Юлия Авдеева - Реквием по мечте
Атан и Лесандрин остались вдвоем допивать остатки спиртного, коего в литровом глиняном кувшине было чуть меньше половины.
— Ты жива, моя старушка? — Атан обвел мутным взглядом стол, обнаружил на нем то, что можно выпить и разлил по кружкам.
— Я трезвая, как огурчик, — пробормотала Лесандрин, опираясь локтями на край стола, — не в пример тебе. — Она осмотрелась по сторонам. Комната ритмично покачивалась, лица расплывались. Так. Лучше не отвлекаться. А то тошнить начнет. Девушка посмотрела на собутыльника и постаралась сфокусировать взгляд. Ага, лицо вижу. Остальное пока без надобности.
— Так давай что ли выпьем? — Атан, покачиваясь, поднял кружку.
— А за что пить будем? — поинтересовалась девушка.
— А за любовь! — Атан криво улыбнулся, стараясь изобразить лучезарную улыбку.
Лесандрин скривилась и поставила свою кружку на стол.
— А не буду, — попыталась сказать она, отмечая, что язык заплетается — мама не горюй.
— А с чего это? Я, тут понимаешь шты, за любов хочу выпить. А ты не поддерживаешь. Не уважа-а-аешь?
— А че за нее пить? — пьяно усмехнулась девушка, заправляя за ухо непослушной рукой прядь каштановых волос.
— Ну, не хочшь за любов пить, давай из-за нее напьемся! — выдал Атан, — Давай-давай, поддержжжжживай кмпанию.
— Ладно, но только ради тебя, ответила девушка. Вот чем пьяный Атан хуже трезвого? От него-то и трезвого тяжело отвязаться. А от пьяного — ни-ни, ни за какие коврижки.
— Слушшй, — протянула девушка, когда спиртное погибло смертью храбрых, — а где ты спать-то будешь?
— Тут, — невозмутимо ответил мужчина, ткнув пальцем в деревянный стол, и громко икнул.
— Неееееее, так не пойдет. Я тебя отведу, — возразила Лесандрин и покачнулась. Странник хмыкнул и отмахнулся.
— Ты себя отведи. Для начала. Я это… тяжелый — во! Еще и раненый.
— ЁЁЁ! — воскликнула Леся, а в голове слегка рассеялось. — Поджди. Я сейчас.
— Ты куда? А выпить? — Странник лихорадочно осматривал стол, в поисках разбитого полчаса назад кувшина.
— Счас приду. А ты смтри не засни, пока я прду, — Девушка, качаясь, встала из-за стола, — Дождешшшся?
— Ага, — ответил странник, отыскав на столе тарелку со своим ужином.
Штормило девушку так, что она с трудом доковыляла до своей комнаты. В голове пьяным хороводом крутились мысли.
— Блин, — думала она. — Надо найти в отварах протрезвляющее. Иначе Атану придется ночевать за столом.
Мысли о том, что вообще-то, можно попросить и кого-нибудь из рабочих таверны, транспортировать тело Атана до кровати, в голове девушки не возникало. Нужный пузырек темного стекла нашелся достаточно быстро — минут через двадцать поисков. За это время девушка успела натереть коленками пол до зеркального блеска — на двух конечностях тело почему-то не держалось. Вообще, хотелось лечь, прямо здесь на полу, и уснуть, желательно до лета, чтоб никто не кантовал. Но, сидящий за столом Атан, словно заноза в известном месте, мешал девушке исполнить желаемое. Нет уж, — решила она, — сначала отправлю его спать, а потом, уж как-нибудь сама.
Леся с горем пополам, зубами, достала пробку из горлышка и махнула полпузырька, не глядя…
Глаза сами собой вылезли из орбит, рот открылся, в попытке глотнуть свежего воздуха. Как ужаленная она подскочила на месте и стала бегать по комнате, маша руками, как юный птенец в попытке взлететь. И откуда силы взялись? Как назло воды в кувшине, стоящем на тумбочке у кровати, не оказалось. Смахнув выступившие слезы, девушка старалась отдышаться, привалившись спиной к стене.
Туман в голове рассеивался, земля перестала качаться, предметы мебели в комнате еще двоились, но стоило чуть-чуть сосредоточиться, как все встало на свои места.
Атан, как ни странно, еще бодрствовал, активно ковыряя столешницу пальцем. Выражение вселенской скорби на лице, плечи опущены, глазки в пол, вернее, стол.
— Что случилось? — деловито поинтересовалась девушка, присаживаясь за стол.
— Ничего, — глухо ответил странник, продолжая интересное занятие.
— И все-таки что-то случилось, — констатировала она, — Атан пойдем спать, а?
— Вместе? — поднял сияющее надеждой лицо странник.
— Конечно вместе! Ты же без меня не дойдешь. Я тебя не брошу, будь уверен!
— А-а-а-а… — протянул Атан и опустил глаза, разглядывая стол.
— Атан, — позвала Лесандрин, — Что случилось? Ты чего?
Странник отмахнулся.
— Спать, значит спать, — мужчина попытался подняться самостоятельно. Возможно, если бы не обгоревшие ноги, это ему и удалось, но… Леся вовремя подоспела к заваливающемуся на бок страннику и помогла встать.
— А теперь мы идем в кроватку и будем отдыхать, — увещевала она, тяжело взбираясь по лестнице.
— Угу, — мужчина всеми силами старался удержать непослушное тело в вертикальном положении, но удавалось это ему с трудом, — А ты меня уложишь? — усмехнулся он.
— Конечно, — с деланным энтузиазмом отозвалась она, мечтая о том, как бы скорее добраться до своей кровати и уснуть до утра.
— И одеялко поправишь?
— Угу.
— И сказку на ночь прочитаешь?
— Конечно!
— А поцелуешь?
— Ко… Атан! Не наглей, а?
— Ладно-ладно. А в щечку? — не унимался бессовестный вымогатель, пользуясь положением больного на всю катушку, — А то я без этого не усну, ни-ни. Буду долго ворочаться с боку на бок. Потом мне будут сниться кошмары… Тебе меня не жа-а-алко… О, жестокая женщина! — канючил он.
— Атан, ну что ты, как маленький? — попыталась урезонить зарвавшегося странника Лесандрин, открывая дверь в комнату.
Девушка помогла страннику добраться до кровати, усадила и попыталась снять сапоги. Не тут-то было! Атан решил доказать, что еще не настолько пьян, чтоб его раздевали, пытаясь дотянуться до ног самостоятельно. Ничего не выходило, он только морщился от боли и бессилия.
— Ну вот, — сетовал он, когда Леся помогла ему улечься поверх одеяла. Снимать что-то еще помимо сапог и плаща он отказался наотрез, закатив такую истерику, что любая девушка обзавидуется и возьмет на вооружение, чтобы исполнять при соблазнении. — Такой романтический момент испорчен. И чем? Моими собственными сапогами! — прям оскорбленная невинность!
— Спи спокойно, романтик-собутыльник, — пожелала Лесандрин стоя у двери.
— А поцеловать?!!! Я ж не усну, — раздалось с кровати.
— Спокойной ночи, — девушка решила проявить твердость и, наконец, уйти.
— Ну в щечку, а? Ну, Леся… Леся, — пытался дозваться странник, — Жестокая ты, Леська! Трудно, да, больного в щечку поцеловать?
