Крест и крыло - Галина Дмитриевна Гончарова
– Поселим Лелю и Лешу с Юлей. Им хватит одной комнаты на двоих?
– На троих!
– На двоих. У Юли своя квартира, так что молодежи там будет вольготнее.
– Аля, ты с ума сошла?! Покупать соплюшке квартиру?! Да это просто глупость! Дети должны жить с родителями! Под строгим контролем и присмотром! Она же начнет пить! Курить! Водить мужиков!
Хм-м…
Первое и второе – спорно. А что до мужиков… а Мечислав – считается?
– Пока не начала, – ангельским тоном вставила я.
– Аля, ты проявляешь поразительную безответственность! Это твой старикашка во всем виноват! У тебя тоже началось старческое слабоумие…
– А у вас и не прекращалось, – окрысилась я.
– Что? – Тамара развернулась ко мне. Я оскалилась.
– Что, еще и глухота, впридачу к глупости?
– Юля! – вскрикнула мама.
Я сверкнула глазами.
– Мама, гость должен уважать дом, в котором его приняли! А не вычитывать нотации и не оскорблять хозяина дома. Не нравится – не удерживаем. Пожалуйте в гостиницу. Если оттуда вас на второй день за неуплату не выкинут.
– Ах ты, наглая соплячка! – Тамара сделала шаг ко мне и попыталась схватить за руку.
Я уже прикинула, как вывернусь из захвата и добавлю ей по болевой точке, но помощь пришла неожиданно.
Глеб, отнеся чемодан, вернулся к машине. И сейчас он просто перехватил поднятую Татьянину руку и заломил ее за спину. Женщина согнулась и взвыла.
– В следующий раз я сломаю руку, – проинформировал оборотень, отшвыривая ногой Васисуалия, который бросился на помощь жене. Приподъездные бабушки на лавочке с упоением наблюдали за спектаклем.
– Глеб!!! – взвилась мама. – Прекратите немедленно!!!
– Простите. Не могу.
– Что?!
– Юлия Евгеньевна, вы не пострадали?
– Нет. Все в порядке, – я улыбнулась оборотню.
– Может, все-таки сломать ей руку?
– Она не злая. Просто дура. Я думаю, этого урока ей хватит.
– Юля, прекрати это немедленно! – топнула ногой мама. – Это твоя родная тетя!
– Я эту тетю сто лет не видела! И еще бы столько же не глядела! – показала зубы я. До общения с вампирами я бы так себя не вела. Но сейчас… сейчас зверюга в моей душе скалила зубы, женщина со звериными глазами ухмылялась, а я осознавала, что НЕЛЬЗЯ позволять вытирать об себя ноги. Никак нельзя.
– Юля!
– Прости, мама. Я согласна принять ее у себя. Я даже селю на своей территории ее отпрысков. Но я НЕ СТАНУ терпеть ее высказывания в адрес моего деда и в твой адрес. Либо пусть смиряется, либо заткнется – и катится домой. Деньги она у тебя брать не брезгует!
– ЮЛЯ!!!
На этот раз в голосе мамы звучало отчаяние. А я жесткими глазами глядела на тетку.
– Я внятно выразилась?!
– Ты… ты просто малолетняя хамка, – резюмировал Васисуалий. На большее рядом с Глебом он не решался. Было видно, что оборотень и так едва сдерживается.
Я пожала плечами.
– Лучше быть мелкой хамкой, чем старым алкашом.
– Не оскорбляй моих родителей! – топнула ногой Лелька.
Я фыркнула.
– Но они оскорбляют МОИХ родителей. И мне это тоже не нравится. Короче! Вы не трогаете мою семью. Я – вашу. И сосуществуем на этих условиях. Есть вопросы? Если нет, я пошла к себе. Глеб, удачи. И терпения. Мам, не шипи, они же тебя первую достанут до печенок.
Я развернулась и потопала в подъезд.
Дома было хорошо, тихо и спокойно. Шарль встретил меня у порога.
– Как дела, сестренка?
Я скорчила рожицу.
– Не слишком хорошие. А у тебя?
– А у меня отлично. Как нам – ожидать визита родственников?
– Увы, мой друг…
– Ну, не расстраивайся, не надо. Хочешь, я их уроню с балкона?
Я фыркнула.
– Хочу. Но пока не надо. Может, я их сама уроню.
Шарль обнял меня за плечи и притянул к себе.
– Ладно, не расстраивайся. Все будет хорошо.
– А я думала, что драконы – не провидцы.
– Но с математикой у нас все в порядке…
Выяснить, при чем тут математика, я не успела. Позади раздался гнусавый вопль:
– Я же говорила! Она обязательно будет мужиков водить!
Шарль зашипел сквозь зубы. Отпустил меня и выпрямился во весь рост.
– Позвольте представиться. Милославский. Александр Данилович. Юлин друг.
– Знаем мы таких друзей, – противным тоном начал Васисуалий.
– Откуда бы? – наивно удивилась я. – Алекс, ты же вроде у пивного ларька не прописывался?
– Я вообще не пью, – поморщился дракоша.
– Вот видите! Вы совершенно не могли с ним нигде столкнуться! – заключила я. Потом чмокнула Шарля в щечку. И подмигнула. – Зайка моя, сходи, купи пару надувных матрасов?
– Зачем? – удивился дракоша.
– Какое-то время с нами поживут мои двоюродные. Не будут же они на полу спать? Раскладушки – неудобные, да и хранить их негде. А матрасы еще пригодятся. Только выбирай потемнее цветом, ладно?
– Я знаю, что нам нужно, – заверил Шарль. Проверил телефон и кредитку, послал мне воздушный поцелуй – и просочился к лифту мимо ошалевших Тамары и Васисуалия.
Мама чуть улыбалась.
– Юля! Ты с ним ЖИВЕШЬ?! – возопила Тамара.
– Нет. Это он со мной живет, – поправила я. – Алекс мой хороший друг. А что?
– Я не допущу никакого… – Тамара хватала воздух ртом, как рыба стервлядь.
– Оголтелого разврата? Не волнуйтесь. Разврата не будет. Мы с Алексом найдем и время, и место. А что ваши дети до сих пор не знают, как люди размножаются? Вроде как анатомия сейчас в девятом классе проходится? Или они проходили мимо?
– Юля, придержи, наконец, язык, – возмутилась мама.
Я фыркнула.
– Ладно. Я им потом все расскажу. Приватно.
– Не волнуйся, Тома, ничего она рассказывать не будет, – успокоила мама свою сестрицу. М-да. Вот так и поверишь, что в семье не без урода.
– Ты уверена?
Я закатила глаза. Тяжелый случай в медицинской практике.
И удалилась на кухню, малодушно бросив гостиную на растерзание. Достала из холодильника копченый сыр и впилась зубами в палочку. Да, вот такие плебейские у меня вкусы! А не нравится – не лопайте! Самой мало!
В комнате шумели, гремели и что-то двигали, но хотя бы меня не трогали. И то хвала аллаху. Шарль вернулся с матрасами, отдал их маме – и удрал ко мне на кухню. Пакетик с сыром закончился подозрительно быстро – и мы перешли на колбасу.
Потом мама вызвала меня в коридор, погрозила пальцем – и выпихнула за дверь Тамару с Васисуалием в одной руке и изрядно похудевшим чемоданом в другой руке. Я подмигнула ей в ответ. Типа, не волнуйся. Все будет в порядке, спасибо зарядке.
И опять удрала на кухню. Наслаждаться колбасой и тишиной. Ненадолго.
Пока призраками совести на пороге не возникли Леля с
