Право на эшафот (СИ) - Бронислава Антоновна Вонсович
— Согласна, — скромно улыбнулась я. — Но я дорого заплатила за это чудо.
— Что с тебя стребовал Теодоро? — обеспокоенно спросил он.
Беспокойство было не наигранным, только направлено было не на мою персону, а на свою. Ох, кажется, у нашего героя-любовника его симпатичное рыльце в пушку.
— Не уверена, что он. Дело в том, дон де Монтейо, что я утратила часть памяти. Например, вас я совершенно не помню.
Подобный вариант развития событий явно не обсуждался двумя голубками раньше, потому что мой собеседник растерялся.
— Не помнишь меня? Но это невозможно!
— Увы, дон. К сожалению, это так. — Я улыбнулась, попытавшись показать, как расстроена этим фактом. — Я не обсуждала с вами такой возможности? Есть некоторая вероятность, что я доверила вам кодовую фразу, которая вернёт мне память.
— Мне очень жаль, Эстефания, но нет, — он почти искренне вздохнул. — Неужели ты совсем меня не помнишь?
— Совсем.
— У нас есть замечательный шанс начать всё сначала, — воодушевился он. — Прекрасная донья, взгляд ваших колдовских глаз поразил меня в самое сердце, и с тех пор я не могу ни есть, ни пить. Думаю только о вас. Предлагаю сбежать от жестокосердных родственников, выступающих против нашего союза.
Конечно, он был красив, но поскольку всё равно уступал Теодоро, а в моих планах не было романов с кем попало, я решила, что на этом свидание можно закончить.
— Быть может, дон, вы тогда вернёте мои письма? — предложила я, собираясь извлечь из них хоть какую-то информацию. — Если уж начинать всё сначала.
И оказалась совершенно не готовой к тому, что случилось далее. Барон ухватил меня так, что я прочувствовала каждый его палец на своих предплечьях. Железные пальцы впивались так, что через пару часов на нежной коже расплывутся огромнейшие синяки.
— Не думай, Эстефания, что тебе удастся так легко меня отбросить, — прошипел он мне прямо в лицо. — Обязательство было дано, и я от него не откажусь, как бы ты сейчас ни вертелась.
От дамского угодника ничего не осталось, глаза, глядевшие в мои, оставались столь же прекрасными, но теперь это были холодные глаза финансиста, который сделал вложения и собирался вытрясти не только вложенное, но и проценты. Наверное, у этого дона была книжечка, куда он тщательно вписывал всё, что потратил на ухаживание, и рисовал графики возможной прибыли. Красивые графики, с пиками, как у горы Эверест.
— Вы забываетесь, дон, — холодно сказала я. — Я действительно вас не помню. Но если я минуту назад испытывала огорчение из-за этого, то сейчас я этому рада. Я не знаю, что у меня за обязательства перед вами, но мне на них наплевать.
Он изумился настолько, что мне удалось вывернуться и даже дойти до Эсперансы, которая стояла, вытаращив на нас глаза.
— Детка, не наглей. Для тебя это плохо закончится, — донеслось мне вслед.
Но я не обернулась, всем своим видом показывая презрение к наглому хаму. Герцогиня я или где? Надо соответствовать.
Глава 11
О том, что у меня проблемы с некстати проявившимся бароном, я решила рассказать тёте сразу. Всё равно я не знаю, чем он мне может угрожать, а у неё могут быть идеи и чем, и как эту угрозу нивелировать. Надеюсь, Эстефания не была такой дурой, чтобы подарить любимому прядь волос и дело ограничилось только страстными письмами, которые можно выкупить или… выкрасть. Второе даже предпочтительнее и наверняка дешевле.
Но поговорить сразу не удалось, потому что тётя нашлась в столовой, где с нетерпением ожидала меня, чтобы приступить к запоздалому ужину.
— Фани, ты слишком долго собираешься, — нежно укорила она, словно не сама сбежала из гостиной в неизвестном направлении.
— Мне нужен ваш совет, тётя, — сразу сказала я о главном. — Довольно деликатного толка.
— Разговор подождёт до конца ужина, — она предупреждающе посмотрела.
Действительно, я вспомнила, что при прислуге о серьёзных вещах не говорили, а ставить защиту от прослушивания в столовой было не принято. Возможно, потому что неудобно: мы сидели на разных концах длиннющего стола, защита представляла собой этакий полусферический купол, под который непременно попадал кто-то ненужный.
Но мы даже не успели приступить к трапезе, как в столовую вошёл дворецкий и важно сказал:
— Граф Нагейт с визитом.
Граф Нагейт? Навязанный жених? Этому-то чего нужно? Добровольно я за него замуж не пойду, да и тётя не согласится. Сейчас она лишь тихо вздохнула и скомандовала:
— Пригласите его с нами отужинать и распорядитесь поставить ещё один прибор.
Возможно, она рассчитывала, что граф поймёт несвоевременность прихода и удалится, но граф либо был слишком толстокожим, либо горел желанием жениться, потому что вскоре показался в дверях.
— Счастлив лицезреть вас, доньи.
Он церемонно поклонился. Дряхлым его не назвала бы самая придирчивая девица. Но Сиятельные вообще хорошо сохраняются, по тёте видно. Нагейт сиял здоровьем, пожалуй, молодостью и красотой. Серые глаза были опушены такими ресницами, что им позавидовала бы иная девица. Но не я. Мои ресницы были ничуть не хуже.
— Что привело вас в столь неурочный час, Ваше Сиятельство? — медово пропела тётя. — Садитесь же. Разделите с нами нашу скромную трапезу и рассказывайте.
По меркам этого мира трапеза действительно была скромной, но гостей мы не звали, а две одинокие дамы должны больше заботиться о собственной внешности, чем о том, чтобы обжираться на ночь. Для этих целей жидкий суп подходил как нельзя кстати.
Нагейтс ломаться не стал, прошёл и сел ровно посередине стола, куда поставили его прибор. Туда же подскочивший лакей принялся выставлять тарелки с закусками, наскоро собранными на кухне. По сравнению с мутноватым супом они казались желанной добычей. К еде гость пока не прикоснулся. Надеюсь, не потому, что боялся, что его отравят, а потому, что уже успел поесть.
— Хотелось засвидетельствовать своё почтение драгоценной невесте и её не менее драгоценной родственнице.
— В таком случае, Ваше Сиятельство, — не удержалась я, — почему вы не у невесты, а тратите своё драгоценное время на посторонних дам?
В свой вопрос я добавила достаточно беспокойства, чтобы гость не усомнился: я на стороне его невесты.
— Дорогая Эстефания, — он улыбнулся так, что на щеках заиграли ямочки, но лицо от этого не показалось менее мужественным, хотя стало выглядеть
