Маленькая хозяйка большой кухни-2 (СИ) - Лакомка Ната
- Я освежил костюмы вашей светлости, - Эбенезер не обратил на меня внимания, глядя на герцога, как на врага. – Вытряс от пыли и начистил пуговицы мелом.
- Благодарю, - сдержанно ответил де Морвиль.
- Это ваш мундир, - произнёс слуга с поистине аристократическим высокомерием. – Сейчас я повешу его в вашу комнату, а потом принесу ваш камзол.
Он поднялся по лестнице, держа мундир, как боевой стяг, и герцог посторонился, давая дорогу, а когда Эбенезер скрылся в комнате, перегнулся через перила и сказал мне негромко:
- Надо срочно прикупить с десяток камзолов, и чтобы на них было по десятку пуговиц.
- Вы как будто недовольны, что ваш новый камердинер проявляет такое усердие, - меня разбирал смех – уж очень несчастным выглядел милорд де Морвиль.
Впрочем, и я подосадовала на Эбенезера. Мог принести мундир минут на пять попозже. Нет, я не собиралась терять голову, и не собиралась допускать, чтобы герцог её потерял, но уж нацеловаться мы бы успели…
- Он меня пугает, - пожаловался герцог, сбегая вниз, ко мне. – Он будто читает мысли.
- Раньше за ним таких волшебных способностей не замечалось, - сказала я, поправляя на де Морвиле воротничок рубашки. – Но ещё пара-тройка камзолов вашей светлости не помешает. Даже у моего дядюшки было пять перемен одежды. А уж милорду герцогу…
Я замолчала и отступила, спрятав руки за спину, потому что снова появился Эбенезер. Он прошёл мимо нас, мазнув по де Морвилю взглядом, и позвал меня:
- Могу попросить вас, леди, помочь мне?
- Да, конечно, - незаметно для слуги я улыбнулась герцогу и чуть пожала плечами, а потом отправилась помогать.
Моя помощь заключалась в том, что пришлось держать камзол, пока Эбенезер собирал тряпочки, куски мела и пылебойку. Разумеется, он вполне мог справиться с этим сам, но я прекрасно понимала, что он не хочет оставлять меня с герцогом наедине, и от этого было смешно и неловко, тем более что я чувствовала вину. До чего же дошла благородная девица Сесилия Лайон, если слуга бдит, охраняя её честь…
До самого обеда Эбенезер не отходил от меня и герцога ни на шаг, и вид у милорда де Морвиля становился всё более удручённым.
Обед, впрочем, герцога несколько примирил с присутствием Эбенезера. Я настояла, чтобы за стол мы сели все трое, категорически не разрешила Эбенезеру прислуживать за трапезой, и сама разложила по тарелкам салат и нарезала толстыми ломтями фаршированную говядину. После долгих препирательств и уговоров Эбенезер соизволил сесть за стол и заметно подобрел и расслабился, прикончив вторую порцию говядины.
Когда я подала сладкое, герцог достал из поясного кошелька кусочек твёрдого картона, к которому на витом шнурке крепилась серебристая печать с оттиском короны и грифона.
- Это пропуск во дворец, - сказал де Морвиль, протягивая его мне.
Я взяла картонку и обнаружила на ней имя Фанни Браунс и сегодняшнюю дату.
- Её величество ждёт вас завтра к семи часам, - герцог потёр подбородок, глядя в тарелку, и добавил: - Но мне это совсем не нравится.
- А мне нравится, - заверила я его. – Утром все важные господа сладко спят, и я ничем не рискую.
Эбенезер настороженно переводил взгляд с меня на герцога и обратно, но в разговор не вмешивался.
- И всё же риск слишком велик, - заметил герцог де Морвиль.
- Только так я смогу доказать их величествам, что семья Сен-Меран не замышляла против них ничего плохого, - возразила я. – И Сесилия Лайон тоже не замышляла.
Герцог помолчал, а потом достал из кармана чёрный бархатный футляр и передвинул его ко мне по столу:
- Тогда наденьте вот это, И прячьте волосы под чепец.
Эбенезер вытянул шею, пытаясь разглядеть, что было в футляре, но там лежали всего лишь очки. Простые очки в толстой роговой оправе. Я поднесла их к глазам и обнаружила, что стёкла в очках были обыкновенные, прозрачные, не для исправления близорукости или дальнозоркости.
Надев очки, я посмотрелась в новенький блестящий медный чайник. Теперь я была похожа на важную тётушку какого-нибудь аптекаря, а никак не на юную девицу, щеголявшую на королевском балу в жемчугах и белоснежном платье.
