Неизбежность - Катерина Лазарева
А человеческие принципы обычно только навязывались обществу. Они не были вызваны личным понятием правильности, они были просто приняты другими. И, как правило, загоняли в тупиковую ситуацию, лишая всего. Инструмент манипуляций власть имущих… Нет, это не стоило того. Уильям всегда предпочитал руководствоваться собственным разумом, а не чужими правилами.
Большинство вампиров становились убийцами уже после обращения. Многим было тяжело перестроиться и принять новую сущность, но, так или иначе, приходилось. Либо так, либо умереть.
А в случае Уильяма обошлось без этого этапа. Он убивал и до становления вампиром. Война, многочисленные сражения, трупы… на его руках уже было много крови. В какой-то момент, будучи ещё человеком, Уильям перестал считать убитых. Ему стало всё равно. Поэтому, когда представилась возможность стать вампиром, ему и в голову не пришло сопротивляться шансу на спасение и новую жизнь только из-за прошлого, которое он не в силах изменить. Жить им Уильям никогда не считал нужным.
Ещё человеком он почти сразу попытался вычеркнуть случившееся здесь из памяти, окунувшись с головой в светскую жизнь. Чем больше он разрешал себе, тем проще всё шло. Тем сильнее к нему тянулись. Уильям заметил это ещё с детства, и с тех пор редко ограничивал себя в чём-то. Он прожил интересную жизнь. И ему удалось избежать странной призрачной гонки за лучшим и несбыточным.
Правильное и неправильное всегда были очень расплывчатыми и относительными понятиями. Добро и зло взаимозависимы, равнозначны и неотделимы. По большей части то, что подгонялось под эти понятия, было выдумано людьми, чтобы держать друг друга в вечной узде, в угоду непонятно чему или кому.
Триста лет жизни лишь подпитывали эти убеждения. Но то, как ушла Дэйзи… Её уверенность, с каким достоинством она пошла чуть ли не навстречу смерти, — на какой-то момент Уильяму показалось, что в этом был какой-то смысл, недоступный ему. Дэйзи была юной девушкой, которая боялась. И всё же в её глазах не мелькнуло сомнения, что стоило бы унизиться перед врагом, прося. Ненавидеть его так сильно — одно, но страх перед смертью обычно побеждает всё. Разве могло быть такое, что в ней он отсутствовал напрочь? Дэйзи не в первый раз рисковала. Хотела умереть? Только из-за того, что случилось в детстве?
Объяснив себе это её решение тем, что она ещё была ребёнком, и до невозможности упрямым; Уильям отбросил сомнения. Глупость, наивная уверенность в святости и нерушимости своих идей. В этом возрасте как раз пора выдуманных идеалов. А если учесть, что ей пришлось пережить, такая твердолобость вполне объяснима. Просто Дэйзи жила прошлым. Неудивительно, ведь в этом скучном светском обществе было почти нечем заняться. Месть — вполне вариант.
Но какими бы ни были причины, Уильям вдруг понял, что хотел бы сразу две несовместимые вещи: сломать её и чтобы она не сдавалась, сохранила волю.
Что ж… То, что Дэйзи заставила его хоть немного сомневаться в себе; то, что он всё-таки пришёл сюда и вспомнил далёкое кровавое утро, ему не нравилось. Поэтому, желая убедить и себя и её, что она — никак не равный соперник и не имела на него влияния, Уильям отпустил её одну. Он не будет идти следом, следить за дорогой и спасать Дэйзи при необходимости. И так многие вампиры знали о ней и его планах. Поэтому не нападут, хотя страху она натерпится, ведь думала, что только Генри в курсе.
Хотя небольшой риск всё же оставался: Дэйзи могла столкнуться с Энтони. Уильям не говорил с ним о ней и не собирался. Тот бы не понял. Скорее, нашёл бы очередной способ попытаться уколоть Уильяма.
Энтони — первое дитя Чарльза, преданное ему так сильно и беззаветно, что любому было ясно: речь не только о привязанности как к создателю. Энтони любил Чарльза: так, как только может любить вампир. Истинная любовь к им подобным приходит лишь раз, но уже навсегда. Это чувство в разы сильнее всего, что может испытывать человек. Оно настолько глубоко, что не поддаётся контролю. И так уж вышло, что для Энтони это оказался его создатель, вопреки здравому смыслу, половой принадлежности, отсутствию даже возможности взаимности и прочим причинам. Энтони был счастлив принадлежать Чарльзу, они вдвоём скитались по свету и наслаждались жизнью… Пока Чарльз не захотел обратить ещё одного человека. Уильяма. С его появлением Энтони всё меньше и меньше удостаивался внимания создателя, увидел, что для Чарльза не был особенным. И тогда-то и обрушил всю скопившуюся обиду на Уильяма.
Мелкие пакости, попытки рассорить с Чарльзом, открытые упрёки — всё это вызвало и в Уильяме неприязнь к Энтони. С тех пор всё и пошло. После Чарльз обратил ещё нескольких, но к ним Энтони уже относился спокойнее. Свыкся с мыслью, что его обожаемый создатель хотел свой клан, и этому нельзя было препятствовать. Но именно Уильям, как первый, кто появился в их жизни и разрушил наивные мечты влюблённого вампира, с того момента и до сих пор вызывал в нём плохо скрываемую ненависть. Особенно из-за того, что почти не реагировал на выходки Энтони. Сейчас эти двое почти не общались, даже избегали друг друга, чтобы не разжигать конфликты. Энтони не хотел расстраивать Чарльза, а потому держался от Уильяма подальше, ведь чувство обиды не угасало.
Поэтому старший после создателя вампир напал бы на Дэйзи, окажись она на его пути. Причём, даже если бы знал о планах Уильяма. Это ведь идеальная возможность насолить.
Что ж, если она погибнет по дороге — так тому и быть. Дэйзи не должна стать слабостью Уильяма, даже несмотря на то, что он отнял жизнь её брата и испортил ей детство.
***
Видимо, удача решила, что с Дэйзи хватило её отсутствия, и соизволила явиться в пути. Дорога была почти спокойной.
Конечно, несколько раз у Дэйзи учащённо билось сердце от ощущения опасности рядом. Но утешала мысль, что Уильям, скорее всего, хитрил, что не поможет ей. Дэйзи не льстила себе и понимала, что вряд ли имела на него хоть какое-то влияние. Скорее всего, ему действительно было с ней скучно. Но убедить себя, что за ней следовал тот, кто её спасёт, было нужно. Только так Дэйзи смогла чувствовать себя увереннее. Забавно, что она видела спасение именно в том, кто разрушил её жизнь. Что сейчас, что тогда, в ту ночь, когда выговорилась ему…
Ещё одно воспоминание остро пронзило её.
«Мне очень жаль, что вам пришлось это пережить», — сказал Уильям
