Чудовище 3 - Валерия Север
— Сильно ранила? — Спросил также хрипло. Чувствую его взгляд на себе.
— Нет. — снова повисла тишина. Разлила суп по тарелкам. Поставила сначала Ростиславу, затем Кире. Что то мне кушать сооовсем не хочется. От волнения и аппетита нет.
Опомнился сука… Ростислав словно другой человек…
Не знаю как вести с ним.
Он рядом, я так скучала…
Мой бывший муж, вроде и родной, все так же нужен, а с другой стороны, он чужой человек.
— Кирюш кушать. — Позвала дочку, отодвинула стул. Стою жду ее появление. Секунда и она уже сидит. Подвинула к столу.
— Сава, паятного аппетита. — Я погладила дочь по голове и поцеловала ее.
— Спасибо и тебе тоже. — Ответил он, разглядывая ее, более осознано. Я достала майонез, сало. Поставила им. Дочка сразу сало принялась есть.
— Не забывай про суп. — Заботливо проговорила и подошла к плите, стала накладывать второе. С утра приготовила запеченную рыбу в сливочном соусе и спагетти.
Кира то и дело, что то рассказывает о своих игрушках и о вчерашнем дне. О том, какие мультики смотрела и как ударилась прыгая с кровати. Рассказала про Риту.
— …Как коова на лью.
— Льду. — Поправила ее. — И нельзя так говорить. Это грубо. Не красиво.
— она сама так сказаа. — Ухмыльнулась.
— Нечего повторять за старшими. — Убрала их пустые тарелки и поставила второе.
— Пить. — Налила стакан воды, поставила ей. Та сделала пару глотков и вода в бокале замерзла. Ростислава глаза округлились, словно впервые видит магию. Словно, он пришел не веря в то, что Кира его дочь, а сейчас, словно убедился наверняка.
— Ты злишься? — Спросила ее, убирая стакана в раковину. Достала новый.
— Не хочу ибу.
— Она полезная и очень вкусная. Попробуй. — Ростислава голос глухой. Кажется, очень сильно напряжен, волнуется. Слыша родной его голос в первые за четыре года, это так странно. Больно.
Кира вяло поковырялась в тарелке. Затем зазевала слышу. Включила воду и стала мыть посуду.
— Мама можно Сава меня уозит?
— Ты должна уметь сама засыпать. Ты уже большая. — Строго ответила. Блядь, я не знаю, стоит его подпускать к ней? — дочка наигранно захныкала. — не манипулируй. — Та сразу успокоилась.
— Сава… — Позвала она его.
— Я сказала нет! — Строго проговорила и ощутила как ее магия выбросила холод, который растекся по комнате. Повернулась к ней. Смотрю гневно. Слава смотрит на это замерев. Сказать ничего не может. — Не пугай ДЯДЮ. -специально выделила это слово. Вижу задела его. Дочка тут же прекратила и исчезла из за стола. Подошла забрала тарелку и поставила в холодильник. Ростислав поел тоже. Забрала его тарелку и поставила в раковину. Затем повернулась.
— Убедился? Можешь идти. — Сказала строго.
— Почему ты не показала мне ее?! — Во, кажется начинает в норму приходить.
— Я тебе говорила про нее. Но ты меня избил. Не поверил. С того самого момента, она только моя и только!
— Я …
— тебя небыло с ней рядом и нечего начинать. — перебила его я.
— Лер! — Проговорил сквозь стиснутые зубы. Посмотрел в стол. — Мне жаль! — голос полон боли.
— Жаль? Что ты не пришел раньше? Что тебе мешало придти и посмотреть на нее? Не похожа разве? — Хмыкнула. Подошла к холодильнику и достала с него папку. — На это я потратила два чертовых месяца! — проговорила озлоблено и положила ему на стол. Тот хмуро посмотрел. Взял и достал оттуда фотографии. Где он маленький и фотографии Киры. Также бумагу теста на отцовство. — Ростислав рассматривает их внимательно. Вижу по глазам, что он видит, видит общие черты.
— я не могу придти раньше, потому что… — Он замолчал, а я устало села за стол.
— Потому что, боялся увидеть то, что она не твоя. — проговорила и тяжело вздохнула. Он смотрит на фотографии и на документ. — Я все так же вру? — Спросила, смотря в его изумруды. Хочется плакать. Хочется кричать от боли того времени. Об боли бессилия… — Я все так же использую ведьменскую магию? — Он поднял на меня глаза полной боли и сожаления. Брови хмурятся, скулы ходят ходуном. — может так? — призвала остатки магии. Мой один глаз бледно засветился, но тут же потух и кровь из носа потекла. Не торопливо встала и взяла полотенец. — А может и тут я вру? — Все внутри разрывается. Я горю болью и ненавистью. Не думала, что однажды мне придется вести с ним такой разговор. Я даже не прокручивала это все в голове. Не знаю, что говорить и самое главное, эмоции туманят рассудок. — Ты узнал, что хотел? Уходи! Тебе не место в нашей жизни. — Сказала холодно. Отвернувшись к окну. Бережно вытираю кровь из носа. Стараюсь держать себя в руках.
— Я приду еще… — Сказала хрипло.
— нет. — Я обернулась, но Ростислав уже ушел. Слезы хлынули из глаз. Слезы душат. Я поторопилась в ванную и закрывшись разрыдалась.
Если бы не ребенок, но бы никогда бы мен не поверил. За это начинаю его ненавидеть еще сильнее.
Закрыла руками глаза. Всхлипываю сползая по двери на пол.
Четыре года…
И он только осознал… только осознал… Я видела это в его глазах. Он сейчас ушел, что бы все переварить. Он пришел, потому что, это чертово сомнение съедало его душу. Ему тяжко и совестно. Ему больно. Стыдно.
Но если бы не Кира! Он бы никогда, никогда бы не пришел ко мне!
Ростислав! Это имя как клеймо намоем сердце. Как собственно на предплечье. Сдуру ума сделала татуировку его имени на мертвом языке. Древней язык предков. Ажурно переплетается плетениями во круг букв. Выглядит очень красиво и не заметно.
Я так скучала! Скучала так сильно, что задыхалась. Мне мало было воздуха, что бы дышать полной грудью и сейчас… сейчас он пришел.
Пришел не ко мне, а к дочери.
Она не виновата в то, что случилось…
Кира не виновата в том, что отец… Что отец не поверил мне.
Сейчас боль на много сильнее, чем была когда то. В разы. Она иголками проходит по телу. Она сжимает меня, будто хочет раздавить и у нее это получается.
Помогите…
Голова кружиться. Дышать трудно. Слезы в миг исчезли.
Дыши. Дыши..
Перед глазами пелена. Я проползла к ванне, руками держась за бортик приподнялась. Открыла кран и одной рукой умылась. Стало на много лучше.
Но не на столько, как бы мне хотелось.
Пришел весь из себя, со своими зеленными глазами. Я бы посмотрела на него, когда он увидет записи Киры за четыре года… Он наверное бы
