Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

Если честно, я не знала, как реагировать и чего ждет священнослужитель, а заодно и мой уже почти муж. Тишина становилась все более напряженной, больно била по натянутым до предела нервам. Казалось, что собравшиеся в храме затаили дыхание. Я явно чего-то не знала…

Мелькнула мысль, что Андрей скажет «нет» — и финита ля комедия. Он, как благородный мужчина, примет удар на себя. Удар — это императора, Вяземского и ого-го какую толпу…

Увы, надежда долго не прожила.

— Доброволен. — Андрей отпустил мои руки и сделал шаг к алтарю.

По толпе пробежались взволнованные шепотки, но что именно впечатлило гостей, я так и не поняла.

Куда больше занимал другой вопрос: что требуется от меня? Память Софьи, как назло, не спешила подсказывать… Должна ли я тоже брать курс на алтарь и, следуя примеру Воронцова, солгать?

— Я Андрей-Иоанн Воронцов. — тем временем продолжал князь, — добровольно явился в храм для заключения священного союза.

Мне бы так врать! Не краснея и не запинаясь.

Воронцов замолчал. Я же буквально всей кожей ощутила, что вот сейчас должна хоть что-то сказать.

Ла-а-адно… Повторить за князем дело нехитрое.

— Я Софья-Мария Вяземская, добровольно явилась в храм для заключения священного союза. — И шагнула ближе к уже, кажется, мужу.

Светлячки вокруг пришли в движение, засияли ярче, как будто подтверждая наши слова.

— Согласен ли ты, Андрей-Иоанн Воронцов, взять в жены Софью-Марию Вяземскую? — спросил жрец, видимо, чтобы ни у кого уже точно сомнений не осталось.

— Согласен, — прозвучало твердо и решительно.

И что за бес в него вселился…

— Окропи священный сосуд жизнью.

Что, простите?

Нет, все-таки хорошо, что именно Андрей подошел к алтарю первым. Я бы ни за что не догадалась, что священный сосуд — это та самая чаша, а жизнь — кровь.

Ритуальный клинок возник на алтаре словно из ниоткуда в тот самый момент, когда Воронцов положил на светлый мрамор ладонь.

Мгновение, и «жених», сжав в кулаке инкрустированную каменьями рукоять, полоснул по ладони лезвием. Кровь окропила лозу, заструилась ко дну чаши.

Я даже вздохнуть не успела, как перед Андреем возникло диковинное чудо-юдо: длинное, как у змея тело, короткие, словно сотканные из воздуха, крылья. Почудился запах моря, а платье и вовсе зашуршало под натиском не пойми откуда взявшегося в храме ветра.

Уж не хранитель ли Воронцова явился? Получается, ветер и море — это его стихии?

— Согласна ли ты, Софья-Мария Вяземская, стать женой Андрея-Иоанна Воронцова и войти в его род?

Прелесть какая! У его сиятельства, значит, спросили, изволит ли он в жены меня взять, а я, видите ли, согласной быть должна и в род, роняя тапки, бежать.

— Согласна, — вздохнула тяжко, всем своим видом показывая, как я всему этому делу «рада».

— Окропи священный сосуд жизнью.

Андрей, окончательно и бесповоротно смирившийся с неизбежным, уже протягивал мне ритуальный клинок.

Морщась от боли, которую еще не почувствовала, но уже успела представить, забрала у него оружие и провела острием по коже.

И тут меня накрыла паника.

Божечки! Это что же получается, сейчас себя явит чертяка?!

О том, что у меня вроде как есть магия, никто не знал, и пусть так и продолжается!

Мне домой надо, а не осчастливливать князя!

Но кровь уже тонкой струйкой стекала по стенке чаши, и повернуть время вспять я была не в состоянии. Однако совершенно точно не ожидала, что огоньки, кружившие вокруг нас, дружным роем кинутся ко мне, заключат в свой блестящий кокон, отрезая от любопытных взглядов.

Ни один из собравшихся в храме не увидел, как над чашей жарким костром полыхнул огонь, а погаснув, оставил после себя двухцветное семечко: наполовину черное, наполовину белое. Этакий инь ян на русский лад. Жаль, все быстро исчезло, даже толком полюбоваться не успела.

И, кстати, почему это не было Чета?

