(не)Бальмануг.Дочь - Полина Лашина
– Обычно все люди могут вспомнить нужный момент из прошлого, вопрос только в том, как быстро и четко ты покажешь нам картинку, – пояснил мужчина дальше на ее вопросительный взгляд.
При этом он встал и стал расстегивать многочисленные пуговицы своего камзола. Глаза Хелен от удивления распахнулись шире.
– К-картинку чего? – аж заикнулась она от непонимания происходящего.
– Твоего мира, – Байсари стянул со своих широких плеч камзол, заставляя девушку напрячься еще больше, и бросил куда-то в сторону, где его быстро подхватили.
– М-м, но чего именно? Мой мир большой. Очень большой.
– Скажем, твоего города?
– Но мой родной город тоже очень большой.
– Больше Брулмепа? – отвлек ее Артам, успевший усесться рядом на пододвинутый стул.
– Пф-ф! Во много-много раз! – хмыкнула Хелен, оборачиваясь на парня, чтобы не видеть, как стоящий рядом король зачем-то уже и рукава свой белоснежной рубашки стал закатывать, оголяя крепкие руки.
Хвала богам, не снимал рубаху вслед за камзолом, а то девушка уже успела придумать пару версий, зачем подопытных привязывают к креслу. И эти идеи ей не понравились, особенно после королевских шуточек.
– "Во много-много раз" не может быть, – усомнился Артам.
Он сомневается, что современная Москва гораздо больше "средневекового" Брулмепа? Ха!
– Наверное, вначале мы посмотрим что-нибудь из твоего недавнего прошлого, – заявил вдруг король, поправляя последний закатанный рукав. – Например... скажем, как вы впервые встретились с Артамом?
Хелен опять смутилась. Показывать королю его подвыпившего сына во время студенческих гуляний?
– Может, что-нибудь другое? – попросила она.
– Нет, именно это. Как раз Артам проверит.
Что-то она уже совсем запуталась, кто из них будет к ней в голову лезть? Глянула недоуменно на парня рядом, а тот очень вежливо попросил:
– Йэлен, я дотронусь до твоей руки? Так нужно.
Она согласилась. Будто у нее был выбор. И вроде бы Артаму нужен был контакт для считывания, если она правильно поняла в прошлом. Тяжелая теплая рука тут же легла поверх ее ладони, покоящейся на деревянном подлокотнике кресла. Только зачем Артам большим пальцем поглаживает ее кожу? Отвлекает же! Или сказать спасибо, что отвлекает от смущающего ее короля?
– Просто вспомни ту встречу как можно более полно, – давал инструкцию Байсари, возвышаясь рядом уже в рубашке из тонкой белой ткани и с вполне скромным воротником, без обилия кружев. – Хорошо, если у тебя получится вспомнить детали. Что было вокруг, время суток, все, что сможешь. Мне нужны полные образы.
Хелен кивнула, вновь напрягаясь, когда мужчина стал растирать свои ладони. А они у него были широкие и вовсе не изнеженные, кожа заметно грубая.
– Будет лучше, если ты закроешь глаза, – заявил мужчина.
"Вот еще!" Ей и без того страшно.
– А я положу свою руку тебе на лоб, не переживай.
Только Хелен задумалась о переживаниях, как король ловко сместился за спинку кресла и положил ладонь, действительно с грубоватой кожей, ей на глаза, закрывая их и тем самым "выключая свет". Не успела и охнуть, вторая горячая и широченная ладонь прижалась к ее лбу.
– Тш-ш-ш, спокойнее, всё хорошо. Видишь Артама на вашей первой встрече? – винтился ей в уши вкрадчивый, но четкий вопрос.
Конечно, она видит! До сих пор развидеть не может. Тогда в "Синем пескаре" было много посетителей в вечер студенческих гуляний. Они с Шелли еще "гадальные" пескины сделали для привлечения народа. Привлекли, только многие приходили к ним поесть уже навеселе, раз у шитеров алкоголь не продавали. И тот подвыпивший парень, что ввалился в зал с очередной компанией уже явно не студентов, а взрослых мужиков, очень грубо схватил ее за руку, когда она проходила мимо. Вот она выдернула свою руку, а смазливый в целом, но с высокомерной физиономией гуляка чуть не завалился на соседний стол, потеряв равновесие. Потом...
– Разве я так выглядел со стороны? – раздался откуда-то вопрос недовольным тоном.
Девушка вздрогнула от неожиданности.
– Артам, не мешай! – донесся другой размеренный голос. – Что было дальше?
Дальше рядом появился Джан, опять стала послушно проваливаться в воспоминания Хелен. Но гуляка-приставака кривит свои красивые губы, что-то ей говорит, взмах ее руки, на щеке грубияна краснеет след от ее же пощечины. Вокруг все замирают, как на стоп-кадре. Но в глазах самого парня напротив удивление быстро сменяется почему-то озорным весельем. Придурашный какой-то, не иначе.
– Ой! – доходит до Хелен, и она сама испуганно выныривает из воспоминаний.
Она же тогда ударила королевского сыночка! И сейчас ее дыхание прервалось от осознания, кому и что она показала.
Тяжелая рука пропала с ее глаз, разрешая проморгаться от света, а рядом послышался голос Артама с толикой обиды:
– Я был тогда не такой... Кхм, наверняка же выглядел лучше!
– Мы никому не скажем, – хохотнул над их головами сам король. – Да, Й'элена? Сохраним его небольшой секрет?
Однако девушке было не так весело. Никаких последствий за ту ее старую выходку не будет?
– Что ж, твои воспоминания очень четкие и быстрые, – всё таким же веселым тоном продолжил Байсари где-то над ее головой. – Великолепно! Давай также быстренько заглянем и в более дальние уголочки твоей памяти. Готова?
Но на самом деле ответа от нее не ждали. Последовало без перерыва:
– Закрывай глазки, – горячая чужая ладонь опять легла ей на глаза, отгораживая от внешнего мира. – И вспомни, как ты оказалась в нашем мире.
Да, это она тоже помнит. Как удивилась, когда проснулась в небольшой комнатке с крошечным оконцем. Тусклый свет показывал стены из бревен, потемневших от времени и без какой-либо отделки, да деревянный, из грубых досок, потолок. Парочка бумажных картинок на стене и светлая вышитая салфетка на маленькой тумбочке рядом не могли замаскировать убогость и бедность обстановки. Тем более что на этой салфетке стояла ваза... скорее уж грубый кувшин, в котором торчали окончательно завядшие полевые цветы.
А как ее тогда напугал визит полной краснощекой тетки в сером переднике с пятнами, не то жирными, не то просто мокрыми. Правда, именно эта кухарка из всех работников больше всего за ней, болезненной девицей, чуть не ушедшей к богам, потом ухаживала, но то, что она наговорила тогда, пугало. И путало и без того сбившиеся, вялые мысли.
Какая-то таверна, горестно причитала тетка, спаивая больной с ложки
