Истинная моего брата (СИ) - Раевская Ада
— Ого, у кого-то мамины глазки, — проговорил я это как можно более ласковым тоном, потому что успел обратить внимание девочки на себя. Кстати, отличал я двух головастиков только по ползункам: у Ани розовые, у Андрея голубые. Между собой дети были похожи, но у мальчика глаза оказались серыми, как у Лёхи… и как у меня. Да и черты лица отличались, пусть и пока что неуловимо. Пушок на голове у Андрея был темнее, чем у сестры, а ещё сам он уже был совсем немного её крупнее. Мужик, что сказать.
— Анютка вообще будет полной Евиной копиеей, — сказал отец, не отвлекаясь от своего занятия. Андрей попытался схватить погремушку, но у него ничего не получилось, и он скуксился. И тут папа монотонное забормотал: Не реви, не реви, не реви…
И мелкий вправду передумал начинать концерт, продолжая наблюдать за игрушкой.
Аня и вовсе начала засыпать на руках у матери, осоловело моргая своими большущими голубыми глазами.
— Эй, красотка, — шутливо проговорила Ева. — Вы же точно недавно проснулись, ребятки, давайте тогда хотя бы вдвоём спите.
Она положила дочь в кроватку, безжалостно отогнала отца с игрушкой от сына и прошипела мне:
— Выйди, я их укладывать буду.
Отцу она, конечно, не стала таким тоном указывать, он итак всё понял, утащив меня за собой в коридор.
Оставшись наедине с родителями в гостинной, я пожелал тут же сбежать, но было уже, поздно, они оба на меня насели, стараясь говорить так, чтобы Ева, даже прислушавшись не услышала:
— Ну, рассказывай, — оба родителя выразительно округлили бровями, желая подробностей нашего с Евой времяпрепровождения. Я вздохнул и ответил:
— Я попросил дать мне шанс, и она меня не послала, всё, отстаньте.
Этих слов им, к счастью, хватило, и они дали друг другу “пять”. Цирк на выезде, вот правда!..
Я мог бы уже и уехать, но почему-то я никак не хотел этого сделать. Нет, конечно, я бы предпочёл рядом с Евой оставаться подольше, но уехать мне не давало неясное чувство тревоги, которое почти полностью завладело разумом.
Ева вышла в гостиную через пятнадцать минут. Мама к тому времени, не слушая никаких возражений, накрывала на стол. Я и не стал даже отказываться: если бы я продолжил здесь сидеть просто так, то никто, конечно же, не был бы против, но выглядело бы это странно. А ещё дало бы дополнительный повод родителям делать выразительные жесты бровями. Повезло мне с ними: покажись маме, как я сначала подумал, странным наш союз, то было бы неприятно сообщать о том, что Ева — моя истинная. Да, это будет для них шоком, но сказать придётся. Только после того, как об этом узнает сама Ева.
— Так быстро заснули, — улыбнулась девушка, садясь рядом со мной на диванчик. — Даже не капризничали.
— Тоже соскучились ребятки, усмехнулся отец. — Всё головами вертели, как могли, тебя высматривали. ночью реветь начинали, только чтоб ты к ним подбежала. А сейчас вон успокоились, ты раз появилась.
Ева грустно вздохнула:
— Вот, я же говорила, что рано ещё мне от них отходить…
— Ой, — из кухни появилась мама. — Им дай волю, они возле мамы и состарятся. Да, Кирюша? — и родители дружно расхохотались. Явно бессонная ночь о себе давала знать. Ну, или они просто в ударе, что тоже возможно.
— Знаешь же, мама, что нет, — усмехнулся я. Да, я родителей любил, причём очень сильно, но ничто мне не помешало “выпорхнуть из родительского гнёздышка” ещё в двадцать, что по меркам альф было безумно рано. Только устаканилась моя вторая ипостась, как сразу же меня потянуло на самостоятельность. Впрочем, и пока я жил с родителями, тоже старался доставлять им как можно меньше забот, этим самым заставляя маму сходить с ума от беспокойства: она же не знала, что там творится в моей голове, а поведение у меня было странным… мягко говоря.
— Ой, да ну тебя, — в своей излюбленной манере махнула рукой мать. — Лучше есть идите, а то знаю я вас, бутерброды жевали, да?
Тут крыть было нечем, оставалось только виновато опускать головы.
