Роза для навигатора (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна

И вот смотрите теперь. Половина наших — отсыпаются в дежурном режиме, половина с Кев ушла, строить гражданских на эвакуацию. И на всём корабле только двое, я и Дарух этот, чтоб ему. То есть, ещё один, как и положено по уставу, но он тут же наладил лыжи в противоположный от нас отсек корабля.

Приборы дальнего обнаружения у него там, видите ли. Присмотра требуют.

Мир в Галактике балансировал на той же грани, что и на Земле двадцать первого века: на грани войны! С поправкой на специфику нашей службы: по хронопластам просто так не ходят. Необходимо максимально подчищать за собой все следы. И знать, знать как «отче наш», историю той локали в пространстве-времени, куда нас несёт.

Здесь, в окрестностях Лазурной, могли появиться из базового времени боевые корабли минимум трёх, недружелюбных к Человечеству, рас. Правда, на кой чёрт им сдалась будущая Сверхновая, я не знаю. Но теоретически такая возможность была, и совсем сбрасывать её со счетов не следовало. Кррррругом врррраги! Которые не дремлют.

Хроновойны страшнее обычных, пространственных. В самом начале службы я скользнула по краешку одной такой заварушки, больше не хочу. Нет уж, не надо нам враждебно настроенных кораблей. Пусть приятель Даруха следит за внешним космосом тщательно.

Но что мне делать с самим Дарухом?

Его присутствие выбивало дыхание. Я не хотела смотреть на него, не хотела, не хотела! И всё равно смотрела.

На его прозрачную косу, например, ненормально короткую — всего на пару пальцев ниже лопаток. Когда это он оказался без волос? Лет шесть назад, примерно, может, семь… Были проблемы с законом? А как после таких проблем — волосы обрезают только если на пожизненное накосячил, не меньше — к нам угодил? Маресао не признают никаких амнистий. Нарушил закон — получи по полной.

Вот только не вязались с Дарухом никакие серьёзные преступления против закона… Не могу толком сформулировать! Но я бы почувствовала. У меня на негодяев нюх уже, как у легавой, за парсек чую, и никогда не промахиваюсь. Всё из-за телепатической восприимчивости, которую я не стала развивать. Санпор объяснял, в чём тут дело, но я быстро потеряла нить разговора. Док мгновенно это понял, вздохнул и сказал, что могу быть свободна…

… В ангаре я долго стояла у раскрытого шлюза, затянутого лишь тонкой плёнкой прозрачного силового поля. В стационарном пространстве суетились техники. Подвозили контейнеры, складывали штабелями. Погрузка начнётся позже.

Приборы, личные вещи, ценный материал, накопленный за годы наблюдений… Всё по плану, всё без особых затей, но что-то в затылке теребит и теребит, а что, если бы я сама знала.

— Слишком просто, — сказал Дарух, держа руки у пояса.

Он-то, в отличие от меня, броню не свернул в ждущий режим. Так и стоял при полном боевом параде — огромная, металлическая на вид, фигура. Только шлем не активировал. И в прозрачных волосах играли блики, отражённые от поверхности защиты.

Материал брони — не металл, конечно же. Выглядит, как металл, для пущего визуального эффекта, но на деле — какой-то коллоид с кучей функций. Активируется за доли секунды, кстати. Вот так хлопаешь ладонью по кругляшу у пояса, миг, и ты в домике.

Правда, иногда можно и не успеть спрятаться.

Но что здесь может помешать? Научно-исследовательский стационар. Учёные, техники… мирный, в общем-то, народ. И эвакуация идёт по графику, без сумасшедшей спещки и нехватки посадочных мест для спасающихся.

Что тебе не нравится, Маршав? Что?

А ведь не нравится.

Как там Дарух сказал…

Слишком просто

Не выдержала, снова исподтишка на него зыркнула. Монолитная глыба. Бог на выезде. Руки у пояса, броня в полной готовности. Волосы… прядка у виска выбилась, скрутилась тугим локоном… тьфу. Дались мне его чёртовы кудри!

Я не успела отвести взгляд: обернулся и заметил, что смотрю. Дёрнул кончиком рта в улыбке, понимающе так: меня жаром облило. Тут же отвернулась, сунула кулаки в карманы форменной куртки. Не буду я на него смотреть. Не буду, и всё тут!

