Невеста для падшего (СИ) - Екатерина Сергеевна Богданова
Ответить ей я не смогла, потому что и сама не знала — чем тут можно помочь. Что теперь будет? Как мне себя вести? Как ко мне будут относиться окружающие? Бояться, как эта добрая женщина, которая раньше проявляла такую теплоту и заботу? Или ненавидеть, как мой народ ненавидит обладающих проклятой огненной магией падших? Вряд ли кто-то ответил бы, если бы решилась спросить.
Единственное, в чём я сейчас была уверена, так это в том, что о возможности договориться с Эраном можно забыть. Он ни за что не простит мне уничтожение комнаты матери. Да я и сама чувствовала вину. Забери кто-то у меня последнюю память о родителях — никогда бы не простила!
— Ох, что же творится, что делается, — вздыхала Тамир, пытаясь найти в груде обломков и обрывков ткани хоть одно уцелевшее платье. — Как же во дворец-то теперь? Не в исподнем же одном. Столько нарядов, столько труда… Хорошо хоть я кое-что из вещей леди Эйши в чулан перенесла, придётся доставать теперь. Опять беситься ведь будет, да сильнее уже и некуда. И так рвёт и мечет.
— Сильно злится? — осторожно ступая, чтобы не пораниться, подошла я к домработнице.
Тамир испуганно пискнула и отскочила от меня, как от чумной. Но тут же опомнилась и виновато опустила голову.
— В бешенстве, — произнесла она тихо. — Я его таким лет десять уже не видела.
— Нужно поговорить с ним, извиниться, — пробурчала я, повернувшись к двери.
— Постойте, одежду принесу. Не так же идти, — окинула меня взглядом женщина.
Я посмотрела на себя и была вынуждена согласиться — в таком виде из спальни выходить нельзя. И уж тем более встречаться с посторонним мужчиной. Оказывается, на мне одежда тоже сильно пострадала — плечо и частично грудь виднелись под обрывками ткани, а подол сорочки был разорван едва ли не до пояса. От халата же вообще одни ошмётки остались.
Тамир покачала головой, ещё раз произнесла «Что же теперь будет» и вышла. Но, не успела я и шагу ступить, как дверь опять отворилась — на пороге стоял Эран. Он окинул меня нечитаемым взглядом, криво усмехнулся, как обычно, и вдруг проговорил:
— Достойный образ для будущей жены кесаря, ничего не скажешь.
Я постаралась натянуть обрывки ткани на груди, чтобы прикрыться, но он больше и не смотрел на меня. Взгляд падшего блуждал по комнате, будто ища что-то и не находя. Так мы и стояла — я, кутаясь в отрепье, и он в дверях — молча осматривая разгромленную мной комнату, некогда хранящую воспоминания о погибшей матери.
— Кхм, хозяин, можно? — деликатно покашляла у него за спиной Тамир.
Эран будто очнулся, мотнул головой, пропустил домработницу и проговорил, бросив на меня ещё один неопределимый взгляд. Поторопитесь, буду ждать во дворе. И, Тамир, если хочешь что-то взять, бери сразу. Сюда мы больше не вернёмся.
— Но как же?.. — охнула женщина, прижав к груди стопку одежды, которую принесла для меня.
— В этом доме не осталось ничего, за чем стоило бы возвращаться, — сухо перебил её падший, и вышел.
— Очень злится, — прошептала домработница, качая головой.
Странно, а мне показалось, что он напротив, спокоен, как никогда. Но Тамир виднее, она его лучше знает.
Собирались мы быстро. Чтобы ещё больше не разозлился — как объяснила мне Тамир, перед тем, как оставила в ванной, приводить себя в порядок, и сама тоже убежала собираться. У неё, в отличие от меня, личные вещи были.
Спустя всего полчаса мы с домработницей вышли во дворик, где Эран стоял, прислонившись к дереву плечом, и смотрел на старый дом, видимо, прощаясь. Увидев нас, он оттолкнулся от дерева, подошёл и, хмурясь, проговорил:
— Похоже, придётся нанимать дормез. Тамир, разрешая взять с собой самое ценное, я не имел в виду — весь дом!
Домработница, поправила огромную наплечную сумку, затем вторую, подтянула поближе к ногам большой узел и прижала к груди превратившуюся в шар от переполнявших её вещей котомку. Сдержать улыбку я не смогла. Да что там, даже у Эрана уголки губ дрогнули, но серьёзное выражение на лице он сохранил.
— Зачем тебе всё это? Во дворце у тебя будет всё новое, — попытался убедить её оставить лишние вещи падший.
— А мне новое не надо, у меня и так всё есть, — упрямо прокряхтела женщина под весом сумок и узлов.
— Хорошо, — кивнул Эран, поняв, что проще согласиться. — Нанимай экипаж, у дворца тебя встретят.
И, без предупреждения обхватив меня рукой за талию, стремительно взлетел.
Заговорить я решилась только, когда впереди показались высокие островерхие башни огромного чёрного замка. Это, видимо, и был дворец, в котором мне теперь предстояло жить. Он возвышался на холме чёрной шипастой громадой, внушая какой-то подсознательный трепет. Я бы не назвала это строение дворцом, но и для крепости он был слишком утончённым. Пожалуй, именно таким и должен быть дворец падшего. Он ему как раз подходит.
В стремлении скинуть холодное оцепенение, которым веяло от этого строения, я и произнесла слова, давшиеся мне неожиданно легко, потому что были искренними.
— Простите, мне очень жаль, что так вышло с комнатой вашей матери, — проговорила, украдкой посмотрев на Эрана, и поспешно отвела взгляд.
Он какое-то время молчал, и я уже решила, что не дождусь ответа. Но падший всё же заговорил.
— Рано или поздно это должно было случиться. Пожалуй, так даже лучше. Старые привязанности и привычки будут только мешать в новой жизни. Дед был прав, когда говорил, что рано или поздно придётся выбирать — быть хорошим правителем, или человеком. Ты помогла мне понять, что совмещать не получится.
— Какое страшное заблуждение! — не удержалась я от эмоционального возгласа. — Должно быть, ваш дед действительно был не очень хорошим человеком, если учил внука такому.
— Зато правителем был отменным, — хмыкнул он. — Что ещё раз подтверждает его слова. В одном старому ублюдку было не отказать — он умел быть расчётливым, жестоким и беспринципным, когда это требовалось.
— Это я уже поняла, — пробурчала, поёжившись от таких слов. — Но ведь желание отомстить за дочь было продиктовано не расчётом. У него были чувства и привязанности, возможно, это именно благодаря им он был хорошим правителем? Не думаю, что…
— Вот именно, — перебил падший. — Не думай, тебе это ни к чему. И задушевными беседами не увлекайся. Твой удел молчать и слушаться. Раз уж мне придётся терпеть тебя, то хотя бы болтовнёй не раздражай.
— Что?! — воскликнула, вскинув голову и посмотрев
