Маленькая хозяйка большой таверны (СИ) - Гринберга Оксана

Но не дошла, потому что раздался детский крик.

Я ахнула. Руки непроизвольно разжались, и горшок с мукой, который я как раз держала, упал и разбился у моих ног. На секунду я застыла, не в силах пошевелиться от ужаса.

Впрочем, быстро пришла в себя. Взвыв и едва не растянувшись на осколках и рассыпавшейся муке, кинулась через обеденный зал к лестнице на второй этаж.

Уверена, кричала Анаис — кто же еще?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍7.2

На ступенях я столкнулись с Леннартом, сжимавшим в руке привычный арбалет. Он пропустил меня вперед и потопал следом. За нами спешила Мария, из кухни выбежал с ножом Олаф, а из дверей своей команты высунулась растерянная Эмилия.

Но мы с Леннартом уже спешили по лестнице на второй этаж и через несколько секунд ворвались в нашу с Анаис комнату.

Оказалось, в ней была только моя дочь, хотя я ожидала чего угодно. И Лилий, пришедших, чтобы ее похитить — мое испуганное воображение угодливо нарисовало даже такую картину, — и Клинков, явившихся нам отомстить.

Но я увидела лишь Анаис.

Она сидела на кровати и… кричала. Вот так, с бледным лицом, уставившись невидящими глазами в противоположную стену, моя дочь вопила от ужаса, хотя там ничего не было. Ни рисунков, ни книг — просто светлая, местами облупившаяся штукатурка.

И это меня испугало даже сильнее, чем если бы кто-то забрался через полуприкрытое окно.

— Анаис! — кинулась я к ней, мельком подумав, что припадок могли вызвать лекарства Ставроса.

Мало ли, что в них было намешано? Ни состав, ни противопоказания никто не удосужился написать!

Тут Анаис повернула голову и, увидев меня, закричала еще громче, а потом поползла прочь по кровати, словно пыталась от меня убежать. Но я была уже рядом. Поймала ее, прижала к себе, уговаривая успокоиться, чувствуя, как бешено колотится ее сердечко.

Так, словно вот-вот выпорхнет и взлетит, словно перепуганная пичужка.

— Ну-ну! — твердила я, гладя ее по голове и спине, целуя в макушку. Она была вся потной и тряслась. — Ну же, уже все закончилось! Я здесь, с тобой, тебе нечего бояться! А еще здесь Мария, Олаф и Леннарт… Посмотри, у Леннарта с собой большой арбалет, он всегда сможет нас защитить!

Тот покивал с преувеличенно серьезным видом, заявив, что никого в «Сквозняке» не даст в обиду. Сразу же пустит стрелу в любого врага, пусть тот только появится!

Анаис постепенно успокаивалась, но ее все еще била крупная дрожь. Я же, повернув голову, кинула вопросительный взгляд на Марию. Быть может, у нее есть идеи, что могло произойти с моей дочерью?

— Наверное, что-то вспомнила, — негромко отозвалась экономка. — Или же приснился кошмар. У детей такое бывает.

Тут Анаис начала всхлипывать, затем обхватила меня руками. Я прижалась губами к ее лбу. Кажется, у нее снова поднималась температура, что вогнало меня на очередной виток отчаяния. Или же это последствие стресса? Или же этот стресс этот у меня, и мне все только кажется?

Я не знала, не знала!.. Не понимала, что мне со всем этим делать! Лекарство Ставроса, может, и подействовало, но каким-то слишком уж замысловатым образом. От него Анаис не стало лучше, наоборот…

— Мама! — неожиданно произнесла Анаис. — Мамочка!..

— Ну, слава Святой Эрдине, заговорила! — выдохнула Мария и улыбнулась.

Я же прижала к себе Анаис еще сильнее, чувствуя, как по моим щекам потекли слезы.

— Это я, — сказала дочери, понимая, что зря я рассердилась на доктора — его лечение все-таки помогло. — Я здесь, с тобой! И я уже никуда не пропаду!

Тут она снова отстранилась и уставилась мне глаза.

— Но ведь тебя убили, мамочка! — заявила Анаис. — Вместе с папой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍7.3

— Анаис! — выдохнула я. — Посмотри на меня. Я жива, со мной все в полном порядке. Тебе просто привиделся кошмар. Ты заснула и…

На это девочка покачала головой, затем заговорила, забормотала… Словно боялась о чем-то забыть, не рассказать мне то, что она пережила.

