Ольга Гусейнова - Галактика. Принцесса и Генерал
Бот замер на площадке, засыпанной желтым песком, от которой к зданию вела аллея из корявых пожухлых деревцев. Они, бедненькие, изо всех силенок пытались выжить в здешнем сухом жарком климате, но, судя по жалкому виду, борьбу за жизнь в царстве раскаленного песка проиграют. У меня самой песок попал в босоножки и забился между пальцами, добавляя неприятных ощущений от Ватерлоо.
У входа нас встретил караульный и с неменьшим любопытством, хоть и тщательно скрываемым, таращился на меня и паривший рядом багаж. Оценив его габариты, я поняла, что в двери такая конфигурация нанатов не пройдет. Сжав сережку с фальшивыми гранатами, активировала модуль управления и приказала нанатону перестроиться. Черная блестящая масса, не приземляясь, завибрировала и, словно мазутная клякса, бесшумно стремительно перетекла, уплощаясь и вытягиваясь, распределяя багаж как на ленте транспортера.
Проходившие по дорожке мимо военные притормозили, с удивлением наблюдая за происходящим. А я мысленно усмехнулась: мои продвинутые коллеги, увидев прототип нанатона при оформлении патента, тоже замирали с открытыми ртами и широко распахнутыми глазами. Тогда многие выказали недоумение: зачем использовать фактически оружие в качестве носильщика багажа или «гравитумбы»? Они еще не знали всех возможностей и функций нанатона…
Внутри здания царила прямо-таки волшебная прохлада. А вездесущий песок даже сюда забрался, едва слышно шурша под нашими ногами. Согласно карте-схеме, по которой я мазнула глазом в холле, внизу расположены служебные кабинеты, а на двух верхних этажах – жилые помещения командного состава базы.
В приемной адъютанта не оказалось, а «древнего» образца распашная дверь одного из двух кабинетов была приоткрыта, что позволяло отлично слышать мужские голоса. Разговаривали двое: один – мощным басом, второй – мягким вкрадчивым баритоном. И у обоих в голосе явственно звучало недовольство.
– И долго мне здесь этого ботаника ждать? Они уже час назад приземлились, – вопрошал баритон. – Вся группа в сборе, а мы жаримся на этой выжженной планете…
– Торопишься на тот свет, Х’элир? – осведомился бас.
– Зыков, а ты оптимист, я погляжу… – Так-так, значит, басит тот самый главный на Ватерлоо генерал.
– Да ладно, сколько мы друг друга знаем? Чего скрывать, шансы, что вы вернетесь, – пятьдесят на пятьдесят.
– Чтоб у тебя язык отвалился, предсказатель недоделанный. – Вкрадчивые нотки в мягком голосе исчезли, впрочем, как и сама мягкость, превратившаяся в сталь.
– Хорошо, ради тебя, мой друг, заделаюсь в конченые оптимисты! – добродушно рассмеялся бас.
– Кончай болтать, лучше свяжись с курьером, узнай, где там нашего ботаника носит. Неужели тоже решил под умирающего закосить, увидев здешний убогий пейзаж?
– Заметь, я, как оптимист, хочу тебя порадовать, – с ярко выраженным предвкушением в голосе продолжил бас, – твой ботаник – женщина!
– Ты шутишь? – разозлился баритон. – Профессор Кобург, насколько я понимаю в ваших земных фамилиях, – мужчина, и…
– Увы, дружище, в данном случае это женщина. И везут ее… с Тру-на-Геша!
Снова громоподобный смех, а у меня в груди все сжалось от злости. Оала дернулся к двери, чтобы обозначить наше присутствие, а я непроизвольно уперлась ему в грудь, желая дослушать.
– Твое начальство повредилось умом? – Баритон рыкнул и дальше вовсе обозлился. – У меня на борту полсотни голодных до секса мужиков. Мы полгода в рейсе, таскались по окраинам Галактики. А вы бабу мне в команду решили подложить? Из-за этой… вертихвостки с Тру-на-Геша у меня могут возникнуть нешуточные проблемы. Да ее порвут там на радостях…
Я чуть не упала в руки своего курьера. Ноги ослабли, горло пересохло, захотелось срочно вернуться в родную лабораторию. Какие полевые работы, приключения? К черту все! Хочу домой, где безопасно.
– Она не коренная труна, а землянка, так что, может, не все потеряно, – усмехнулся бас.
– Ты сам-то веришь? На Тру-на-Геше нормальные не выживают! Сумасшествие заразно!
– Х’элир, я понимаю. Был бы выбор – кандидатуру переиграли бы. Но ты сам в курсе происходящего. Время поджимает, а если ситуация выйдет из-под контроля, пострадают все. Только поэтому именно тебя, несмотря на долгий рейс, назначили сопровождать миссию. И если придется, ты будешь лично следить за этой бабой, чтобы она вернулась целой и по возможности невредимой. Даже если…
Тут Оала не выдержал, кашлянул пару раз и, убрав мою руку, вынудил пройти в кабинет. Вытянувшись в струнку, он отрапортовал:
– Капитан Оала из ОБОУЗ прибыл, профессор Кобург доставлена.
С минуту, наверное, в кабинете царило молчание. Собеседники рассматривали меня, а я не менее заинтересованно – их.
Прямоугольная просторная комната со стеллажами вдоль стен. У окна стоит стол, за которым разместился крупный широколицый брюнет в знакомой «летней», песочного цвета форме с короткими рукавами и эмблемой Вооруженных сил Земли на плече. В уголках карих глаз собрались глубокие морщины, хотя землянину лет сорок, не больше. По сильно загорелому обветренному лицу «бегут» циферки и значки – проекция с большого экрана кибера. Видимо, мужчина составлял какую-то отчетность, когда «дружище» его прервал.
В более темном углу стоял второй мужчина. Свет бил мне в глаза (очки конечно же сняла), поэтому я не могла рассмотреть его детально, отметила лишь высокую подтянутую фигуру в черной форме космического десанта и, на контрасте, почти белоснежную короткую шевелюру. А еще заметила его остроконечные уши…
В груди екнуло – передо мной х’шанец.
– Здравс-ствуйте, – слегка запнувшись, приветствовал меня басом мужчина, продолжавший сидеть за столом. Потом неуверенно переспросил: – Вы профессор Кобург?
– Да, – хрипло от страха, едва не срываясь с места от желания сбежать, подтвердила я, придвигаясь поближе к Оалу.
Но мой сопровождающий выдвинулся вперед и, положив на стол небольшой пакет, наверняка с носителем информации, позволил себе едва заметную ехидцу в голосе:
– Можете не сомневаться, генерал, это она. Здесь вся необходимая информация по профессору.
– Благодарю, вы свободны, – поджав губы, Зыков отпустил «курьера».
А у меня сердце прыгнуло к горлу:
– Нет-нет, я против. Капитан Оала, задержитесь. Я возвращаюсь с вами…
– Это невозможно… профессор. – У Зыкова, по всей видимости, мой внешний вид и научное звание пока плохо совмещались.
– Свяжите меня со своим начальством. – Вместо твердого решительного требования получился жалкий писк. – Я категорически отказываюсь участвовать в какой бы то ни было миссии.