- Отличная маскировка, - признала я, убирая очки в футляр. – Теперь и бояться нечего, мне точно никто не узнает.
- Я буду сопровождать вас, - заявил Эбенезер.
- Не надо, я сама в силах добраться до дворца…
- Чтобы юная леди одна ходила по улицам?! – старик схватился за сердце. – Как хотите, а я иду с вами!
- Нет необходимости, - сказал герцог отрывисто. – Я сам провожу леди Сесилию во дворец. И буду сопровождать обратно.
- Но… - встрепенулся Эбенезер.
- А вам никак нельзя идти с ней, - произнёс герцог. – Появление слуги Сен-Мерана рядом с королевой покажется подозрительным. К тому же, на вас не дали пропуска. Да и защитить леди Сесилию в случае опасности я смогу лучше, чем вы. При всей вашей преданности, господин Эбенезер.
Эбенезер недовольно крякнул, но возразить на это было нечего.
- Вот и решили, - сказала я с преувеличенным воодушевлением. – А теперь – сладкое. Попробуйте. Даже сильным и суровым мужчинам не помешает немного сладости в этой жизни.
Мужчины отведали десерт в полнейшем молчании, и я уже собиралась поинтересоваться – не сено ли они едят, но тут герцог кивнул:
- Очень вкусно. Благодарю, Сесилия. Признаться, с тех пор, как вы появились, я понял, что никогда не ел вкусно.
- Милорду не полагается называть леди по имени, - тут же встрял Эбенезер. – Говорите «леди». Будьте так любезны.
- Говорите «Фанни», - сказала я, со стуком откладывая ложку. – Оба. Если все уже наелись, то разрешите мне убрать со стола. Надо вымыть посуду, заняться ужином и подумать, что предложить королеве завтра.
- Будьте осторожны, - сказал герцог де Морвиль таким тоном, будто я собиралась целоваться с гадюкой.
- Обязательно, - заверила я его.
- И постарайтесь ни с кем не говорить, не смотреть в глаза, - продолжал он и добавил, явно стараясь для Эбенезера: - леди Сесилия.
- Постараюсь, - сказала я, а Эбенезер недовольно хмыкнул.
- Ладно, не стану вам мешать, - де Морвиль поднялся из-за стола. – У меня ещё дела до вечера, вернусь после семи.
- Мы будем ждать, - сказала я, и он посмотрел на меня так, словно я пообещала ночь, полную любви.
- Я провожу вашу светлость, - Эбенезер запоздало вскочил.
- Не надо, я запру дверь снаружи, - сказал герцог и вышел из гостиной.
- Вы слишком неласковы с милордом, - упрекнула я слугу, когда мы остались вдвоём. – Он ничем не заслужил ваших подозрений или неприязни.
- Заслужил, - насупился Эбенезер, помогая мне составлять посуду на поднос.
- Это чем же? – изумилась я, постаравшись сделать это как можно более искренне.
Так-то у Эбенезера могли возникнуть претензии, знай он всю правду. Хотя… кому какое дело, что происходит между двумя взрослыми людьми свободной воли.
- Со стороны его светлости было жестоко скрывать от меня, что с вами всё в порядке, - сказал Эбенезер строго и скорбно. – Я усматриваю в этом поступке корыстные мотивы.
«Это какие же?», - чуть было не спросила я, но вовремя прикусила язык, чтобы Эбенезер не начал разговор о приличиях и неприличиях.
- Милорд – чудесный человек, - я взяла поднос, и Эбенезер, забежав вперёд, распахнул передо мной дверь. – Относитесь к нему соответственно, пожалуйста. Тем более, сейчас мы пользуемся его защитой и милостью.
- Это-то и настораживает, - пробурчал Эбенезер, но на этом разговор о герцоге был закончен.
Пока Эбенезер мыл посуду, взяв на себя эту на самую приятную работу, я занялась ужином. И пока шинковала лук, всё время слышала голос герцога де Морвиля: «До вас я никогда не ел вкусно». Господи, как ж мужчина может растопить сердце женщины всего одной ничего не значащей фразой. А вот сказал – и сделал женщину счастливой. Знали бы эти недогадливые мужчины как просто нас осчастливить.
Даже предстоящая встреча с королевой отошла на второй план. Я чуть не мурлыкала под нос песенку, когда рубила курицу на порционные куски, и Эбенезер удивлённо посмотрел на меня.
