Последняя девственница королевства (СИ) - Фрес Константин

— Корональ не потерпит беспорядков в своем гареме, — грубо прорычал прислужник, невозмутимо прихлопывая пламя на своих плечах. Вероятно, ему было не впервой разнимать соперничающих девушек, но, как маг Земли, он был равнодушен к укусам огня. — Тихо все! Разошлись по своим углам! Кто посмел устроить драку?

— Она! — заверещала Прекрасная, тыча в сторону Новы пальцем и топая ногами как ребенок, не получивший желанную игрушку. — Она!

Прислужник перевел тяжелый взгляд на Нову, на ее вещи, которые слуги поспешно расставляли по местам в ее новой обители.

— Ты лжешь, — грубо прорычал он. — Ее только что привели и дали ей все, что только можно. Она не могла затеять драку, у тебя просто нет того, из-за чего можно было б драться!

И он вытащил упирающуюся Прекрасную вон.

***

Прекрасная идти в карцер не хотела. Во-первых, она искренне полагала, что пострадавшая сторона именно она, а во-вторых, ярость клокотала в ней и требовала выхода. Но прислужник с каменными ручищами и с такой же каменной мордой, от которой, казалось, вся ругань отскакивает, словно мелкие камешки от утеса, бесцеремонно впихнул ее в крохотную комнатку, и Прекрасная услышала, как в замке поворачивается ключ, запирая ее.

— Не смей так поступать со мной, каменный болван! — со слезами на глазах взвизгнула Прекрасная, но у прислужника, казалось, и сердце было из камня. Он ушел, за дверями стихли его шаги, и прекрасная осталась одна, в темноте и тишине, трепеща от холода.

— Да как же ты мог! — завыла она, подняв к потолку залитое слезами лицо, все в потеках от раскисшей краски. Неясно, кого на имела в виду, Короналя или прислужника, только не отозвался ни тот, ни другой. А вот чей-то гадкий, гладки й голосок тотчас же прорезался из темноты.

— Несладко, да? — сочувственно спросил он. — Хочешь, выпущу? Ты тихонечко прокрадешься обратно в гарем, ляжешь спать на теплую постельку, а не на холодный пол… ты же знаешь какой-нибудь тайный ход?

— Знаю, — насторожилась Прекрасная, как по мановению волшебной палочки прекратив выть. — А тебе-то что до этого? Ты вообще кто?

Дверь чуть слышно скрипнула, отворяясь, и на пороге светловолосым призраком появился Пустотник. Казалось, не было ничего зловещего в его внешности, но отчего-то Прекрасная вскрикнула и отпрянула от него к стене, вжалась в холодные камни, и с ужасом посмотрела в его бледное тонкое лицо, когда он приблизился к ней.

Пустотник не накинулся на нее жадно, не облапал грубо ладонями. Он просто приблизился к Прекрасной так, что она ощутила на своей щеке его легкое дыхание, а его светлые, блеклые глаза увидела напротив своих глаз. Его узкая белая ладонь уперлась в стену, прямо рядом с головой обмирающей от страха Прекрасной, и этого хватило, чтоб девушка почти свалилась в обморок от страха.

— Ты же знаешь, кто я? — надменно спросил Пустотник, глянув на грудь девушки. Этого властного взгляда хватило, чтоб Прекрасная, поскуливая от страха, сама распустила пояс, сама распахнула платье, и жесткие пальцы Пустотника впились в мягкую грудь девушки, отвратительно, похотливо тиская ее, причиняя боль, сжимая так, словно желая раздавить.

— Зна-аю, — провыла Прекрасная, вся трясясь, отворачиваясь от жуткого лица Пустотника, от его горящего голодного взгляда.

— Значит, ты будешь покорна?

От знакомого вопроса Прекрасная вскрикнула. Но Пустотник зажал жесткой ладонью ее лицо, второй рукой скользнул под дрыгающиеся, трясущиеся бедра девушки, задрал повыше ее юбку, оголяя живот, и Прекрасная снова глухо вскрикнула, заливаясь слезами, в ужасе глядя в жестокое, желчное лицо Пустотника, чувствуя, как его напряженный член жестко вонзается в ее тело, грубо и больно.

— Будешь покорна, — повторил Пустотник утвердительно, прижав Прекрасную к стене и нещадно, жестоко трахая ее, причиняя ей намеренно боль. — Иначе об этом узнает Корональ, а ты ведь его знаешь. Он скор на решения, — Пустотник отнял ладонь от лица девушки, и та зашлась в плаче. — Он вышвырнет тебя прочь. Он не коснется тебя ни разу больше, он не простит тебе измены. Вероятно, даже велит отрубить тебе голову. Да, так. Так что лучше тебе служить мне — и слушаться меня.

