Вы всё жжёте! Том 3 - Бронислава Антоновна Вонсович
— Это ещё кто? — заинтересовался Франциск.
— Инор Латур? Кто это? — вторил ему Шарль.
Леди Альвендуа предсказуемо проигнорировала обоих, пришлось повторить этот вопрос уже мне. До меня она снизошла с ответом:
— Понятия не имею, откуда он взялся, но Фаро его пропихнул в Совет после того, как лорд Делиль скончался при подозрительных обстоятельствах. — Она поджала губы. — Хоронили бедного Даниэля в закрытом гробу, а смерть так и не расследовали должным образом, словно он никому больше не нужен. Возможно, это и так. Родственников у него не осталось, а вдова в трауре и года не проходила, выскочила замуж чуть ли не на следующий день после похорон. Но что с неё взять? Лорийка. — Леди Алвендуа вложила в это короткое слово всё презрение, которое успела накопить. Было его чуть меньше, чем обычно, потому что часть она уже успела потратить на Шарля. — Нас, древнейших родов, можно сказать, истинного дворянства и оплота магии, осталось совсем мало, но это не значит, что в Совет можно ставить кого попало. Ставить нужно достойных магов.
Она величаво качнула головой, смерив при этом выразительным взглядом Шарля, которого относила к тем самым «кто попало».
— Если инор Латур такой никчёмный маг, то и его свидетельство не может считаться достоверным, — заметила тётя, которую взволновал мой рассказ, и она до сих пор выглядела встревоженной.
— Да нет, как маг он как раз неплох, — нехотя признала леди Альвендуа. — Муж отзывался о нём в восторженных тонах. Но для включения в Совет этого недостаточно. Главное — лояльность короне, а на истинную лояльность готовы только аристократы. Уверена, что Фаро попросту продавил свою креатуру, не считаясь с нуждами короны. Но что-то мы удалились в ненужные дебри. К чему нам какой-то посторонний маг, пусть он и входит в Совет? Николь, ты должна погостить у тёти, и это не обсуждается.
Сказала как припечатала, словно она могла решать, что мне делать. Я чуть приподнялась, собираясь поубедительней донести до неё свою точку зрения, но Шарль напомнил пожатием о спокойствии и сказал:
— Увы, она уже пообещала поехать к моим родителям.
Он сиял широченной улыбкой, на которую леди Альвендуа не ответила. Напротив, сжала рот в столь тонкую щель, через которую не пролез бы и листок бумаги, а губы так вообще потерялись. Не женщина — недоделанный голем. И такая же твердолобая и упёртая.
— Николь, дорогая, то есть ты хочешь сказать, что какие-то Буле для тебя важнее дяди с тётей? — выказывая живейшее недоумение, спросила она. «Буле» она произнесла, подчеркнув отвращение как к фамилии, так и к сидящему напротив носителю.
— Пока Совет Николь подозревает во всяких неблаговидных вещах, ей лучше держаться подальше от столицы, — заметил Шарль. — Мало ли что может случиться в Совете такого, что они с удовольствием повесят на мою невесту.
Невиннейшее слово «невеста» заставило глаза леди Альвендуа покраснеть, а сама она начала раздуваться, как жаба, приготовившаяся к прыжку, но разродилась всего лишь:
— Николь, дорогая, тебе совершенно незачем переживать о неприятностях с Советом. Ты всегда можешь рассчитывать на покровительство семьи Альвендуа.
— Которым запретили вход во дворец, если я не ошибаюсь? — Шарль поднял голову к потолку, словно собираясь найти там ответ на свой вопрос.
Леди заскрежетала зубами очень вежливо, как положено настоящей, хорошо воспитанной леди, которая умеет сдерживать эмоции и не позволяет им прорываться.
— Да, наши недруги добились того, что во дворец нас больше не приглашают, но друзей у нас осталось предостаточно, и будьте уверены, что мы вернём наше положение и оно будет куда прочнее благодаря… — она прервалась, то ли не желая выдавать секреты, то ли, что куда вероятнее, не зная, что сказать, и перешла опять к обвинениям: — С твоей стороны, Николь, было очень некрасиво не помочь Вивиане, — припомнила она. — У тебя было приглашение на две персоны, я точно знаю. И второй персоной должна была стать моя дочь.
Призрак улёгся на воздух, как на кушетку, и принялся лениво помахивать ногой прямо перед носом леди Альвендуа, поэтому я иногда нечётко видела выражение её лица.
— Огонёк, похоже, дама ничего больше не скажет интересного. Намекни ей, что визит затянулся. И как-нибудь так намекни, чтобы до неё дошло побыстрее.
— Мне подписывала приглашение Её Величество, которая ранее ясно выразилась, что не желает видеть во дворце никого из Альвендуа. Разве я могла пойти против её воли? Вдруг бы она продлила вашей семье запрет на появление во дворце?
Тётя по большей части молчала и чувствовала себя неловко от присутствия подруги, для которой была всего лишь ширмой. Наверное, без свидетелей разговор бы у нас пошёл совсем по-другому, но свидетелей была полная гостиная, и не все пришли со мной. Я никак не могла понять, почему леди Альвендуа хочет, чтобы я какое-то время прожила в доме д’Авьелей. Нет, я уверена, что дядя и тётя будут рады, но Альвендуа в последнюю очередь думают о чужой радости, а в первую — о собственной выгоде. И в чём тут выгода леди Альвендуа? Неужели она опять рассчитывает подсунуть мне своего сына? Без цветочка на голове у него совсем нет шансов. Да и с ним только с Соланж.
— Милая ты моя, — расцвела в улыбке леди Альвендуа. — Ты так за нас переживаешь. Впрочем, неудивительно: мы всегда были с тобой близки, я считала тебя дочерью, уверена, ты отвечала мне взаимностью. Но Её Величество наверняка уже раскаялась, что сгоряча высказала такое пожелание, и после появления Вивианы на балу двери дворца опять открылись бы для Альвендуа. Кстати, говорят, король танцевал с твоей подругой? И не один раз.
Информация была интересной. Значит, не бросил Пьер-Луи Люсиль на Базиля, появился во всём королевском великолепии отбивать девушку у соперника. Надеюсь, до общежития ей не пришлось добираться самой, позаботился хотя бы один из кавалеров.
— Возможно, — согласилась я. — Я не разговаривала с Люсиль после бала. А с бала я была вынуждена уйти пораньше. У меня так разболелась голова, что оставаться там я не могла.
— Пораньше ушла с Королевского бала? — с искренним возмущением
