Мой совсем неласковый джинн (СИ) - Евгения Шагурова
— М-м-м, — застонала от долгожданных приятных ощущений, стоило его языку начать чувственный танец вблизи моего клитора. Он то и дело задевал его, от чего по телу снова и снова прокатывались целые… Нет, не волны, а лавины удовольствия.
Ох, как же это было приятно. Непередаваемо, почти нестерпимо и так необыкновенно прекрасно, что я буквально теряла рассудок от всего, что этот мужчина теперь со мной вытворял.
— Ах, Джи, ещё. Больше, глубже, быстрее. Прошу, — стонала я, подначивая джинна продемонстрировать мне все его таланты. И он почти сразу выполнял просьбы. Его руки порхали по моему сделавшемуся невероятно чувствительным телу: гладили по животу, талии, задевали затвердевшие соски и приятно сжимали ягодицы, только ещё больше усиливая эффект от своих ласк.
Он почувствовал, когда я оказалась на грани. Сделал все, чтобы оттянуть это момент. А когда оргазм накрыл с головой, постарался максимально продлить его, придав своим действиям интенсивности.
Я вскрикнула. А ещё на какие-то несколько коротких мгновений умерла и попала в рай. Потом вернулась и, качаясь на волнах начавшего медленно сходить на нет удовольствия принялась тихо до ли постановать, то ли мычать, то ли и вовсе мурлыкать.
— Я догадывался, что кончаешь ты ещё прекраснее, чем отзывается на ласки. Но чтобы настолько, — довольно раздалось снизу.
Кажется, я даже успела улыбнуться на этот бесспорно лестный комментарий, прежде чем мои ноги, впрочем, как и я сама, снова безвольно повисли над пропастью.
— Джи, что ты делаешь? — спросила, мигом почувствовав неладное и испуганно распахнув глаза.
— Задаю свой последний на сегодня вопрос. И от того, как ты на него ответишь, будет зависеть, чем мы дальше займемся. Итак, Вера, чьи это фантазии?
— Что? — прищурившись, переспросила, когда мне показалось, что мужчина надо мной сейчас просто издевается. — Спятил? Твои, конечно.
— Эх, Вера-Вера. А все так хорошо начиналось, — с явным сожалением в голосе отозвался собеседник.
— Чего? Да о чем ты вообще? — выпалила, когда примерно на половине фразы одна из двух рук внезапно сделалась свободной и из-за долгого напряжения безвольной плетью повисла вдоль тела.
— А-а-а! Джи, что ты делаешь? — нервно вскрикнула, глянув вниз.
— Жду верного ответа, — спокойно отозвался джинн.
— Хорошо, мои-мои. Доволен? Пожалуйста, только не дай мне упасть. Умоляю! Я очень боюсь высоты. Джи-и-и, — не выдержав напряжения, жалобно захныкала я.
— Другое дело, — одобрительно произнёс мужчина, снова приблизились, чтобы коснуться моего лица, одновременно стирая с щек слезы, прежде чем припасть к моим губам своими. Но лишь на мгновение. А потом в них же прошептать: — Прости, крошка. Но тебе давно пора просыпаться.
— Джи-и-и! А-а-а! — завопила, ощутив, что падаю, а только что стоявший рядом собеседник исчез.
Распахнув глаза и громко вскрикнув вместе с глубоким вдохом, резко села и быстро огляделась в попытке сориентироваться в пространстве. Моя спальня, кровать, одеяло, под которым я… Ого! Совершенно голая, в то время как сорочка валяется рядом с подушкой. Так, одна вещь найдена. А где вторая?
Трусики обнаружились под одеялом в дальнем конце кровати. Вот это номер. Получается, все происходившее мне не приснилось. Или все же приснилось?
Ответы на все эти вопросы знала лишь одна единственная вещь, обнаруженная не в пример моей одежде там же, где я её накануне вечером и оставила — на прикроватной тумбе.
Вот только нужны ли они мне? Ведь последствия на… гм, понятно какое место. По ощущениям между ног, у меня этой ночью и правда все было. Впрочем, как и прошлой. Но из-за сильного испуга вчера я не обратила на это особого внимания. Тем более, что мне и раньше снились сны эротического характера. Но такого чувства удовлетворения после них, какое я испытывала сейчас, ещё ни разу не наступало. Следовательно, какой напрашивался вывод?
— Ах ты сволочь! — прорычала, зло натягивая на себя сорочку, прежде чем вскочить с кровати. Подхватив по пути злополучный ежедневник, подошла к окну и, не обращая внимания на зимний холод, распахнула его. Пришло время выполнить свою угрозу и избавиться от этой проклятой вещи раз и навсегда. В том, что все случившееся со мной не галлюцинации и не плод моего больного воображения, я уже несколько не сомневалась. Проблема оказалась куда серьезнее. И сейчас я твердо вознамерилась во что бы то ни стало от неё избавиться.
Но не успела замахнуться, чтобы выкинуть блокнот, как он тут же принялся активно вибрировать.
“Не делай этого,” — гласила мгновенно появившаяся на развороте надпись, стоило мне его открыть.
— Да? Я тоже просила тебя не дать мне упасть. И что в итоге? — зло отозвалась, зная — Джи прекрасно меня слышит.
“Сделаешь, и уже следующей ночью сильно пожалеешь”. - стало мне ответом.
— Сомневаюсь. Потому что следующей ночи не будет! — огрызнулась и вышвырнула ежедневник в окно.
Каково же оказалось моё удивление, когда, даже не успев вылететь на улицу, он будто ударился о невидимую преграду и, отпружинив от неё, шелестя страницами, полетел мимо меня обратно в комнату, благополучно приземлившись на кровать.
— Ах ты мерзкая книжонка, — выругалась, собравшись предпринять еще одну попытку избавиться о вещи. Но все повторилось.
Прежде чем я успела попытать счастье в третий раз, на моем мобильнике сработал будильник. Отключив его, задумчиво глянула на виновника своего “чудесного” утреннего настроения. Пробурчав “Ну и черт с тобой!”, поплелась в ванную приводить себя в чувства. А заодно и в порядок после столь бурно проведенной ночи.
***
Пятнадцатью минутами позже, сидя на кухне, поедая бутерброд с сыром и запивая его чаем, с подозрением смотрела на взятый из спальни по пути сюда блокнот. А еще размышляла, что же мне теперь с ним делать. Не придумав ничего лучше, вооружилась ручкой и написала давно интересующий меня вопрос:
«Зачем ты меня убиваешь?»
“Надо”.
Пф-ф-ф! Отличный ответ. И такой емкий. Сразу все понятно стало.
“Кому надо? “- не собираясь так легко сдаваться, снова спросила я.
“Поверь, для тебя так только лучше!”.
Блеск! Да этот Джи настоящий ас в логике. Ага! В мужской. В которой я, женщина, за неимением таковой, вообще полный ноль.
Вот о чем с этим конспиратором ещё разговаривать, когда он даже на такой простой вопрос нормально ответить не может. В то время, как с меня требует быть с ним предельно честной. Ещё к тому же шантажирует. И чем! Сексом. Вот скотина!
Последним словом, прежде чем закрыть записную книжку, я его в письменном виде и обласкала. Быстро допив чай и больше не обращая никакого внимания на вновь принявшуюся вызывать меня на контакт вибрацию, продолжила, как ни
