Проснись, чудовище - Юлия Владимировна Славачевская
- Откуда? – развел руками Клайв. – У нас у всех иммунитет, кроме… - Он посмотрел на меня: - Кроме девушки из далекого прошлого.
- Где есть ближайшая вакцина? - продолжал допрашивать специалиста капитан.
- Думаю, на Планофе, - задумался врач. Взъерошил темные волосы: - Но не уверен. Могу, конечно, связаться, но даже если у них есть вакцина, то Диана просто не доживет до Планофа. Ей осталось часов шесть, из которых пять она проведет в жесточайших мучениях.
- Обезболивающее? – деловито спросил Шон, забирая у замершего от этого известия робота одежду и натягивая на себя.
- Не поможет, - закусил губу Клайв. – Скоро откажут все внутренние органы один за другим. Зато звучит красиво: «Мультиорганная недостаточность».
Кэп с обезображенным яростью лицом рванул дать ему в морду. Доктор поспешно отступил, заканчивая мысль:
- Ей нельзя помочь… На корабле ее не спасти.
- Стазис, - прохрипела я, с упорством придорожного сорняка цепляясь за жизнь.
Шон погладил меня по щеке и вопросительно посмотрел на доктора.
- Это должно помочь, - кивнул тот, задумчиво теребя бородку. – Но насколько быстро мы можем его собрать? Или…
- Нет, - мотнул головой капитан. Глаза на его побледневшем лице стали огромными, в их уголках незаметно скопилась влага. - У нас нет такого прибора. И, скорей всего, и блоков тоже нет. – Мрачно закончил свою мысль: - Мы не специализируемся на стазисе…
- Мини-стазис, - выкашляла я из себя. – У меня… в комбинезоне… как игла… но поместите в капсулу, без нее стазис не… не сработает.
- О чем она говорит? – уставился на капитана Клайв. – Какая игла?
- Вот эта, - внезапно протянул мой прибор Джарвис. Виновато сказал: - Очень интересная игрушка. Маленькая, но такая мощная. Тот, кто изобретал, был настоящим гением своего времени.
- Аха, - засмеялась-закашлялась я кровью, - был… гением… сволочь…
- Тихо, - прижал меня к столу муж. Заглянул мне в глаза: - Диана, если это последняя возможность тебя вытащить, то я ее не упущу. Как пользоваться прибором?
- Загони в палец, - выдохнула я, - как он… - и снова началась болевая ломка. – В капсулу… подпитка… - Вцепилась в него из последних сил: - Если… больше…мне жаль, - и закрыла глаза.
- Прости меня, - быстро прижался Шон к моим губам и вонзил иглу мини-стазиса мне в палец левой руки.
Боль ушла сразу, так же, как и возможность двигаться. Я снова замерла в вечности.
Пробуждение было странным. Я распахнула глаза и уставилась на симпатичного блондина, если вам нравятся три глаза, две антенны над ушами и вытянутый вперед мордой нос, которым меня сейчас и обнюхивали.
Организм настойчиво требовал заорать и дать кулаком в один из трех прищуренных малиновых глаз. Но тут я подумала, что если могу шевелиться и у меня ничего не болит, то, вполне вероятно, это имело отношение к моему исцелению.
Мы находились внутри октагона, восьмиугольного помещения, в каждом угле которого было установлено по зеркалу (или экрану? Черт его разберет). Плюс зеркало на потолке (кто-то себя очень сильно не любит!). Свинцово-серые, унылые пол и стены нагоняли смертную тоску. А уж харя моего визави вообще не радовала.
Из окон видна типичная африканская саванна – редкие специфичные деревья, похожие на земных животные, мошкара и жара. И змеи. Катастрофическое количество разнообразных змей. Одна из них, размером с хорошую анаконду, зависла прямо над окном и упрямо нас гипнотизировала.
Мама!
- Здравствуйте, - разжала я пересохшие губы.
- Так-так-так, - скривился мордатый, распрямляясь и поправляя… оранжевый галстук поверх гладкого черного комбинезона с воротником-стойкой. – Диана Градецки, молодая, здоровая самка детородного возраста. Только весьма плохо воспитанная, - он погрозил мне когтистым пальцем: - Самки в присутствии высших говорят исключительно когда им позволяют. Но поскольку самка новенькая и необученная, то я буду снисходителен и отвечу на несколько вопросов. Потом, если самка не выучит правила, буду вынужден держать ее в наморднике.
- Где мой муж? – подавила я новый порыв провести новый эксперимент: переварятся ли его зубы, если вбить их в его же глотку.
- Капитан Градецки на корабле, - любезно ответил мордатый, усаживаясь на стул рядом и скрещивая длиннющие руки на острых коленях. – Мы милостиво разрешили ему оставить самку и улететь, но он почему-то медлит.
- Что значит - оставить? – удивленно воззрилась я на него, быстро садясь. На руках и ногах брякнули браслеты, соединенные с цепями.
- Мера предосторожности, - кивнуло фуфло в галстуке. – Владелец самки прилетел на нашу планету с просьбой вылечить самку и предложил все, что угодно, за ее спасение. Поскольку самка в детородном возрасте…
Я поняла – это моровое поветрие будущего! Все вырожденцы свихнулись на деторождении!
- …и ее генетический материал чист и стабилен, то мы приняли решение, - поцокал языком трехглазый, - оставить самку у себя на два десятилетия в обмен на спасение ее жизни. Так она послужит нашему обществу и не будет смущать высших своим внешним видом, - он опустил все три глаза на мои ноги и облизал пурпурные губы раздвоенным фиолетовым языком.
- И что на это сказал мой муж? – дернула я за цепи, испытывая их на прочность.
- Они из веллера, - подмигнул мне средним глазом абориген. – Распадутся через два десятилетия сами. До этого снять нельзя, - он наклонился ко мне и сообщил, подмигнув правым глазом: - Не для протокола, владелец самки сказал много чего, но универсальные переводчики смогли перевести только «мама», «неудобно», «глубоко» и «по-разному», так что мы так и не поняли полного смысла его получасовой речи. Вероятно, нужно обновлять лексические чипы.
Я кивнула, подумала, натянула на ноги подобие ночной рубашки из тонкого
