Вечная тьма (ЛП) - Джаспер Эль

Как настоящий любитель фаст-фуда, я заказала десяток обычных с глазурью (которые просто тают во рту) и кофе со сливками и сахаром, после чего отправилась домой. Я наслаждалась тишиной воскресного утра в Саванне, когда вернулась обратно в Татуманию.

Эли начал учить меня как сконцентрироваться, как фильтровать звуки, которые я сейчас могла слышать и сосредоточиться на каком-либо одном, выделив его из ближайшего окружения. У меня не очень хорошо получалось, но, в конце концов, психовать я не собиралась. Когда он начал меня учить, я должна была закрыть глаза, сделать глубокий вдох и сосредоточиться изо всех сил, так, что, казалось, заболел мозг. Я чувствовала себя так, будто оказалась в большом конференц-зале, где было тысячи две человек, каждый из которых что-то бормотал. Наконец, у меня получилось, и это было настоящим облегчением. Было непросто включаться и выключаться, и иногда мне нужно было несколько минут, чтобы достичь контроля. Всё же, с каждым разом я делала это всё лучше и лучше, и сейчас я могу делать это, практически не зажмуривая глаза.

Сначала было довольно весело, но вскоре меня стало тошнить от бесконечных ахов и охов. Кажется, они занимались сексом повсюду. Я чувствовала себя в каком-то эротическом сне. Этим утром, после того, как я отгородила себя от разных посторонних звуков, всё оказалось достаточно спокойным, как и было до тех пор, пока два кровопийцы не попытались вытянуть мою жизненную силу.

Машин было мало; где-то лаяла собака, а вдалеке скрежетал зубчатыми колесами и пыхтел по объездной дороге полуприцеп — это были обычные звуки. Я должна была понять, что это было начало нормального дня. Между тем, в начале седьмого я свернула на торговую аллею и припарковала джип за «Татуманией». На кухне у Проповедника и Эстель включился свет, и я направилась к их задней двери по булыжной дорожке. Улица была покрыта туманной дымкой, но солнце над городом еще не взошло.

Я тихо постучала, и через несколько секунд Проповедник подошел к двери. Луч солнца позади него осветил его обычную клетчатую рубашку с длинными рукавами, аккуратно заправленную в пару поношенных рабочих брюк, и широкую улыбку. Они с Эстель всегда вставали рано, так что я знала, что не помешаю. Когда его взгляд упал на коробку с пончиками, улыбка стала шире.

— О да, это моя девочка, — сказал он, потом поцеловал меня в щеку и потащил в маленькую прихожую. — Я очень их хотел. Еле сдержался, чтобы пойти за ними. — Он приподнял бровь. — Не позволяй бабуле увидеть их. Она говорит, что из-за сахара я становлюсь сумасшедшим.

Он тихо хихикнул.

— Я все слышала, старина, — крикнула Эстель из кухни. — Райли, иди сюда и принеси их. Этот старик ведет себя, как сумасшедший, без сахара, это правда. Сахар делает из него настоящего психа.

Я улыбнулась Проповеднику.

— Да, мэм. — Я открыла коробку. Проповедник вытащил пончик и в два укуса проглотил его. Я покачала головой, схватила один пончик, откусила кусочек и направилась на кухню, пока мой приемный дедушка облизывал пальцы. Я поставила коробку на стол и села.

— Я надеюсь, что ты оставила место в своем бездонном желудке для магии, — сказала Эстель с притворной хмуростью, склонив голову к кипящему чайнику на плите. Она усмехнулась и посмотрела на коробку с пончиками. — Прибереги мне один, хорошо.

— Обязательно, — сказала я. — И да, мэм, у меня еще много места.

Эстель суетилась на кухне, одетая в ярко-розовую футболку с логотипом магазина «Черный Глаз» и разноцветную юбку с кисточками, которая дополнялась узловатым платком на голове. От нее пахло свежестью мыла Dove и еще чем-то. . травяным из магазина. Атласная кожа цвета эбенового дерева резко контрастировала с ее белозубой улыбкой.

— Выпей, Райли По. Не хочу, чтобы эти Дюпре смотрели на тебя, как на свиную отбивную.

Я покачала головой и улыбнулась.

— Я не думаю, что я им так уж нравлюсь, — сказала я и пожала плечами, увидев вопросительный взгляд моей приемной бабушки. — Жесткое мясо.

