Академия «Кристалл». Семейные тайны - Оксана Октябрьская
– Значит, имя мне дали не вы? – Нэлис пыталась понять, что она чувствует, и не могла разобраться. Злость и обида ушли, оставив после себя какую-то пустоту. Казалось бы, теперь она знала правду, но это знание только запутало её. Кто она? Та же женщина, что была этим утром или уже совершенно другой человек?
– Это имя дали тебе настоящие родители, мы не стали его менять, – ответила Дая, с грустью смотря на дочь, чувствуя её растерянность и печаль.
– Нэл, – Ливар внимательно, почти с опаской посмотрел на свою девочку, размышляя, выдержит ли она ещё и это, – я могу показать тебе то, что увидели мы тогда. То, что показала нам твоя мама.
Нэлис молча кивнула, раз так вышло, то уж пусть будет вся правда. Отец достал маленький камешек, простой речной голыш, хотя у артефакторов разве бывают простые вещи? Он положил его на ладонь и долго смотрел в центр окатыша. Потом над его рукой появилось полупрозрачное облачко, а в нём стали сменяться картины, что когда-то показала им мать Нэл.
Просторная, уютная комната, судя по высокому потолку и стрельчатым окнам, это какой-то замок. На резной кровати под голубым атласным балдахином лежит смуглая молодая женщина в изысканной белой сорочке, украшенной богатой вышивкой. Её красивое лицо, обрамлённое волнистыми тёмно-каштановыми волосами, светится счастливой улыбкой, а чёрные, яркие глаза с нежностью смотрят на новорождённую кроху, спящую у неё на руках. Рядом присаживается высокий, худощавый, но плечистый мужчина, одетый элегантно и дорого. Вьющиеся белые волосы зачёсаны назад, лицо благородное, немного резковатое. Бледные, водянистые глаза с любовью, обожанием и благодарностью смотрят на жену, а длинные, музыкальные пальцы трепетно касаются щёчки малютки…
Нэлис бросился в глаза перстень-печатка. Массивный, старинный, кажется, золотой. На его квадратной поверхности, крестообразно разделённой на четыре части, два поля по диагонали белые, а два чёрные. На верхнем белом поле – золотая чаша. Похоже на какой-то герб.
― Быть может, назовём её Нэлис? Красивое имя? – спрашивает мужчина, и голос звучит мягко, обволакивающе. Женщина согласно кивает, он наклоняется и целует её.
Видение исчезло, возникла другая сцена:
Мужчина и женщина бегут куда-то по длинному каменному коридору, она прижимает к себе ребёнка, а за их спинами слышны звуки погони. Мужчина открывает портал, толкает в него жену и прыгает сам, но им вслед летят кинжалы. Муж, пронзённый кинжалом, падает, он смертельно ранен, пальцы в последней судороге отчаянно скребут землю.
Глаза Нэлис снова метнулись к перстню…
Женщина дико кричит и бросается к нему, проводит рукой над телом, понимает, что в нём больше нет жизни, приникает губами к его губам и бежит прочь. Она крепче прижимает к себе малышку, шепчет заклинание, открывая портал, проходит в него и открывает новый, она ещё не понимает, что тоже ранена. И так опять и опять, пока силы не оставляют её. Она в густом лесу, читает заклинания, посылая зов, а потом создаёт защитный купол и прячется в зарослях кустарника…
Последнее видение растаяло, Ливар сжал в руке камень и с тревогой посмотрел на дочь. Нэлис была бледна и молчала, глядя в пустоту и медленно осознавая, что видела смерть тех, кто дал ей жизнь. Пусть она не могла помнить родителей, но ей было больно. А ещё обидно. За них, за семью, которую у неё отняли. За жизнь, которой их всех лишили… И вместе с этой обидой внутри поднималась злость, ненависть к тем, кто это сотворил. Она чувствовала, что должна найти виновных!
– Она была бытовиком, – нарушила тишину Дая, – вот от кого у тебя дар, и твоя яркая красота тоже от неё.
Госпожа Воярр протянула руки к той, которую вырастила, как родную дочь, и Нэлис не раздумывая кинулась в объятия матери.
Через несколько часов, когда срок пропуска на территорию академии подошёл к концу, чета Воярр отправилась домой, на душе у обоих было неспокойно. Что принесёт их девочке эта правда? Как дочка справится с нею? А вдруг они только сделали хуже своим признанием? Но на все вопросы могло ответить только время…
– Как думаешь, может, стоило рассказать ей всё? – спросила Дая, устало опираясь на руку мужа.
– Мы рассказали. Остальное только мои предположения, не имеющие никаких доказательств, и незачем сеять сомнения в её душе, девочке и так тяжело. Кроме того, я хочу защитить дочь и не стану подталкивать к размышлениям о том, кто и почему убил её настоящих родителей, до добра это не доведёт. Я сам не стал доискиваться правды, боясь привлечь ненужное внимание, и не хочу, чтобы этим занималась она!
Ливар открыл портал, и они с женой оказались в собственном саду.
Глава 4
Часть 1
Нэлис никак не могла успокоиться, не каждый день узнаёшь о том, что твоя семья вовсе не твоя, а ты сама совсем не та, кем считала себя всю жизнь! Разумеется, её отношение к родителям не изменилось, они остались её мамой и папой. Люди же, которых показал отцовский артефакт, были чужими, хотя какую-то связь она смутно ощущала. А ещё не давала покоя тайна их гибели. Кем они были и почему умерли?
Отец, наверняка, заметил перстень с гербом, неужели он никогда не пытался узнать историю её настоящей семьи? Это было так непохоже на дотошного и любознательного Ливара Воярра! Но ведь её родного отца убили, а раненая мать отчаянно пыталась спасти её и умоляла сохранить секрет, может, папа предпочёл не ворошить прошлое? Что-то подсказывало ей, что всё именно так. Однако Нэлис не собиралась оставлять всё, как есть! Раз уж она узнала конец истории, то обязана узнать и начало. Родители подарили ей жизнь и имя, она должна понять, что с ними произошло.
Нэл зарисовала герб, как запомнила, записала малейшие подробности, оставшиеся в памяти, вплоть до описания комнаты и тех подземных ходов, которыми бежали её родители в ночь своей гибели! Но было совершенно непонятно, что делать дальше.
И ещё кое-что беспокоило молодую женщину. Пока она размышляла о судьбе родителей и прикидывала, как узнать правду о них, в памяти стояло лицо сыщика! Этот Дайни, вынудивший родителей открыть сокровенный подробности их жизни в угоду своим планам… Как же она его ненавидела! Мелкий подлец, не гнушающийся ничем ради достижения цели! Не подозревал он её по-настоящему, повод ему был нужен… Сволочь паршивая! Ей должно было полегчать