Тот ужас, который надолго лишил ее дара речи.

— Ты лежала мертвая… Совсем мертвая, мамочка! Я сидела и просила тебя проснуться. Говорила, что буду хорошо себя вести и всегда стану тебя слушать! Просила так долго, пока ты… Пока ты не очнулась. Но мне было страшно. Очень страшно!

Она всхлипнула. Я снова ее обняла, и Анаис уткнулась мне в плечо.

— Нет же! — сказала ей, принявшись поглаживать ее по спине. — Я просто устала и немного заснула. — Тут мне в голову пришло вполне логичное объяснение. — Знаешь что, это была магия! Да, в меня попало заклинание, но я вовсе не умерла. Просто лежала и долго не могла подняться.

— Это была какая-то страшная магия! — всхлипнула Анаис. — Ты не шевелилась, и не дышала, и твое сердце не стучало. Помнишь, ты меня учила, где его слушать?..

Я не помнила — это воспоминание исчезли вместе с прежней Лорейн, — но покивала, заявив, что конечно же… Конечно же, я все помню!

— Сначала был день, — продолжала Анаис, — а потом ночь, а потом снова настал день. И тогда ты проснулась. Но тут за нами пришли дяди в черном…

Судя по всему, в особняк де Эрве снова явились Клинки.

— Ну и натерпелась же ты страха, бедняжечка! — сказала ей. — Прости меня! Мне жаль, я не смогла очнуться раньше.

Прижимая ее к себе, я принялась размышлять о том, когда именно могла попасть в тело Лорейн Дюваль. Это вполне могло произойти в тот момент, когда ее убивали. Скорее всего, Клинки все же прикончили леди де Эрве магическим заклинанием, но что-то пошло не так…

Или же это случилось, когда бедная Анаис сидела рядом с матерью, плача и умоляя ее вернуться. Именно тогда и произошел перенос. Но вернулась уже не Лорейн Дюваль — меня закинуло из своего мира в чужое тело. Из-за чего — я понятия не имела, и, судя по всему, сейчас мне было в этом не разобраться.

Да, скорее всего, так и произошло — это случилось в доме де Эрве, потому что отрывочные воспоминания о том, как нас с Анаис везли в цитадель гвардейцы Клинков, казались мне уже моими собственными, а не Лорейн.

Но я ни в чем не была уверена. Кроме того, что окончательно пришла в себя только на допросе у Эдварда Блейза.

— Знаешь что, — сказала я дочери, решив, что объяснения переносу из другого мира у меня все равно нет, так что нечего ломать голову, — мы сейчас с тобой сделаем вот как. Ты выпьешь сладкого чая, — я посмотрела на Марию, и та, понятливо кивнув, покинула комнату, — а потом немного поспишь…

— Я не хочу больше спать! — закапризничала Анаис.

— Хорошо, — отозвалась я. — Ты права, зачем тебе все время спать, если ты у меня совершенно здорова… Тогда ты сможешь пойти погулять.

— С Томасом?

— С Томасом, — согласилась я. — Вы с ним подружились?

— Да, мамочка! — отозвалась Анаис. — Мы с ним подружились. Томас показал мне курочек и собачку. Его зовут Барли.

— Когда допьешь свой чай, тогда ты сможешь снова поиграть с Томасом, посмотреть на курочек и на Барли.

На этом и сошлись.

И примерно через час, удостоверившись, что она выпила настойку, и дождавшись, пока немного спадет температура, — ничего похожего на повторение прошлого приступа не было, — я снова оставила дочь под надзором Марии.

Потому что у меня было очень много дел. Настолько, что я не представляла, за которое из них хвататься первым.

Но решила начать с малого — сказала Леннарту, что собираюсь сходить на рынок. Времени сейчас около двух часов дня, так что мы вполне успеем со всем управиться до закрытия.

Положение с запасами в таверне было плачевным, поэтому я собиралась это исправить. К тому же, моя дочь больше не могла ходить в грязной, заляпанной кровью одежде.

Поэтому уже очень скоро, прихватив с собой Леннарта в качестве охранника, а заодно и заставив его нести корзинку для покупок, я снова покинула таверну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍7.4