Бренда Джойс - Темное искушение
— Я желаю этого.
Клэр уставилась на него, он тоже неотрывно смотрел на нее.
— Какой-то волшебник или монах, некий шаман, должно быть, нашел черную дыру и случайно разгадал, как ее использовать, — сказала она, наконец. — И это знание бережно передавалось.
И ей пришло на ум, что если средневековый человек мог путешествовать через время, наверняка, ей современники тайно делали то же самое.
— Нет. Это дар от Древних.
Она не могла не уточнить.
— Древние шаманы?
Говорил ли он ей, что путешествие во времени берет начало из дохристианских времен?
— Старые боги, Клэр, — сказал он мягко. — Боги покинули большую часть Альбы.
Она почувствовала холодок. Ее теория должна была быть правильной. Кто-нибудь, возможно в средневековые времена, может быть намного раньше, наткнулся на путешествие во времени. Такое знание тщательно бы охранялось и с большой осторожностью передавалось дальше. Конечно, он верил, что это его умение даровано богами. Его культура была примитивной. На протяжении всего времени, человечество искало в религии пояснения событий и явлений, которых не понимали.
Но он вступал на опасную почву с такими представлениями.
— Какие старые боги? — спросила она с возрастающим страхом.
Он только посмотрел на нее.
— Если ты веришь, что твои силы от Бога, любого бога, даже Иисуса, это ересь.
Он сжал челюсти.
— Я католик, Клэр.
Клэр встрепенулась. Никакой католик не верил, так как он. Ее мысли понеслись наперегонки. Ересь была серьезным преступлением в Средние века. В Европе церковь активно и агрессивно преследовала еретические движения, используя печально известный суд инквизиции. Еретиков обычно не казнили, но отлучали от церкви и объявляли вне закона. С другой стороны, член лоллардистского[9] движения был сожжен церковью за ересь, прямо здесь в Шотландии. Дата не была забыта, потому как столетием позже прокатилась огромная волна судебных преследований.
— Ты когда-нибудь слышал о Джоне Ресби?[10]
Его глаза расширились.
— Да.
Клэр напряглась.
— Он был сожжен на костре за свои убеждения в 1409 году.
— Я был тогда маленьким мальчиком.
Клэр вдохнула.
— Тогда ты знаешь, что тебе не следует так открыто говорить о старых богах и способностях, которых нет у простого человека.
— Это частная беседа, — сказал он мрачно. — Я доверяю тебе, девушка. У тебя нет фанатичных убеждений.
— Откуда тебе знать? Но ты прав. Я даже не католичка, Малкольм. Я принадлежу англиканской протестантской церкви.
И кстати, в его времени это делает ее еретичкой.
— Я буду хранить твою тайну.
Он кивнул.
— Если бы я не доверял тебе, то никогда бы не сказал тебе правды.
Она не могла представить, почему он доверяет ей, абсолютной незнакомке.
Он добавил:
— Но ты пойдешь со мной к обедне, Клэр.
— Конечно, пойду. Я не дурочка. Для меня не проблема сыграть в ортодоксальность, пока не попаду домой.
Его взгляд странно вспыхнул, и он отошел от нее.
— Сколько вас здесь? — мрачно спросила она.
Разнообразие его верований увеличивалось. Человек, наделенный незаурядными способностями, мог быть обвинен в черной магии, колдовстве, и сговоре с дьяволом. Слава Богу, великая охота на ведьм будет в следующем веке, а не в этом.
— Черный Ройс тоже может путешествовать во времени? Он один из вас? Он тоже верит, что эта способность дарована Древними? И как вы храните тайну?
Он холодно улыбнулся.
— Почему тебя волнуют способности Ройса?
— Он тоже иной, как ты, — убежденно сказала Клэр.
— Нет.
Он отвернулся от нее с чопорным видом и взял себя в руки.
— Ройс — граф Морверна и только.
Клэр заколебалась, прекрасно понимая, что Малкольм окончил разговор. Но они вступили на опасную, а возможно и запретную территорию. Его убеждения и его способность путешествовать сквозь время, несомненно, были чрезвычайно секретной темой. Но она была более чем уверена, что у Ройса были те же способности, что у Малкольма, и возможно те же убеждения. Она медленно подошла к нему сзади. Когда он повернулся, она осознала, что всего лишь дюйм разделяет их, и не надо бы ей задействовать всякие женские уловки для получения желаемых ответов. Она медленно положила ладонь ему на грудь.
Огромная волна желания захлестнула ее, когда она расправила рукой льняную рубашку на его крепких мускулах.
— Расскажи мне. Закончим с этим. Ты уже раскрыл мне ужасный секрет, угрожающий твоей жизни. Так расскажи все остальное.
Он криво улыбнулся.
— Не играй со мной, Клэр.
Его глаза загорелись, и не только от гнева. Клэр увидела страсть.
— Почему нет?
Прикасаясь к нему, она млела и чувствовала себя слабой.
— Ты играл со мной с самого начала.
— Тогда ты играешь со своей жизнью.
Несмотря на пульсирующий трепет в ее шелковых стрингах, она почувствовала, что ее пробирает мороз по коже.
— Нет. Я тоже доверяю тебе.
Странно, она действительно поняла, что доверяет ему.
— Сколько ваших могут путешествовать во времени? И зачем вы делаете это? Вы состоите в каком-то религиозном ордене или тайном обществе?
Но она знала ответ.
Его взгляд затвердел, и рука накрыла ее ладонь, прижимая еще крепче к его груди.
— Ты задаешь слишком много вопросов. Тебе не нужно столь много ответов.
— Нечестно! Ты притащил меня сюда — и мне надо знать, — закричала она. И она сделала то, что было бы немыслимо в Нью-Йорке. Она скользнула рукой в прорезь туники у шеи, задев пальцами тяжелый крест и цепочку, а затем положила руку на его горячую кожу.
Он сдержанно улыбнулся.
— Играешь с огнем, девушка, — предупредил он.
Что-то ткнулось в ее бедро. Клэр попыталась перевести дух.
— Ты сказал, что доверяешь мне. Ты перенес меня сюда. Малкольм, я — историк, ученый. Вот почему я столько знаю о твоей эпохе. Пожалуйста. Я должна знать.
Она умоляюще посмотрела на него.
Он тяжело дышал.
— Повелители поклялись защищать Бога и Древних, хранить Веру и оберегать Книги.
Она задохнулась, дрожа в предвкушении открытия.
— Мы поклялись защищать тебя, Клэр, и таких, как ты. Защищать невинность. Это самая священная клятва, после клятв, данных Богу.
Она не могла не уточнить.
— Я знала это. Ты не первый рыцарь тайного ордена с еретическими убеждениями. Ты скажешь мне, как называется орден?
Его улыбка походила на оскал.
— Нет никакого названия.
Он резко оттолкнул ее, туника топорщилась над его твердым символом мужественности.
