Янина и большой мир - Анна Сергеевна Летняя
Если вдуматься, то я вообще рада такому исходу. Как говориться, не жили хорошо и начинать не нужно. Что меня ждало дальше рядом с этим Валерием? Ложиться с ним в кровать мне было противно, причем, как физически, так и в душе поднималась волна отторжения. Да, я специально выбирала дни для ночевок в его квартире таким образом, что об уединении оставалось только мечтать.
Первые, нормальные жильцы произвольной общаги давно съехали, а на их место этот коммерсант набрал менее ответственных, но точно с деньгами. Да и сам въехал в одну из комнат. Теперь тут устраивались вечеринки, веселые попойки, и просто романтические свидания. Меня он тоже пытался втянуть в подобное веселье, но натыкался на жесткий отказ.
Утром после веселенькой ночи в квартире обычно воняло перегаром, звенели пустые бутылки и раздавались стоны несчастных, страдающих от последствий возлияний. Они убирали свой бардак и готовили деньги на опохмел. Меня новые соседи только раз попытались заставить участвовать в разгребании завалов, но терпеть я не стала и сломала самому умному нос. Видя, как предводитель заливает пол своей кровью, пылу принудить не участвовавшую в попойках меня, сразу убавилось. Консенсус «кто намусорил, тому и веником в зубы», был достигнут. Поквитаться со мной пытались, тут не поспоришь. И мое шутливое детство прошлось кстати. Напугать меня живыми тараканами и лягушками – это был плохой план. Я просто распихала их в коробочки с доставляемой едой, которую они заказывали регулярно. Синька в шампунь? Это насколько нужно быть близоруким, чтобы не увидеть изменившийся цвет? Другое дело – клей ПВА. Из-за отдушки, запаха они не почувствовали, а вот эффект был. Сама я не интересовалась, как именно клей подействовал, но со стороны это выглядело так: волосы торчали сильнее, а жертва расчесала голову до крови. Еду я привозила из дома, и чаще всего, только на один прием пищи, портить отменный кофе, к которому они все прикладывались, не решились, а кружку я споласкиваю каждый раз перед приготовлением напитка. Все личные вещи я держала в комнате, и когда увидела по нанесенному наговору, что замок пытались вскрыть, я просто вызвала Никиту-участкового, но в роли дядиного верного пса. Мужик был умный, и прихватил с собой коллегу в форме. В тот раз влетел на приличный штраф Валера, за незаконную сдачу комнат всем, кроме меня. Я все еще хранила расписку о том, что проживаю тут, как его друг и ничего не плачу.
На все обиды и высказанные мне претензии, я ткнула его носом в договор, по которому он гарантировал, что никто из его жильцов не покусится на мою комнату. И пригрозила в следующий раз сказать, что у меня пропали деньги и драгоценности. Кстати, последние я стала носить, хоть и не часто. Просто понравились некоторые бабушкины колечки и кулоны с цепочками. На первый взгляд простенькие, но дико дорогие, как я узнала от однокурсниц, заметивших их на мне. Получать срок, даже условный, никто из соседей по квартире не хотел. Наверное, с этого времени Валерий стал вынашивать план о переводе меня в разряд своей девушки. Я и не замечала его заступничества, какой-то заботы. Все было столь мелко и не существенно, что я не понимала ничего почти год. Еще сложность была в том, что как видящая сущность, я ориентировалась на испытываемые настоящие чувства, а не гадала, подключая воображение. Так вот, в душе Валерия был холодный расчет, который помимо его воли перешел в чисто спортивный интерес, который меня отталкивал еще сильнее. Я почти перебралась в свою вторую квартиру, о которой он и не догадывался, и уезжала в дом с вечера пятницы до понедельника. Открывшие в себе актерские таланты хранители дома, отменно изображали из себя моих дядю Вольдемара и тетю Снежану, исполняя роли строгих и заботливых родственников, готовых открутить ему голову, если я только пожалуюсь. Мар прямым текстом сказал, что если он будет подталкивать меня, его чистую девочку, к сексу до свадьбы, то его труп никто и никогда не найдет. Мы со Снежей давились от смеха, слушая вежливые ответы Валерия, не знающего, что обращается на Вы ко псу.
Тягомотину наших отношений нужно было прекращать давно, но я относилась к ним несерьезно. Как трудоголик к засыхающему на подоконнике кактусу. Нет-нет, да вспомнит о бедняге, полив водичкой. Так с чего же я плакала? Разве Аля не прорабатывала со мной такую ситуацию? Разве не была я готова к его измене и резкому осуждению моей внешности? Разве не этого я добивалась? Неужели нелогичная женская душа хотела сама хлопнуть дверью, заявив, это я тебя бросаю?
Одни вопросы, а ответы на них не приходили в голову. Закатив чемоданы в квартиру, я устало уселась на пуфик в прихожей. Глаза наткнулись на собственное отражение в зеркале. Волосы давно отросли и теперь уже были ниже лопаток. Привычная коса и сейчас сдерживала их. Очки я так и не одела, сперва убрав в сумку, а потом и забыв про них. Косметикой я не красилась, ведь менять грим, переодеваясь на работу, большую часть которой я проводила в шлеме и на мотоцикле, большая глупость. Да и не требовалось этого мне. Темные брови и ресницы делали выразительными глаза, стоило только убрать очки, розовые губы выделялись на фоне бледной вампирской кожи. Скулы, когда-то детские с мягкой линией, сейчас были куда четче выражены. Я пользовалась настоями и кремами, сваренными по старинным рецептам талантливых зелеваров, не ела всякой гадости, а потому не имела проблем с кожей. Так зачем я буду натираться тоналкой, наносить румяна и пудру? Духи я предпочитала легкие, почти не заметные для носов людей, которые принимали их за запах моего геля для душа.
Да, я не такая, как окружающие меня девушки. С самого начала была иной, и никакая мимикрия не поможет мне до конца стать человеком. Я нечисть. Такой родилась и такой умру.
Наверное, именно ощущая эту пропасть между нами и людьми, мы так редко берем их в спутники жизни. Мало кто из них может принять нас такими, какие мы есть. Для краткого романа или небольшого приключения люди подходят, но строить