Эстель секунду пристально смотрела на меня, потом рассмеялась и покачала головой:

— Ты сумасшедшая белая крашеная девочка.

Я усмехнулась Проповеднику. Вот только ответной улыбки я не дождалась.

Когда Эстель ушла из кухни, он наклонился над столом и серьезно на меня посмотрел:

— Что с тобой, девочка?

Я встретила его пристальный взгляд. Я никогда не могла скрывать что-то от Проповедника.

— Эли ушел. Он собирается убить Викториана. И я думаю, попытаться найти его.

Проповедник сделал глоток дымящегося кофе и уставился на меня поверх чашки.

— Во всяком случае, если он его найдет. Этот парень Аркос скользкий. — Он поставил чашку на стол. — И я не уверен, что он так уж плох, как его брат.

Он потер подбородок длинным костлявым указательным пальцем.

— Иногда семья толкает человека на безумные поступки, да? И он определенно плохо относится к тебе, Райли По.

Воспоминание о последних словах Викториана пронеслось в моей голове.

— Он. . он сказал, что давно меня знает, Проповедник. С тех пор, когда я была ребенком. — Я пристально посмотрела на него. — Как такое может быть?

Проповедник стряхнул что-то с рукава, потер костяшки пальцев, потом поднял голову и посмотрел на меня:

— Может быть, он все это время наблюдал за тобой из адского камня, — медленно произнес он. — Я знаю, что когда они были погребены, они лишились силы и были прокляты. Они не чувствовали запаха твоей крови, не могли ее жаждать. Но, может быть, они могли видеть и слышать. Должно быть, он каким-то образом нашел тебя… — Он покачал головой. — Может быть, поэтому он хочет, чтобы ты была такой могущественной. Может, он давно тебя знает, девочка.

Неужели Викториан Аркос влюбился в меня?

— Это….странно.

Проповедник тихо рассмеялся.

— Только ты можешь так говорить, внучка. — Он сжал мои руки своими темнокожими ладонями. — Ты следи за собой, детка, я это имею в виду. Убедись, что твой брат с тобой. И если ты хочешь, чтобы Джек и Туба остались…

Я улыбнулась и покачала головой.

— Нет, Проп, все в порядке. Правда, — заверила я его. — Но если что-то пойдет не так, я дам тебе знать. Ладно?

— Фух, — проворчал он. — У тебя всегда все сложно. Не стыдись просить помощи, Райли По. — Он встал и поцеловал меня в щеку. — Я имею в виду, я всегда прикрою тебя.

— Я знаю, и я обещаю, — сказала я, думая, что это забавно, ведь Проповедник никогда не прикрывал мне спину. — Я люблю тебя, — сказала я, встала и обняла его.

— Я люблю тебя, девочка, — сказал он и сунул мне в руку маленький пакетик. Я посмотрела вниз. Это был кусок грубой мешковины размером с мяч для гольфа, набитый… чем-то. Он серьезно посмотрел на меня. — Насыпь это перед дверью квартиры и окнами, — тихо сказал он. — Сделай это сегодня вечером, перед сном.

Я молча кивнула.

— Окей. — Черт его знает, что было в этом пакетике.

Когда я уходила, Эстель поспешила на кухню.

— Хочешь крабов, Райли По? Капоте привезет их позже. Он с Баком прямо сейчас вытаскивает ловушки в Верноне. Я еще готовлю Хашпаппи (маленькие пончики из кукурузной муки, обжаренные во фритюре).

Я усмехнулась. Вернон — река с соленой водой, протекавшая рядом с Скайдауэй-Айленд, а Капоте, когда не играл на саксофоне, находился в устье одного из сотен ручьев, ловя крабов вместе со старым Баком. А Эстель готовила лучшие Хашпаппи на восточном побережье.

— Непременно. Я зайду попозже. — Я поцеловала на прощание свою смуглую бабушку, оставила им на тарелке несколько пончиков, схватила коробку и вышла.

В тот момент я этого не осознавала, но вскоре поняла, что ничто более не украсит мою жизнь, чем голубые крабы Саванны, Хашпаппи Галла и пончики Криспи Крим. Но на то, чтобы понять это, ушел остаток дня. Все это время Элигий Дюпре оставался в моей голове. Готова поспорить на месячное жалованье, что он сделал это нарочно. Конечно, забыть его было не так-то просто. Я уже скучала по нему.