Лика Лонго - Омут

— Сядьте, господин Кинарь! — резко сказала Элеонора. — По-моему, мы уделили вам и вашим фантазиям достаточно времени. — Она посмотрела на меня. — Надеюсь, госпожа Романова, вы и сами понимаете, что претензии вашего друга необоснованны?

Я молчала, не зная, что ответить. Трудно было понять, кто из них прав. Но я не могла так просто уйти, не узнав о Саймоне. Поэтому я сказала, тщательно подбирая слова:

— Я пришла к вам, потому что ищу своего друга. Его зовут Саймон, он Морской.

Я впилась глазами в лицо Элеоноры, но при упоминании Морского в нем не дрогнул ни один мускул. Зато Найджел развеселился:

— Да вы отличная пара, подруга! Парень толкует про какие-то эксперименты, а девушка ищет морского друга! — он захохотал, сверкая белыми зубами. — Вам в одну палату, голубки!

— Прекрати, Найджел! — поморщилась Элеонора и участливо посмотрела на меня. — Почему вы решили, что мы можем знать что-то о вашем друге?

Я сидела вся красная от стыда, почти уверенная, что Антон ввел меня в заблуждение и в поисках Саймона я, скорее всего, обратилась не к тем людям. И все же я не могла остановиться. Если есть хотя бы один шанс из тысячи, что это те Грасини, я пойду до конца.

— Профессор Анжей Стоян рассказывал мне, что, возможно, Морские появились в результате экспериментов семьи Грасини. Мой друг мог обратиться к вам, он ищет способы снова стать человеком…

Найджел фыркнул, лица Стива и Элеоноры были непроницаемы.

— Госпожа Романова, наша семья достигла огромных результатов в науке. Порой исследования опережали свое время, и естественно, что это породило много легенд вокруг нас. Вероятно, вы и ваш профессор слышали одну из них. Но поясните нам, какие проблемы у вашего друга? — спросила Элеонора.

— Он не может пробыть без воды больше нескольких часов… — ответила я. Упомянуть о том, что Морские могут стать людьми, утопив тринадцать человек, я не решалась.

— И это — ваш молодой человек? — сочувственно спросила Элеонора.

— Да. Я ищу его. Дело в том, что он пропал… И я думала, может быть, он обращался к вам за помощью?

— Не знаю, что и сказать вам… — сказала Элеонора. — Ваш друг к нам не обращался. Если все это действительно так, наверное, ему приходится очень трудно. Но мы оставили научную деятельность и вряд ли сможем ему помочь…

— Лаборатория! — вдруг перебил ее Антон. — Вы говорите, что оставили научную деятельность, но в подвале дома есть лаборатория, где вы вводили мне препарат!

Элеонора переглянулась с Найджелом, и негр с готовностью вскочил:

— Конечно, браза! Лаборатория! — Он прямо-таки танцевал на месте от нетерпения. — Полина должна это видеть!

— Некоторые эксперименты нельзя прекратить в одночасье, они длятся годами. Скажем, если мы вывели новый вид животного, то должны проследить его жизненный цикл до конца, — пояснил Стив, обращаясь ко мне. — Поэтому лаборатория еще существует. Но ничего секретного там нет, госпожа Романова, вы можете ее осмотреть прямо сейчас.

— Давай, подруга, — схватил меня за руку Найджел. — Посмотришь сама! Заодно проверишь, не держим ли мы там твоего морского дружка взаперти!

— Я пойду с вами! — поднялся Антон.

— Оф корс! Конечно! — радостно завопил Найджел и, пританцовывая, повел нас к боковому выходу из зала. За небольшой дверью оказался длинный коридор, ведущий на широкую мраморную лестницу. Но мы не пошли к ней, а остановились около большой картины, изображающей Адама и Еву в Раю. Центральным элементом была большая развесистая яблоня, на ветвях которой лежал змей-искуситель. Румяные, белотелые Адам и Ева смотрели на него во все глаза, явно готовые вкусить плодов добра и зла. Найджел хлопнул в ладоши, и картина пришла в движение. То, что показалось мне искусно прорисованной трещиной в стволе, на самом деле было стыком двух панелей. Они начали разъезжаться в разные стороны, и перед нами оказалась кабина лифта. Мы зашли, Найджел нажал кнопку. Лифт бесшумно тронулся, и через несколько секунд открылись двери с другой стороны. Мы вышли и осмотрелись. Казалось, из прошлого столетия мы переместились в будущее: подвальное помещение было похоже на современный бункер. Белые стены заливал синеватый свет, источник которого я не увидела, на них висели какие-то датчики. На расстоянии нескольких метров друг от друга находились три двери. Найджел подошел к ближней и набрал код. Дверь бесшумно открылась, пропуская нас в просторное, светлое помещение. После тишины коридора в уши буквально ударил визгливый собачий лай. В комнате стояло несколько клеток, в каждой из которых бесновалось маленькое серое существо размером с крысу. Найджел подошел к одной из клеток и сунул между прутьев указательный палец. Зверек тут же подпрыгнул, пытаясь укусить. Не добравшись до пальца, он залился звонким лаем, совсем как маленькая собачонка.

— Сторожевые крысы, — повернулся к нам негр. — На редкость агрессивные твари! Выведены путем скрещивания карликовых собак и крыс.

— Гадость какая! — поморщился Антон. — Зачем они нужны?

Я тоже подумала, что обычные собаки в качестве сторожей гораздо лучше. Зачем было выводить эту гадость?

— Слушай, браза, я не лезу в их эксперименты. Но эти гады гораздо агрессивнее собак. Их даже держать в одной клетке нельзя — жрут друг друга!

Я вздрогнула от отвращения.

— Я все-таки и не понял, зачем это? — настаивал Антон.

— Некоторые находят их удобными. Ну а насчет того, что гадость… В науке нет такого понятия, браза.

Когда мы вышли, я вздохнула с облегчением. Я бы себе такого «сторожа» никогда не завела.

В соседнем помещении было тихо. В углу на привязи спал небольшой волк. Когда мы зашли, он поднял голову и посмотрел на нас умными грустными глазами. Я обратила внимание, что за ушами у него прикреплено что-то вроде стереонаушников.

— Это Карлос, он живет у нас уже шесть лет, — сообщил Найджел. — Видите штуки у него за ушами? Это излучатели, они усиливают активность зон мозга, отвечающих за телепатию.

Я посмотрела на Карлоса с жалостью. Шесть лет провести под землей! Интересно, его хоть погулять выводят? Волк поднялся и сделал несколько шагов к нам. Он пристально посмотрел на меня своими желтыми глазами, и вдруг у меня в голове стремительно пронеслось видение: темно-зеленая, влажная чаща леса. Несколько секунд я чувствовала себя кем-то, продирающимся сквозь спутанные ветви, ощущая пьянящую радость движения. Потом все исчезло. Я снова стояла в подвальном помещении напротив худого, облезлого Карлоса. Я глубоко вздохнула.

— Что вздыхаешь, подруга? — схватил меня за плечо Найджел. — Карлос пожаловался тебе на жизнь? — и он радостно заржал. — Это он у нас умеет! Оглянуться не успеешь, как он уже в твоей голове!