Раиса Николаева - Артефакты древних могильников (СИ)
Ализе закрыла лицо руками и зарыдала, но Ранхгарт почему-то почувствовал, что в этот раз она плачет не над своей несчастливой долей, что-то в ее плаче было не так.
— Ализе, — подозрительно спросил темный, — а ты мне все рассказала? — в ответ она только крепче прижала руки к лицу и заплакала еще горестнее. — Говори! — потребовал он, нисколько не испытывая жалости к всхлипывающей девушке.
— Было еще кое-что, — запинаясь, стала рассказывать она. — За три дня до свадьбы ко мне наведалась… леди Миранэль.
— И что ей от тебя было надо?
— Я сама удивилась ее приходу. Она тихо прошипела:
— Радуешься? Думаешь, что ты на седьмом небе от счастья? Зря! — Я молчала, пораженная ее злобным тоном, да и вообще, ее визит был мне очень неприятен. Эта женщина с самого детства страшила меня. — Думаешь, Даххарст потерял голову от любви, и теперь будет носить тебя на руках, сдувая малейшие пылинки? — Я так вообще не думала, особенно после того подслушанного разговора. Но ей я об этом рассказывать не собиралась, поэтому просто молчала, продолжая слушать ее.
Ализе почти шептала, тщательно подбирая или вспоминая слова. Ранхгарта это очень сильно удивило. Почувствовав, что этот разговор имел особое значение, он стал внимательнее вслушиваться в каждое слово. Но даже представить не мог, что услышит дальше.
— И что же ему от меня тогда надо? — спросила я, поскольку этот вопрос очень сильно интересовал меня, еще с того дня, когда Даххарст сделал мне предложение.
— Что?! — засмеялась она. — Кровь! Что же еще?
— Кровь? — я от испуга даже стала заикаться.
— Кровь, кровь, кровь, всю, до самой последней капельки! — Она веселилась, видя моё состояние. Ей хотелось сделать мне, как можно больнее.
— И ты поверила ей?! — ахнул Ранхгарт.
— Сначала нет, а потом поверила, и испугалась так, что у меня потемнело в глазах.
— Зачем Даххарсту пить твою кровь? Что за чушь! — возмущению Ранхгарта не было предела. — Ты не попросила леди Миранэль объяснить, для чего это Даххарсту нужно?
— Попросила. «Вы хотите сказать, что Лорд Даххарт выпьет мою кровь?» — «Выпьет? Нет, он будет пить день за днем по нескольку глотков!» От услышанного мне стало плохо. Но я все же спросила: «И что моя кровь ему даст?» — «Все, о чем только мечтают Темные! В первую очередь — мужскую силу, которой они так кичатся. Да еще многократное увеличение магической силы, ты — лакомый кусочек для него». — «А почему именно я?» — «Неужели не понимаешь? Светлая, с сильным магическим Даром, да еще владеющая родовой магией. Но самое главное: Девственница! Это для Темных ни с чем не сравнимое лакомство. За тобой следили все дни, что ты находилась в Академии, у тебя не было любовников, даже случайных. Наверное, Даххарст это тоже выяснил, иначе не бился бы так за тебя», — она это добавила с такой ненавистью!
— Ализе! — яростно закричал Ранхгарт, не в силах слушать этот бред. — Темные не пьют кровь Светлых девственниц, чтобы пополнить свои силы! Не могу поверить, что ты восприняла всерьез то, что тебе сказала эта… эта… леди, — выдавил из себя Ранхгарт, едва сдержав оскорбления, готовые сорваться с языка.
— Да, — покаянно подтвердила Ализе, — я поверила ей, поверила настолько, что решила хоть немного испортить удовольствие Даххарсту от вкуса моей крови, — увидев, что Ранхгарт ее не понимает, смущенно добавила: — Я решила стать НЕ девственницей.
— Что ты решила сделать?! — переспросил Ранхгарт. — Стать не девственницей? И как ты это «провернула»?
— Никак, — Ализе всхлипнула. — Единственный мужчина, с которым я была знакома — это Ариниэлль. Вот к нему я и подошла. Но он повел себя очень странно, убежал, даже не дождавшись, пока я изложу ему свою просьбу.
— Значит, у него хорошо развито чувство самосохранения, — рассмеявшись в голос, заметил Ранхгарт. — Умирать в страшных муках ему совсем не хочется.
Глава 30
— Неужели ты не могла спросить еще у кого-нибудь: будет Даххарст пить твою кровь или нет?
— Я спросила! — возмущенным голосом, от мысли, что Ранхгарт подумал, будто она не уточнила такой важный вопрос, сказала Ализе. — Я спросила у Саннаэтеля.
— И, что же он ответил? — с тоской в голосе, уже приблизительно предполагая, какой она получила ответ, спросил Ранхгарт.
— Саннаэтель сказал, что будет как можно ближе к моей комнате, и если Даххарст только попытается сделать что-либо подобное, то Саннаэтель по первому моему зову немедленно придет на помощь. Так и случилось.
— Нет уж, — перебил ее Ранхгарт, — начала — расскажи еще раз, только подробно: как вел себя Даххарст, что говорил, каким тоном, как смотрел на тебя при этом. Не мог же он наброситься на тебя, едва войдя в комнату. Он обязательно бы что-то сказал!
Ализе задумалась. Теперь она и сама стала сомневаться в том, что Даххарст собирался подвергнуть ее таким мучительным издевательствам или даже смерти. Она постаралась вспомнить каждый миг, начиная с той секунды, когда открылась дверь, разделяющая ее покои и покои Даххарста.
— Я стояла посреди огромной спальни, не зная, что мне делать. Рядом была еще комната, я заглядывала в нее в надежде увидеть служанку, но это оказалась гардеробная, одна стена которой служила зеркалом. Мне было не по себе находиться в спальне. Кровать размером в полкомнаты очень меня смущала, — Ализе старалась вспомнить свои ощущения.
— Тебе комната понравилась?
— Да, очень! Убранство спальни было выдержано в бело-золотом цвете, как я и обожала.
— Ализе, — довольно ехидно спросил Ранхгарт, — ты была во дворце Правителя, много ты видела комнат, выдержанных в золоте на белом?
— Ни одной! — сразу ответила Ализе. — На это я, как раз, обратила внимание. Золото на бордовом, золото на алом, золото на черном, но на белом — нет.
— Понимаешь, что это значит? — Ализе, не понимая, вопросительно взглянула на Ранхарта. — Это значит, — назидательно начал он, — что комната готовилась именно для тебя. Даххарст специально выяснял твои вкусы и цветовые пристрастия, чтобы сделать тебе приятное. Если бы его избранницей была женщина нашего народа, уверяю тебя, спальня бы выглядела совсем по-другому.
— Мне только цветы не понравились, — продолжала Ализе. — Нет, они, конечно, были красивыми, но уж слишком яркими. Насыщенного красного цвета, я не люблю такие. Мне больше нравятся нежно-розовые, почти белые.
— Ага, — с нотками сарказма в голосе поддакнул Ранхгарт, — например, белые лилии.
— Да, лилии, — не стала отпираться Ализе. — Что может быть прекраснее белых лилий? — мечтательно вздохнула она. — Но он мне их почему-то не подарил, хотя, как ты утверждаешь, интересовался моими предпочтениями. То, что я люблю белые лилии, знали все.
