Эльфов прошу идти лесом - Александра Ибис
— Судя по всему, скоро мы отправимся на русалочью свадьбу, — удовлетворила я мамино любопытство.
То, что Легаран теперь в надёжных ручках умненькой Бьянки меня радовало: ей должно хватить сил не допустить его до меня, так что одной проблемой меньше. Радовало и то, что у девушки, кажется, уже есть наработки плана мести другому моему навязчивому ухажёру. Однако мысли об ожидающихся на празднествах феях и Тигровых Акулах вызывали беспокойство. Лесных я откровенно боялась по личным причинам. Горных опасались все, слишком непредсказуемые и жестокие это создания. Тигровые… их опасалась Бьянка, и её опасения, вероятно, передались и мне. И всё же некрасивая какая-то история. Сначала они предлагали брачный союз Золотым Медузам, потом из-за влюблённости наследника в эльфийку передумали. А сейчас эльфийка сбежала и неясно, чего следует ожидать.
— Княжна Лилиль, будете ли вы писать ответ? — поинтересовался у меня посланец, о котором я, задумавшись, подзабыла.
— Нет необходимости, — нервно улыбнулась и кивнула русалу, позволяя откланяться.
***Послание лично для меня было доставлено раньше ожидаемого официального приглашения. Князь Арамиль сообщил о том, что завтра нам следует посетить празднества по случаю свадьбы наследника морского народа, лишь спустя полчаса. Из неприятного: прабабуленька, внезапно заявившаяся во дворец после полугодичного отсутствия, отправится с нами. Из ещё более неприятного: жить она здесь тоже остаётся. И что-то мне подсказывает, что не без вмешательства Арамиля она такое решение приняла. Ну, и вишенка на торте, между коржей которого и так в достатке неприятного крема: ужинать мы будем всей семьей.
Я скривилась так, как будто меня целиком лимон съесть заставили, и юркнула в двери удивительной княжеской библиотеки. Пять этажей, огромное помещение и ти-ши-на. Я и книги. Книги и я. После всех моих невольных приключений и сегодняшних известий, это место показалось мне идеальным вариантом для моральной подготовки перед встречей с женщиной, которую едва ли не с рождения привыкла презирать.
Придерживая подол платья-подарка, я поднялась по деревянной лестнице сначала на второй, затем на третий этаж, решив начать поиск отвлекающей литературы с него. Двинулась вдоль стеллажей, вглядываясь в виднеющиеся переплёты, пока не уцепилась взглядом за блестящий корешок. Он принадлежал толстому тому в золотой обложке, мгновенно оттянувшему мне руки к полу. Кое-как дотащив его до кресла у окна на этаже, я забралась на кожаное мягонькое сиденье с ногами, водрузила явно дорогую и древнюю книгу на колени и открыла первую страницу.
С губ сорвался разочарованный стон: письменность была мне совершенно незнакома. В наше время для общения, переговоров, написания книг и всего остального использовали общерасовый язык. Я, помимо него, могла читать, но не говорить, на древнедастанбарском, исконно человеческом. Язык в книге напоминал мне его, так как здесь использовались похожие рунические знаки, но руны определённо имели какое-то другое значение: если переводить, как с древнедастанбарского, выходила полнейшая бессмыслица.
Книга стала тем, что отвлекло и увлекло меня. Я метнулась к стеллажу, где её нашла, и спешно начала искать словарь с переводом на общерасовый. Если в библиотеке хранятся книги с рунической письменностью, должны быть и книги, позволяющие с неё переводить. Точно должны! Однако ни в том шкафу, ни в трех следующих словаря не нашлось. Нигде на третьем этаже не нашлось, и это раззадорило меня ещё больше.
Я поднялась на четвёртый и уже там начала методично перерывать шкафы. Прошлась по всем, стоящим перпендикулярно стене, дошла до стоящих у стены, а потом… внизу хлопнули двери, и в тишине библиотеки раздался протяжный женский стон. Я вспыхнула и замерла у шкафа.
За женским стоном последовал мужской рык, следом — ещё одно женское, бесстыдно громкое проявление удовольствия.
Вцепившись пальцами в полочку шкафа, я пыталась подавить приступ смущения и волну жара, пробежавшуюся по коже. В голове вспыхнуло воспоминание: жаркий полдень, прохладная морская вода и обнимающий меня Легаран. Его жадные губы, выпивающие меня. Я, беспамятная, подающаяся ему навстречу. А потом вспомнился другой поцелуй: своды пещеры, дуб и ромашки, нежные касания, которым я отвечаю, уже будучи самой собой. Такой приятный поцелуй на фоне болезненных воспоминаний. Арминар…
Из нахлынувших странных и неуместных воспоминаний меня выдернул очередной женский стон. Я дёрнулась, тряхнула головой и расцепила пальцы, не зная, что делать дальше. Выйти и громко дать о себе знать, после чего обвинить в бесстыдстве? Подумала-то я именно о таком развитии событий, а поступила иначе: осторожно двинулась между шкафами у стены и шкафами, расположенными перпендикулярно ей, к винтовой лестнице и, вынув одну из жемчужных заколок в причёске, постучала по перилам, после чего тут же метнулась под прикрытие деревянных хранилищ многовековых знаний.
— И кого могло занести в княжескую библиотеку в разгар дня? — раздался недовольный голосок стонущей представительницы эльфийского общества. — Она всегда в это время пустовала.
— Тебе показалось, — возразил мужской голос с хрипотцой. Ой-ой-ой, кажется, кому-то очень хочется продолжить начатое. Да только не в моём присутствии!
Так и остававшаяся в руке заколка вновь была пущена в ход.
— На этот раз тоже?! — голос эльфийки стал ещё недовольнее и прозвучал так громко, что от неожиданности, метнувшись под прикрытие шкафов, я разжала руку и выпустила заколку из рук.
Серебряное украшение упало в провал между ступеньками, но звука его падения я не услышала.
— Хорошая вещица, — протянул женский голос, теперь звучавший ближе, практически подо мной. Я даже дышать перестала, боясь себя обнаружить. Смотреть в глаза той, свидетельницей чьих страстных стонов стала, в мои планы на сегодняшний вечер точно не входило. — Девичья. Мы уходим.
— Да брось. Возможно, какая-нибудь девчонка обронила и забыла, — теперь и в мужском голосе прослеживалось недовольство.
— Тогда почему она упала только сейчас? — насмешливо спросила эльфийка. — Знаешь, я передумала. Я ухожу, а ты как знаешь.
Звука шагов я, как и в момент приближения эльфийки к лестнице, не услышала, зато хлопок закрывшейся за женщиной двери — вполне. А за ним ещё один, такой сильный, что я непроизвольно прикрыла руками уши.
Библиотека вновь погрузилась в тишину, нарушаемую лишь моим тихим дыханием да готовящимся выпрыгнуть наружу сердцем. Умом я понимала: обнаружь меня мужчина и женщина, я бы не была виновной в подслушивании или чём-то подобном, так как просто оказалась здесь раньше их. Но это умом, а