Негодяй удобнее подхватил ее под ягодицы, впился длинными паучьими пальцами в ее мягкие бедра, и продолжил свое гнусное дело, удерживая девушку навесу и наслаждаясь беспомощными стонами и слезами своей жертвы.

— Итак, — от каждого жесткого толчка девушка подпрыгивала и корчилась, вцепившись побелевшими пальцами в каменную стену, — ты выведешь меня из замка, минуя коридоры, затопленные Короналем. Мне нужно кое-что купить в городе, и я не хочу, чтоб об этом знал Корональ… чтоб об этом вообще кто-нибудь знал. Ты же проныра, ты же знаешь, где этот плебей, — Пустотник нарочно толкнулся в узкое жарке тело девушки так сильно, что она завыла, содрогаясь от боли, — этот выскочка в короне освободил проходы, так?

— А мне? Что я с этого буду иметь? — выдохнула Прекрасная, корчась от боли.

— А что ты хочешь? — жарко выдохнул Пустотник, ускоряя свои движения. Его член безжалостно вонзался в горячую мякоть ее лона, девушка кривилась, изнывая от страданий, но уже не рыдала.

— Я хочу, чтоб ты купил для меня приворотное зелье, — выдохнула Прекрасная, обхватив Пустотника рукой за шею. Она чувствовала, что тот вот-вот кончит, ей оставалось потерпеть совсем немного.

— Ты же знаешь, — хватая горячими губами прохладный воздух, выдохнул Пустотник, — что это запретная, нечистая магия?

— А тебе не все ли равно? — шептала в ответ ему девушка, почти передавая эти слова из своих губ в его, раскрытые, жадные. — Пришить новое Слово — это тоже… нечисто. Я слышала, говорили, что Корональ ранил нечестивца. Ловцы рыскали по всему замку. Ты из замка хочешь тайно выйти. Значит, ты и есть нечестивец…

— Ты слишком умна для потаскухи, — заметил Пустотник. Пот бисеринками выступа на его лбу, мерзавец с остервенением вколачивался в тело девушки отрывистыми жесткими толчками, выбивая стоны и вопли из ее груди.

«В самом деле, отчего нет, — подумал Пустотник. — С Короналем что-то нужно решать. Хочет эта дура приворот — можно дать ей и приворот… или, напротив, хороший яд. Эта дура его плеснет Короналю, и я смогу делать все, что мне захочется. Хоть бы и перетрахать весь его гарем, и его драгоценную девку забрать себе!»

Эти мысли завели Пустотника еще больше, член его стал жестким, словно железный прут, и в следующий миг нечестивец с рычанием кончил, прижимая дрожащую истерзанную девушку к холодной стене.

— Хорошо, — выдохнул он, прижимаясь мокрым лицом к ее рассыпавшимся, спутанным волосам, — будет тебе приворот… самый дорогой и самый лучший… Корональ ни на одну бабу больше не посмотрит, только на тебя… ну, покажешь, наконец, где лазейка?

Глава 17

Мысль о нечестивцах не давала Нове спокойно спать. К тому же, в покоях было душно и сильно пахло благовониями, так, что у Новы разболелась голова, и девушка решила прогуляться.

Огненное платье она, конечно, не надела. Сама, без помощи служанок, она б в него не смогла облачиться. А вот накинуть привычный уж балахон прислужницы — запросто. Каменномордые стражи дремали, опершись о свои копья, и маленькая Нова без труда проскользнула под перекрестьем их оружия.

Просто бродить без цели по замку ей было не интересно. Несправедливые обвинения жгли ей душу. Нова не могла понять, отчего ей так отчаянно хочется оправдаться, убедить Эллиана, что к нападению она не имеет никакого отношения! После его загадочных, многообещающих слов — сова неудача, снова холод вместо сближения!

А ведь Эллиан был так близко!

Он склонялся над ней, он обнимал ее, гладил ее обнаженную спину, и даже позволил погладить его волосы, перебирая синие ленты, — могла ли простая рабыня похвастаться тем, что касалась волос Короналя? Да и руки наложницы он мог запросто оттолкнуть, если б девушка показалась ему излишне навязчивой…

И после этого какой-то засранец посмел нарушить эту идиллию? Посмел своим нечистым колдовством влезть между ними, посеять зерно сомнений в душе Эллиана?!