтому мне хочется сказать ему, чтобы был осторожен, но чувствую, что мое собственное лицо почти парализовано. Простое мигание для меня – уже проблема.
Он протягивает запястье и начинает бить в бубен; звук кажется низким и приглушенным. Качество звучания тяжелое, отдающее эхом, и, хотя я почти уверен, что у Томаса нет барабанного опыта, каждый удар будто хорошо спланирован. Он звучит так, словно Томас пишет и отсылает послание. Даже когда меняет темп и направление удара. Время тем временем проходит. Точно не знаю, сколько. Возможно, тридцать секунд, а может, десять минут. Звуки бубна обнажают мои чувства. От ладана воздух кажется густым, и от этого неясные чувства бесцельно витают вокруг моей головы. Я пристально смотрю на Кармел. Она быстро моргает, по лбу стекают несколько капель пота, но в остальном выглядит неплохо.
Томас медленно и неглубоко дышит. Словно это часть его ритма. Удары останавливаются, а затем возобновляются. Один удар. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Затем они становятся сильнее, в то же время ускоряются и звучат на порядок ниже. Туда-сюда клубится дым ладана. Это все же начинает происходить. Ему удается-таки отыскать нужный путь.
- Кармел, - шепчу я, удерживая руку над атаме, который перед этим лежал на земле. Она хватает меня за запястье и подносит нож Томаса к моей ладони.
-Кас, - говорит она, тряся рукой.
- Ну, давай же, все хорошо, - отвечаю, а она тем временем тяжело глотает и закусывает губу. Сначала с вялым давлением лезвие пересекает мягкие ткани моей ладони, но затем возникает короткая, жгучая боль. Кровь струится по атаме, расползаясь по лезвию. Она почти шипит, а может, так все и есть. Что-то меняется в воздухе; оно вьется вокруг нас, словно змея, а визг ветра в ушах перекрикивает звуки бубна, только откуда бы ему здесь взяться. Клубы дыма ладана рассеиваются. Они исчезают, взимаясь столбом вверх.
- Так должно быть? – спрашивает Кармел.
- Не волнуйся. Все хорошо, - отвечаю я, но понятия не имею, о чем вообще говорю. Чтобы здесь ни происходило, все пока получается, а возможно, и нет. Слишком медленно, но идет по плану. Все, что происходит сейчас в круге, кажется, пытается вырваться из этой клетки. Воздух становится густым, почти вязким, и я начинаю жалеть, что в небе нет луны, потому что здесь долбанная темнота. Лучше пусть фонарь остается включенным.