Да, Маршав. Дарух тебе не мальчишка Рыжий, от которого было и смешно и душно одновременно. Серьёзный мужик. Приставила же Кев охранничка! Я мужественно клялась сама перед собой, что не буду на него смотреть, не буду! Но что-то теребило и теребило, взгляд сам к Даруху клеился. И он замечал мои взгляды! Усмехался уголком рта, понимая причину моих взглядов. Я медленно закипала. Вот сейчас скажет что-нибудь. Пускай только скажет! Я его…

Ангар стационара.

Огромное гулкое пространство с челноками ближнего следования. Ни одной нормальной машины, все для локального применения, не дальше десятка астрономических единиц от базы.

За астрономическую единицу здесь бралось расстояние от светила к материнской планете маресао. Я когда-то высчитала точно, получилось что-то около семисот миллионов километров. Как от Солнца до Юпитера примерно. Но там и звезда, давшая жизнь народу маресао, горячее и злее Солнца. Даже такое расстояние не особо спасало. Местным хватило: определение «солнечный» синоним понятию «смертельный», «день» как светлое время суток несёт в себе отсылку ко всякой адовой нечисти, таящейся в обезумевшем свете.

Смейтесь, если смешно! Первым делом, худо-бедно освоив язык, я взялась читать детские сказки и легенды. Были среди них совсем малышковые, но были и для взрослого ума — с тайной, до сих пор не раскрытой загадкой, со множеством смыслов… и со следами ранних контактов с другими расами. С народом Санпора, например. Целый цикл сказаний об Озере-над-Миром и Золотых Вратах.

Жаль, что я не увижу ни того, ни другого. Золотых Врат нигде сейчас нет, я имею в виду, действующих, сплошь развалины, предмет изысканий космической археологии. Нырять в прошлое на такой огромный срок — страшно выговорить, десять тысяч лет! — мы всё-таки не умеем. Максимальный порог — тысяча лет, плюс-минус двадцать. А материнские планеты обеих рас далеки от меня ровно так же, как и моя Земля двадцать первого века.

Ладно. Кому путешествия, а кому работа. Опасная, трудная, но невозможно ведь оторваться. С ужасом думаю, что будет, если вдруг спишут, скажем, по ранению. Навигатору навсегда приклеиться к какому-нибудь месту, в космосе или на планете, — всё равно, что сдохнуть, что бы там ни говорил Санпор про ценность жизни в любом её проявлении…

В ангаре техники подвозили очередную партию груза. На платформе сидела тоненькая субтильная девушка, болтала ногами. Машина встала, и девушка взялась за пульт управления разгрузочным манипулятором… Я смотрела на неё, не понимая, что в ней не так.

Тоненькая, худенькая… таких разве берут в космонавты? Да еще в техники, на долгую смену далеко от родной планеты. Явный же недостаток массы тела. Светлые, пышные волосы африканскими пружинками… а черты лица не африканские, наоборот, отточенная нечеловеческая красота…

Нечеловеческая.

Я вспомнила, где видела почти такое же лицо! Хлопок ладони по кругляшу-активатору брони…

«Девушка» внезапно обернулась, — боже мой, какой взгляд знакомый! Бешеная ярость вздёрнула меня на гребень громадной волны: получи по мозгам, сволочь!

— Дарух! — крикнула я за секунду до того, как вокруг нас возникло огненное море.

… доли секунды, которых мне вполне могло не хватить, но всё-таки хватило, броня успела облить меня защитой прежде, чем до слабой плоти добралось пламя. Дарух схватился с ублюдком, ничуть не уступающим ему в росте… и в памяти живо встал мой несчастный гараж, там, на Земле, шесть лет назад по личному времени, минус семьсот с копейками по базовому. Ничего, Дарух — не Олег, он справится. Моё дело — тварь, прикинувшаяся человеческой девушкой.

Тварь, по имени Чивртик.

Встретились, сука.

Свело нас время.

Не уйдёшь!

* * *

Когда-то я спрашивала Санпора, существует ли искусство ментального боя. Когда двое телепатов, примерно равных по силе, пытаются сжечь друг другу мозги, и побеждает тот, кто обучен нужным приёмам или выучил их лучше противника.