Доун Томпсон - Повелитель тьмы

Рианнон вцепилась в его крепкие и твердые бицепсы, своими маленькими руками, поскольку увидела, как исчезает пещера, как будто голодный хищник поглощал ее, и все что от нее осталось это кратер и клубы горной пыли. Сейчас нельзя было упустить момент.

— Вы мне доверяете? — спросил ее Гидеон, хотя не мог вообразить, как она могла это сделать при данных обстоятельствах.

— Д-да, я … д-да … рыдая и дрожа, сказала она.

— Отлично, тогда держитесь за меня — приказал он, игнорируя ее колебание. — Мы не можем здесь больше оставаться. Я знаю одно место, но мы должны уходить прямо сейчас, пока копоть и дым скрывают нас, есть шанс на спасение.

— Пойти … как?

— Обнимите меня за шею и крепко держитесь! — сказал он, расправляя, свои крылья и полетел, сквозь пыль, дым и огонь, который пылал, на месте пещеры. Вырвавшийся из земли газ вспыхнул, выбрасывая ввысь мощные столбы пламени, облетев облако пыли, они улетели прочь.

Как только они поднялись, Гидеон обнял ее одной рукой, поскольку она спрятала свое лицо у него на широком плече, в кожи угря, душащей ее крики. Они почти были в безопасности и достаточно далеко. Через какое-то время пыль в облаках почти рассеялась, и увидели, что их преследуют наблюдатели, Рианнон вскрикнула, поскольку молния зигзагом пронеслась мимо них

— Гидеон, пожалуйста! — рыдала он. — Держите меня, не отпускайте, прошу вас! Я боюсь, что я упаду!

— Мы оба упадем, если одна из тех молний поразит нас — сказал он. — Вы должны доверять мне. Они не могут направлять свои удары молний вверх. Я должен поднять нас выше, чтобы они не видели нас, пока мы не достигнем Лесного Острова.

Мой друг Мариус, Повелитель Леса, является его хранителем. Он поможет нам, если мы сможем долететь до него. Однажды он помог и дал мне убежище, когда они разрушили мою башню.

— Но кто они? — плача спросила Рианнон.

— Они — наблюдатели богов, которые мучают меня для того, чтобы найти удовольствие в теле женщины. Вы знаете легенду. Это — то, что это значит. Это — то, что я осужден пронести через всю вечность эту жажду, они прокляли меня Рианнон. Их молнии наносят телесные повреждения, но не убивают меня. Они наслаждались моей пыткой слишком долго, чтобы прекратить страдания.

До сих пор они не послали ни одного из них за вами, решили обойтись предупреждением. Пожалуй, боги проявили безграничное терпение. Но к нам это не относиться.

— Почему тогда меня пощадили? Я думала, что разделила ваше наказание с вами.

— Я не могу точно сказать, о чем они думают, возможно, когда они увидели вас и вашу реакцию, это убедило их в вашей неосведомленности … невинности. Я не знаю. А теперь крепче держитесь, за меня … нет времени для предположений.

Слава богу, она больше ничего не спрашивала. Гидеон молчал, во время полета было тяжело дышать и тем более говорить. С тех пор как он встретил Рианнон, он рассказал больше, чем за всю жизнь. Кроме того, он не хотел говорить ей, что, наблюдатели могут их поджидать, когда они начнут свой спуск, а Мариус мог быть под угрозой наказания за стрельбу в них, когда он в последний раз посещал Лесной Остров.

Местами его крылья все еще дымились, и кожа угря была порвана. Несмотря на боль в паху, и его поврежденные крылья, потоки ветра, вызывали возбуждение. Он страстно желал утолить его, но не смел, не в то время как он нес такой драгоценный груз.

Она была такой храброй. Хотя он знал, что она напугана, она не разу не пожаловалась, не выразила протеста. Она цеплялась за жизнь, что есть силы. Прежде он такого не испытывал, но теперь знал, что любит ее больше всего на свете, никого другого он так не любил, с такой неведомой ему страстью. Прежде, чем они приблизились к Лесному Острову.

И прошли сквозь облако из дыма, пыли и пепла, он оказался прав, внизу кружились наблюдатели, поджидая его, чтобы скинуть на землю. Надо было срочно что-то придумать. Они не могли оставаться наверху вечно. Он этого не хотел. Если бы с ним не было Рианнон, он не так бы переживал. И ничего не имел бы против того, чтобы рискнуть. Он многое пережил. Но это другое.

Он держал надежду на будущее в своих руках. Если бы с нею что-нибудь случилось из-за него, он не смог с этим жить и положил бы этому конец. Он прижал ее к себе еще ближе и вместе с тем, успокаивая ее, и каждый мускул напрягся в его теле.

— Мы должны спуститься — сказал он. — Только это надо сделать очень быстро. Нас поджидают наблюдатели. Там от него будет мало толку, он может быть уверен, что ее смогут защитить от опасности. Он отлично усвоил урок за свою глупость.

— Если мы сможем достигнуть этого острова, мы будем в безопасности, … по крайней мере, пока. Она задушила крик.

— Я … я вижу их! — задыхаясь, сказала она.

— Не смотрите вниз! — предупредил он ее. — Закройте свои глаза, и предоставьте все мне. Независимо оттого, что произойдет, не открывайте их!

Последнее было сказано едва дыша, поскольку ее руки так сильно обвились вокруг его шеи, что он боялся, как бы она его не задушила. Задев его подгоревшие крылья, он резко начал падать вниз, прямо на трех крылатых существ, кружащих над Лесным Островом. Земля, земля, он приближался к ней сквозь первые бледные проблески серого как, чешуя рыбы рассвета, со скоростью света, казалось, что кожа вокруг его глаз облезла. Ветер смешивался с его дыханием.

Поднявшийся ветер обволакивал его, проходил через его крылья, буквально заставляя его кончить. Он почти успел расстегнуть свои кожаные брюки и освободить возбужденную плоть, позволяя ветру взять его. Он едва мог выдержать эту боль, но она была сущностью его проклятия, которое поставило его в такое затруднительное положение. Он ничего не мог с этим сделать, ничего изменить, когда его тело так делало, но не в жизни решил он. Должен был быть способ избавиться от его сексуальности, способ освободить себя от проклятия чувственного вожделения. И он дал эту клятву, как только пронесся сквозь облако, словно стрела к Лесному Острову, если бы был способ обмануть богов-ревнивцев и их восторг по поводу его мучений, то он нашел бы его или умер пытаясь.

Внизу между наблюдателями светилась молния; образуя смертельное кольцо потрескивающей смерти, через которое они должны пройти, чтобы достигнуть прибежища Мариуса. Это не предвещало ничего хорошего, пока многочисленные молнии не начали проноситься мимо них, так близко, что задели перья Гидеона, и в этом случае они вдвоем упадут.

Стрелы! Мариус стрелял в наблюдателей с берега. Тогда наблюдатели повернулись к кентавру и стали в него метать молнии. Мариус принял их огонь на себя, чтобы Гидеон успел пролететь сквозь круг, образованный из наблюдателей.