Светлячки вернулись в спираль, и я увидела обеспокоенное и обескураженное лицо князя. Понял ли что-нибудь, почувствовал ли? И что это было за семя в стиле Круэллы?

— Пусть свершится таинство! — громогласно объявил жрец, заставляя меня отвлечься от черно-белых ассоциаций.

Андрей приложил мою руку к чаше, на своем примере показывая, что я должна обхватить ее с другой стороны.

— Да свершится таинство, — прошептал он, посмотрев на меня нечитаемым взглядом.

Кажется, в тот момент он попрощался с последней надеждой продолжить род сильными колдунами…

— Да свершится таинство, — повторила за ним и зажмурилась.

От неожиданности, потому что чаша стала медленно нагреваться, при этом совершенно не обжигая.

— Не бойся, — тихо сказал уже точно муж. — Магия лечит раны.

Интересно, на что еще эта чудо-емкость способна? Мне бы домой ее…

— Ой! — сорвалось с губ удивленное, когда в чаше что-то мягко сверкнуло.

— Сердце — красный алмаз! — с готовностью прокомментировал жрец.

Проинформировав всех, что же обнаружилось в чаше, коснулся наших рук, заставляя отнять от нее пальцы, а затем извлек крупный темно-красного цвета камень.

— Да будет светлым ваш союз, — положив нам на ладони драгоценность, пожелал местный священник. — Берегите ваше сердце, оно подскажет, если с кем-то из вас случится беда, укажет путь, если расстанетесь и не сможете найти друг друга.

Мгновение, и сердцевина камня засияла, рассыпая по нашим ладоням алые лучи света. Хорошая такая точка для зрелищности и эпичности момента.

— Благословление Многоликого! — ахнула толпа.

А?

— Встречайте чету Воронцовых, чей союз благословлён Многоликим! — торжественно провозгласил жрец и велел: — Вносите ларец!

♡ Глава седьмая, в которой у меня случается дежавю с цесаревичем и кое-что интересное с Андреем

Как вскоре узнала, шкатулку для сердца вменялось выносить родителям новобрачных. С торжественной помпезностью князь и княгиня приняли из рук слуги резной ларец, дружно поднесли его к нам и забрали сердце.

«Папенька» выглядел вконец расчувствовавшимся. Еще немного, и начнет пускать скупые мужские слезы. От счастья и умиления. У Ольги взгляд был примерно такой же, как у Андрея: непроницаемый и нечитаемый.

Понять, как Воронцовы отреагировали на божественное благословение, было сложно.

Да что там… Я сама не знала, как на него реагировать! Если это обычное дело, тогда к чему все эти ахи и удивленные взгляды? Если же милости Многоликого удостаивалась редкая пара, тогда…

Тогда, Маша, встреча с песцом не за горами. Смирившийся Воронцов вполне может возжелать моральной компенсации за свои страдания. Или скорее телесной… Тут уж, как говорится, сам бог велел. Причем в прямом смысле этого слова. И как отваживать от супружеской постели князя я, если честно, не представляла.

— Поздравляем, поздравляем! — доносилось со всех сторон, когда мы шли к выходу из храма.

Некоторые улыбались и дарили нам вполне искренние овации, другие перешептывались и мерили меня оценивающими взглядами.

На лестнице храма нас щедро осыпали зернами риса, лепестками роз, пожеланиями долгой жизни и супружеского счастья.

От криков, аплодисментов, поздравлений шла кругом голова. Спасибо Андрею, крепко державшему меня за руку и уверенно увлекавшему за собой сквозь толпу к празднично украшенному экипажу.

Только оказавшись в карете, я позволила себе перевести дыхание.

Надеюсь, самое нервное позади.

— Осталось пережить свадебный пир, — сказал Воронцов, и я поняла, что озвучила свою мысль.

— Наше присутствие обязательное? — простонала, представляя, как на нас опять будут все пялиться, оценивать, шептаться.

— Есть другие варианты, чем еще мы можем заняться вместо появления в императорском дворце? — дернул бровью Андрей.

На ум приходил только один вариант, но он меня категорически не устраивал.

— Свадебный пир — звучит замечательно!

В Пламенный мы с благоверным ехали вдвоем. Сидели друг напротив друга и играли в гляделки.