Завтрак, который по тому, чем нас кормили, был больше похож на обед, прошёл в очень семейной атмосфере, такого я уже давно не помнил… После смерти Лёхи не было никаких шуточек за столом, да и готовила мама крайне редко, не смеялась так искренне и радостно. Ева и правда волшебница.
Но в один миг все разговоры стихли, потому что каждый из присуствующих услышал, как к дому подъезжает машина. Остановилась она именно у наших ворот, сомнений не было.
А через несколько мгновений раздался оглушительный звонок домофона, который разбудил детей. Они об этом сообщили хоровым криком. Ева сорвалась с места и убежала в сторону комнаты, а мы с родителями пошли смотреть, кто решил заявиться к нам. Вроде бы, никто никого сюда не приглашал, раз хозяева дома тоже удивлены.
В домофон никто не стал спрашивать: “Кто?” — просто сразу открыли калитку, чтобы нежданные гости могли войти.
Ими оказались мужчина и женщина, оба полукровки, неопределённого возраста.
— Здравствуйте, — заговорил мужчина, каким-то раздражённым взглядом взглядом разглядывая нас, — Я так понимаю, Ева здесь живёт?
От такой наглости я в осадок выпал. Мужик вёл себя так, будто бы это мы к нему домой припёрлись без приглашения и предупреждения, а ни он к нам.
— А вы, позвольте, кто? — первым отмер отец. — И что вам от Евы надо?
Глава 13. Ева.
Когда на крыльце послышались до боли знакомый голос, я не поверила своим ушам. Что он тут вообще забыл?
Дети успокоились сразу же, стоило мне появиться в комнате, но я не спешила выходить, потому что думалось, что посетители Марии Александровны и Николая Георгиевича меня не касаются. Я, всё же, чувствовала себя слегка неуютно, будто бы оккупантка жилой площади. Кирилл неплохо помог мне отдохнуть, очень своеобразным способом, конечно, но всё-таки. Можно попробовать начать работать, немного подкопить денег и поднять вопрос о моём возвращение в свою квартиру. Я же не зря за неё несколько лет убивалась, отнюдь не для того, чтобы теперь она пустовала.
Вот только посетители, чтоб Вселенная их побрала, оказались, к сожалению, не хозяев дома.
— … так понимаю, Ева здесь живёт? — послышался привычно полураздражённый голос отца.
— А вы, позвольте, кто, и что вам от Евы надо? — явно с угрозой проговорил Николай Георгиевич.
Ответить ему никто ничего не успел, потому что я, как была, в джинсах, футболке и домашних тапочках, выскочила на крыльцо. Времени что-то накинуть сверху совсем не было, да и не сильно я мёрзла после родов. Ха, отец, конечно же, и маму с собой прихватил. Все замолчали, а я, скрестив руки на груди, спросила у объявившихся родителей весьма грубо:
— И что вы тут забыли?
Да, наверное, не всем покажется нормальным подобное приветствие, но я считала, что после того, что они наговорили и сделали, я имею права разговаривать с ними так или не разговаривать вообще.
— И тебе здравствуй, дочь, — язвительно ответил отец. Но тут же сменил свой тон. — Мы узнали, что ты родила.
Зачем он мне это сказал, я не поняла, и поэтому вопросительно выгнула бровь. Забавные такие, таинственные все. И чувство собственной важности зашкаливает.
— Мы можем поговорить наедине? — подала голос мама, а я усмехнулась:
— Мы, конечно, можем попросить оставить нас одних, но вряд ли это обеспечит нам конфиденциальность, ибо не все же так слабы на ухо, как вы, а выходить с вами за пределы дома я не собираюсь, — своё отношение я продемонстрировала, и вряд ли теперь родители Кирилла и сам он будут тактичны. — Так что, говорите, что хотели и не засоряйте эфир.
Я разговаривала так, что самой от себя противно было, но по-другому мои родственники бы не поняли. На совесть давить — это вообще их любимое занятие. Я очень долгое время велась на уловки, направленные на то, чтобы удобнее было держать меня под контролем.
— Хорошо, — вновь взбесился отец. — Я много думал и пришёл к выводу, что, несмотря на то, что ты спуталась с альфой, — он скривился, — Твой ребёнок все-равно является моим внуком, и я обязан попытаться отказаться от некоторых своих принципов, — он окинул взглядом всех троих альф, стоящих чуть впереди меня, — И дать ему возможность вырасти в благоприятном окружении, вдали от его… родственников с неблагоприятной стороны.
