Вернуть истинную - Рина Беж
Уговариваю волчицу и себя заодно верить в лучшее. И тут же сжимаю кулаки, впиваясь ногтями до алых отметин на коже.
— Налево поворачивай, сладкая. Нам в другое крыло.
Огромная ручища двуликого обхватывает мою талию. И не успеваю я моргнуть, как всем прикладом впечатываюсь в широченную грудь оборотня. Воздух выбивает из легких, а ноги путаются.
— Что ж ты такая неаккуратная, куколка, — довольно ворчит Нар, облапывая меня руками и глазами. — А я сейчас тебе помогу…
— Не надо, — дергаюсь в сторону, упираясь ладонями в литые мышцы.
Только все попытки тщетны. Не могу разорвать его хватку, как не стараюсь. Силы неравны совершенно.
Не двуликий, а гранитная скала. Да такого кабана чугунной сковородой фиг пришибешь.
Кривлюсь и отклоняюсь в сторону, заметив нагло приближающиеся к моему лицу губы, из которых куда-то пропала зубочистка.
Золя, я вместо тебя его сама загрызу.
Рычу в душе не хуже волчицы.
Как же я его ненавижу в этот момент.
— А ну, не рыпайся, — дурной оборотень, не переставая скалить зубы, хватает меня за косу, наматывая ее на кулак.
Дергает на себя и больно впивается в мой рот.
Сссобака поганая!
Противно.
На секунду замираю и прикрываю глаза, собирая силы для отпора. Выдыхаю и разжимаю губы. А как только довольно заурчавший бандит углубляет поцелуй, впиваюсь в его язык зубами не хуже своей Золотинки.
Рррви его, Ани! Рррви!
Беснуется моя девочка в груди, требуя крови, и радостно тявкает, когда взвывший от боли бугай откидывает меня в сторону.
Пусть лучше спиной о стену, чем рядом с ним.
— Cдурела, дрянь? — ревет белугой, касаясь пальцами подбородка и замечая на них кровь. — Да я тебя за это…
Нар сжимает кулаки и, сверкая волчьими бешенными глазами, дергается вперед. Вскидываю подбородок и не опускаю глаз. Даже если это мой конец, я не стану пасовать и склонять голову.
— Ты что, пёс, плохо моё распоряжение понял? — долетает до слуха тихий вкрадчивый сип беты Хорна откуда-то с верхней лестницы. И столько в нем скрытой мощи и гнева, что прежняя злоба великана кажется детским лепетом недовольного подростка. — Бегом её отвел к врачу, как велено. И через пять минут жду в кабинете.
Бета не повышает голос, нагоняя ужас одним своим присутствием поблизости. Меня словно ведром ледяной воды окатывают. А если судить по сдувшемуся и сжавшемуся Нару, тот и сам тоже здорово струхнул.
— Есть, — громко рявкает бугай, — пошли, — командует уже мне и, не поднимая глаз, ловко для своей комплекции сворачивает в узкий проход, противоположный тому, куда я направлялась ранее.
Молча преодолевает один коридор за другим, пересекает пустой холл и углубляется в правое крыло.
Шустро перебираю ногами, еле поспевая следом. Но это не проблема, главное. Теперь-то уж точно мы с Наром распрощаемся.
Чувствую, что он мне постарается отомстить за унижение или просто решит отыграться… но это будет потом, поэтому не зацикливаюсь.
Медицинский отсек — приходит в голову определение, стоит нам войти в огромное светлое помещение с высокими потолками, спрятанное за обитой толстым листом железа дверью под кодовым замком.
Белые панельные стены, люминесцентные лампы, стеклянные шкафы с инструментом, раковина с белоснежными полотенцами на крючках, ширма, за которой видна кушетка для осмотра.
— О, это та самая медсестра, которую мне обещал господин Вулич? — невысокий щупленький старичок с аккуратной седой бородкой поднимается из-за рабочего стола и подходит к нам, протягивая руку.
Добродушное лицо с кучей мимических морщинок, седые волосы, зачесанные назад, приятная улыбка на губах. Всё располагает к себе с первого взгляда, вот только отличная память подсказывает мне, что это тот самый профессор, для которого похитили омежек.
— Добрый день. Меня зовут Анила. Я — медсестра, — приветливо отвечаю мужчине на рукопожатие, в то время как захлопнувшаяся за спиной дверь сообщает о молча покинувшем нас Наре.
Вот и замечательно. Чище воздух.
— Приятно, молодая леди, очень приятно с Вами познакомиться. Признаться, был счастлив узнать, что у меня будет помощница, — профессор гостеприимно указывает на один из стульев, предлагая присесть. — Знаете ли, старею. Возраст. Уже тяжело становится справляться со всеми обязанностями самому. Так что Ваша помощь весьма пригодится. Давно в медицине?
— Два… года, — отвечаю с паузой.
Хорошо, что вовремя спохватываюсь. Озвучь я: «Двадцать», дедуля бы напрягся, а тут сияет, как медяк на солнце, веря, что я человек, как и он.
— Простите, Вы сказали: господин Вулич? — решаю узнать про бандитов побольше спустя час, пока стерилизую инструменты.
— Да, Раф Вулич. Вы его лечили, — поясняет профессор Куфин, как чуть раньше представился мой новый шеф. Он отвлекается от записей, в которые скрупулезно вносит какие-то поправки, и довольно при этом улыбается. — Младший брат Заула Вулича, хозяина этого дома, где мы с Вами занимаемся по истине важными вещами.
— Простите, не знала. Меня бета Хорн пригласил, — смягчаю обстоятельства своего сюда попадания.
— О, да, помощник господина Вулича. Я имел честь быть ему представленным, как и его невесте Узане.
Ого! Невесте?!
Фыркаю мысленно.
Хороша невеста. То с бетой Хорном ревность изображает, то Рафу Вуличу глазки строит. Странная дамочка. Подозрительная.
Очень подозрительная. И опасная, не забывай, Ани.
Ворчит Золотинка. Принюхивается и добавляет:
Девочки совсем рядом. Я их чувствую, хотя запах старательно перебивают вонючие лекарства.
Да, Золь, верно. Я их по связи ощущаю. Только странно как-то. Будто они снова спят. Никаких эмоций сильных, всё смазанное.
Подтверждаю, прислушавшись к себе.
— Давно не встречал такую всесторонне образованную девушку, — профессор тем временем продолжает нахваливать оборотницу в военной форме, мечтательно закатывая глаза. — А ее увлечение особенностями расы двуликих. Их сильными сторонами. Опыты по развитию сверхспособностей, которыми она, как и я живет. Стремление вывести идеальный генофонд. Сильный, непобедимый, выносливый, вечный. А ведь она одна из немногих, кто поддержал меня в стремлении разработать микстуру долголетия для слабых и болезненных человечков, мрущих как мухи от множества болезней.
— Простите, но я думала, что Вы тоже человек, — набираюсь наглости и озвучиваю собственное мнение.
Ну не ощущаю я в Куфине зверя. А он с таким пафосом про людей говорит, будто себя к ним не относит.
— Ох, что-то заболтался я, — хмыкает профессор, хитро сверкая на меня прищуренным взглядом поверх очков.
Я же, приглядевшись внимательнее и использовав зрение
