Разделённые - Арлен Гарднер
Я не думал, что моя встреча с Луноликой принесёт мне столько эмоций. Да, я скучал, да, думал о ней практически всё время, но всё же… мы были знакомы всего несколько часов. Когда она успела проникнуть и поселиться в моём сердце? Когда её образ пустил ростки в моей душе?
Я слегка сжал ладони, вспомнив её прохладную кожу. Мне хотелось видеть её улыбку, сияющие глаза и слышать столь нежный голос.
Законы, прописанные в Книге Солнца, и раньше не имели для меня особого значения, теперь же я был готов сжечь их в горячих лучах копии нашего прародителя. Почему Он запретил нам встречаться с теми, кто живет в ночи? Что в них такого страшного? Да, мы отличны, но разве мы с ней оба не являемся в равной мере детьми Божеств?
Мне хотелось изменить этот устаревший порядок, поменять всё, написать новые законы, показать братьям, что Дикие Земли вовсе не являются дикими.
Но разве кто-нибудь стал бы всерьёз воспринимать мои слова? Конечно же нет. Всё, на что я был сейчас способен — это поддерживать общение с ночной девушкой, в надежде на то, что и она будет спешить на наши встречи.
Дойдя до поселения, я остановился, дабы унять радостное биение сердца и напустить на свое лицо спокойствие. Не стоит лишний раз привлекать к себе внимание.
Правда, как оказалось, братья и без того меня не замечали. Все собрались в центре и, раскрыв рты, смотрели на ритмичные пляски, которые устроили Старейшины.
Лучни-Йар как всегда играл на дундах, его лицо светилось счастливой улыбкой, а в глазах поселился задорный блеск.
Плясали двое — Солнсвет и Солун.
Мои брови приподнялись от удивления. Обычно в подобном члены Сияющей Общины не участвовали. Они должны были сохранять важность и отстранённость, тем самым нагоняя на младших братьев трепет.
Исключением из правил являлись лишь Лучни-Йар и Солнсвет. Последний любил проводить время в компании лонерисов, проверяя их физическое состояние и раздавая задания, которые порой не имели никакого смысла.
Солун, который всегда выглядел грозно, что при виде его пробивала дрожь, сейчас отплясывал один из самых сложных танцев.
Я как-то пробовал повторить движения: в итоге упал и ещё долго хромал на правую ногу.
Старейшина же летал, скользил по площади, выполняя сложные движения: прыжок, поворот вокруг оси, переворот, прыжок, приседание…
Солнсвет плясал чуть менее оживлённо, да и танцем это было назвать сложно. Он то и дело делал удары ногами и руками, словно бы не плясал, а тренировался.
Собравшиеся вокруг братья хлопали в ладоши, кто-то задорно кричал, кто-то едва ли не рыдал от счастья побыть рядом с теми, кто так близок к прародителю.
Мне стало неуютно во всеобщем оживлении, и я решил покинуть площадь. Раз они не заметили, как я появился, значит, и не заметят, как уйду. Однако мои надежды оказались тщетны. Стоило мне отойди на пару шагов, как меня окликнул мой сольхан.
— О, а ты разве не наказан?
— Лучехей, Солнцесвет, — откликнулся я, не оборачиваясь и мысленно ругая себя за то, что забыл о решении Старейшин. — Извини, я хотел прогуляться… Я сейчас же вернусь в свой лучедом.
— Только пришёл и уже уходишь? — мой сольхан обошёл меня и, подозрительно прищурившись, поинтересовался. — Ты что-то задумал, верно? Не пытайся меня обмануть. Почему ты покинул лучедом, зная, что тебе запрещено выходить?
— Великий прародитель, нет! — воскликнул я, отрицательно мотая головой. — Я ничего не задумал, брат. Просто мне тесно стало в лучовнике, стены давили. Гуляя, я позабыл о наказании…
— Нельзя забывать такие вещи, хорошо, что никто тебя не заметил, — вздохнул Солнцесвет и вдруг добавил. — Посмотри-ка влево, видишь? Светозар и Лучесвет тоже пришли, бедный брат, его лицо…
— Я уже извинился перед ним, — перебил я сольхана. — Мы всё обсудили, я буду ходить к брату и помогать ему. Можно больше не говорить об этом? И не надо называть его бедным! Он сам виноват!
— Уйми свой пыл, Лучезар, — голос Солнцесвета стал жестким словно камень. — Твой характер не доведёт тебя ни до чего хорошего. А теперь иди обратно и носа не показывай из лучедома!
— Сам знаю, — буркнул я и, не дожидаясь ответа, поспешил уйти. Мой сольхан в последнее время стал слишком часто меня поучать. А после того, что произошло с Лучесветом и вовсе… кажется, только и ищет повод, чтобы ткнуть меня в мою ошибку.
Я и сам всё знаю!
Мои мечты поделиться с кем-нибудь, рассказать о Лунолике, развеялись, словно их и не было. Самым близким из братьев для меня является Солнцесвет, но даже он никогда не поймёт меня. Даже он не станет помогать мне скрывать мою тайну… Хорошо, если просто начнет отговаривать и станет следить, а ведь может пойти в Сияющую Общину.
Я горестно вздохнул. Как же так оказалось, что жительница с чужих земель чувствуется для меня роднее, чем брат?
Прошло всего несколько часов с нашей встречи, а мне стало казаться, что мы не виделись чуть ли не вечность.
Стены лучовника и впрямь стали давить, словно уменьшаясь в размере. Мне хотелось выбраться отсюда, кричать, сбежать и никогда не возвращаться. Как так вышло, что мне стало тесно в собственном лучедоме? Тесно в собственном поселении?
Когда мои братья те, кого я знал столько солнц, стали чужими?
Перед взором вновь всплыл образ Лунолики.
Когда я наблюдал за смертными, то видел, как они разбиваются на пары. Мужчина и женщина. Они просто не могли без этого. Почему же мы должны жить порознь?
Я схватился руками за голову, мои пальцы сильно сжали волосы, но я не чувствовал боли.
Как же всё это не справедливо!!!
— Лучезар? — голос Лучесвета заставил меня вздрогнуть и, оступившись, упасть на глянку.
Брат неловко потоптался на месте, отвёл взгляд, после чего вдруг выдал:
— Слушай, я видел тебя в центре…
— Пойдешь жаловаться? — тут же спросил я. Не хватало только, чтобы члены Сияющей Общины ужесточили моё наказание.
— Нет, нет, — Лучесвет отрицательно замотал головой, но тут же ойкнул, схватившись рукой за травмированную щёку. — Я никому не сказал, я… Можешь злиться, но мне жаль тебя… Понимаю, жалость вряд ли кого обрадует, но… Ты все же приходил ко мне, да и обещал помогать и, в общем… я поговорил со своим сольханом и Старейшинами, они согласились снять с тебя наказание.
— Что? — я замер, не веря своим ушам. — То есть, я могу беспрепятственно ходить по поселению?
— Да, — коротко
