Брак по-тиквийски 7. Последняя война - Натали Р.
После втыка и угрозы высший командир осознал, что медлить не стоит. Запросил все подразделения и разыскал в одном из них раненую самку. К следующему утру ее привезли.
Самка злобно щурилась: солнце светило ей прямо в глаза. Лапы скованы попарно: передние совсем короткой цепью, задние – чуть подлиннее, чтобы могла ходить, но не слишком проворно. Темно-зеленая чешуя в следах пуль, а хвост безжалостно обрублен, и обнаженное мясо сочится кровью. Челюсти стянуты ремнями.
– Дохлая она какая-то, – засомневалась Тереза.
– Была бы она в силе, порвала бы ремни и съела вас, госпожа Хэнк. – Сниттке не мог промолчать.
– Я с зохенами и без ремней встречалась, – огрызнулась Тереза. – И, как видите, до сих пор жива. А они – нет.
– Ее состояние важно? – уточнил Хэнк. – Дохлая, не дохлая… Кровь-то в ней есть.
Тереза пожала плечами. Сила зависит от количества выпитой крови, а не от того, насколько хорошо чувствует себя жертва. Вроде бы. Терезе не хотелось признаваться, что она не такой уж компетентный специалист в колдовских ритуалах. В любом случае, надо проводить эксперимент. Не попробуешь – не узнаешь.
– Наклоните ей голову и подставляйте таз, – велела она Фарну и еще одному солдату из сопровождавших зохенку.
Самка что-то неразборчиво прорычала. Ремни не давали ей широко открыть пасть, и слов никто не разобрал. Да и зачем? Выругалась ли она по-своему, просила ли не убивать – слушать ее не собирались, ее судьба была решена.
Тереза достала нож, воткнула в горло меж чешуй, резко рванула слева направо. Зохенка захрипела, зеленые струи полились в таз. Она дернулась, засучила ногами, но цепи удержали. Хрип прекратился, теперь она беззвучно приоткрывала пасть, из которой тоже потекла кровь. Глаза затуманились, движения становились все более вялыми. Струя крови истончилась, превратилась в череду капель. Крови в этой зверюге оказалось много, больше чем в человеке – Тереза помнила по пиратам, что из целых двух жертв она не смогла тогда нацедить такой объем.
Она зачерпнула парящую липкую жидкость кружкой. Острый запах заставил передернуться. Поднеся кружку к губам, она сделала глоток, другой… Вкус казался отвратительным. Она с трудом протолкнула в себя еще несколько глотков, и желудок взбунтовался. С тихим стоном она ломанулась в кусты. Ее вывернуло наизнанку – вместе со всем, что осталось от завтрака.
Хэнк тронул ее за плечо, сунул фляжку с водой. Полегчало.
– Попробуешь еще? – с надеждой спросил он.
Тереза еле подавила новый приступ тошноты.
– Н-нет! Может, кто-нибудь другой?
Хэнк перевел взгляд на Сниттке, протянул ему кружку. Тот в ужасе попятился, мотая головой. Фыркнув, Хэнк подозвал солдат:
– Пейте!
Рядовым не так просто откосить от выполнения приказа самого командира корпуса. Напарник Фарна, зажмурившись, отпил, и его тотчас стошнило.
– Вы?
Кружку взял Фарн. Зажал нос, опрокинул в себя чуть ли не одним глотком – может, двумя. Правильно, чтобы не длить «удовольствие». Освободил нос, отдышался.
– Ну? – Хэнк испытующе уставился на него. – Блевать не будете?
– Не, – пробормотал Фарн. Опомнился, выпрямился и отрапортовал: – Никак нет, господин Хэнк!
– Допьете до конца?
– Как прикажете, господин Хэнк!
Он зачерпнул еще одну кружку, повторил процедуру. И снова… и еще…
– Стальной желудок, – оценила Тереза, когда таз был опустошен. – Силу ощущаете, Фарн?
Он слегка выпучил глаза.
– Так точно, госпожа Хэнк! Хоть сейчас в бой.
– Про бой забудьте, – снисходительно проговорила она. – Вас ждет кое-что пострашнее. Вам надо выучить заклинание.
– Выучить? – погрустнев, переспросил солдат. – Чё, прямо наизусть?
– Ну, не по бумажке же его читать. – Тереза улыбнулась.
– Так точно, – упавшим голосом промямлил он.
Больше всего Фарн ненавидел зубрежку. Придя в армию, он думал, что его школьные мучения закончились. Но нет: и тут пришлось напрягаться. Даже хуже, чем в школе: теперь надо было заучивать не факты или формулы, а совсем незнакомые слова, не имеющие для него, Фарна, никакого смысла. Госпожа Хэнк придиралась и требовала, чтобы он произносил их четко, без ошибок и лишних пауз. Кошмар какой-то! В школе его заставляла заниматься Вера Ильтен, а теперь – ее мать. И конца-края этой учебе не видно.
– Накрепко запомните последовательность ритуала, Фарн. Сначала вы смешиваете кровь с землей. Потом произносите свое полное имя. Не перепутайте!
Ну как тут не перепутать? Когда столько всего необходимо выучить, оно никак не хочет укладываться в башке в правильном порядке.
– Постарайтесь, Фарн! Если вы успешно проведете ритуал, перед вами откроются карьерные перспективы.
– Чего? – переспросил он.
Госпожа Хэнк закатила глаза. Точно как ее дочь, когда он не понимал чего-то, на ее взгляд, элементарного.
– Не упустите свой шанс, Фарн. Вы извлекли силу, но надо довести дело до конца, потратить ее с толком. Сделайте все как следует, и вы станете уважаемым человеком. Вас будут беречь, не бросать в безнадежные бои, не использовать в неквалифицированном труде. Вы будете колдовать, делать это раз за разом. Солдату такое не по статусу, и вас произведут в офицеры…
– Да-а? – Фарн оживился. – Правда?
– Правда, но для этого вам надо доказать, что вы можете быть колдуном, а не тупо пить зохенскую кровь как витаминную добавку к пище. Сосредоточьтесь!
Тереза в свое время выучила это заклинание за пару часов. Фарну понадобилось два дня. Она сетовала: ну почему оказалось так, что кровь смог выпить самый тормозной из солдат? И одновременно радовалась за Вериного дружка: коли у него все получится, за судьбу этого недотепы можно будет не беспокоиться.
Фарн надрезал себе ладонь и выдавил на горсть песка свою кровь. Сниттке с такой молчаливой мольбой смотрел на Хэнка, что тот разрешил ему не участвовать в смущающем его ритуале и ограничиться ролью наблюдателя. Голема было решено делать по образу и подобию самого Фарна.
– Я, Эдда Фарн, – голос нового адепта звучал неуверенно и немного удивленно: неужели это происходит со мной? – своим именем даю силу голему и произношу формулу власти…
– Как вы себя чувствуете, Фарн? – осведомился Хэнк, когда двойник солдата прилег в пыль у его ног. – Голова не кружится? В глазах не двоится?
– Никак нет, господин Хэнк!
– Тогда давайте еще раз.
Запаса сил хватило на трех големов. Почти на четырех. После четвертого Фарн пошатнулся и признался:
– Устал. И спать хочется.
Может, и не стоило создавать последнего, он явно забрал часть сил у неопытного колдуна. Но как иначе узнать, каков резерв? Зато теперь ясно, что кровь зохена несет больше энергии, чем кровь среднего человека.
Хэнк кивнул:
– Отдыхайте… младший командир Фарн. Ваши способности скоро нам понадобятся.
Трех големов для очередной акции сделала Тереза, ворча на Хэнка, что
